Истину можно вычислить
Шрифт:
Гошар считает, что начинал свой подлог Поджо один, но был вскоре вынужден посвятить в это дело и Никколи. Сначала они, вероятно, пустили в обращение так называемый Второй Медицейский список, а Первый список придерживали в целях «содрать две шкуры с одного вола». Однако вскоре рынок был испорчен появлением значительного числа разоблаченных подлогов. Поджо не решился рисковать второй раз. Этот Первый список был, вероятно, пущен в обращение его сыном — Джованни Франческо, после того как он промотал все состояние отца.
Кроме указанных произведений фирма Поджо-Никколи пустила в обращение тексты следующих «классических» авторов: полного Квинтилиана, некоторые трактаты Цицерона, семь его речей, Лукреция, Петрония, Плавта, Тергуллиана, некоторые тексты Марцеллина,
После находки Тацита рынок всколыхнулся. В 1455 году «Энох д'Асколи нашел в каком-то датском монастыре (и снова монастырь, и снова на севере) Тацитовы «Диалог об ораторах», «Жизнеописание Агриколы» и «Германик», язык которых и характер, как известно, значительно разнятся от «Истории» и «Анналов»… Появились на рынке «Facetiae», приписываемые Тациту, и подлог был не скоро разоблачен» [21], с. 350–351.
Еще раз повторим — Гошар и Росс настаивали на подложности «Истории» Тацита лишь потому, что безоговорочно верили скалигеровской хронологии. Отказ от нее и перенос событий «античного» Рима в XIII–XV века н. э. кардинально меняет наше отношение даже к таким событии как загадочное участие Поджо в обнаружении книг Тацита.
В заключение приведем старинную миниатюру из книги Тита Ливия «Historiarum ab Urbe condita», изданной в Италии якобы в XV веке [1485], с. 264. Миниатюра помещена на самой первой странице книги, рис. 152. Внизу написано: Titi Livii… Мы видим на миниатюре типично средневековую обстановку в доме средневекового писателя, работающего над книгой, рис. 153. Надо полагать, художник пытался изобразить здесь Тита Ливия, автора труда. Впрочем, историки предпочитают уверять нас, будто это вовсе не «античный» Тит Ливий, а просто некий гуманист, пишущий некую книгу. Вот лукавый комментарий историков к этой миниатюре: «Первая страница текста. Вверху показан сочинитель, завершающий свою работу… Изображен ученый гуманист в своей рабочей комнате» [1485] с. 264. Однако, скорее всего, художник изобразил здесь автора труда, то есть средневекового писателя Тита Ливмя. Может быть, это был кто-то из современников Поджо Браччолини. Или сам Поджо. Который действительно был ученым гуманистом.
Рис. 152. Первый лист труда Тита Ливия «Historiarum ab Urbe condita», изданного якобы в XV веке. Изображен, вероятно, автор, то есть сам Тит Ливий. Вся обстановка — явно средневековая. Взято из [1485], илл. 349.
Рис. 153. Фрагмент с изображением средневекового писателя, скорее всего, самого Тита Ливия. Взято из [1485], илл. 349.
Рис. 154. Христианский крест на странице книги «античного» Тита Ливия. Взято из [1485], илл. 350.
В связи с этим стоит отметить, что на страницах книг «античного» Тита Ливия и других «античных авторов» то и дело встречается средневековая символика, например христианские кресты и гербы, рис. 154, Современные комментаторы, конечно, давно заметили этот факт. Например, по поводу данного издания книги Тита Ливия они пишут так: «Начало 21-й книги… Изображен герб с крестом и ангелами» [1485] с. 265. Но сегодня комментаторы предпочитают уверять нас, будто все эти очевидные приметы позднего Средневековья художники вносили в «античные» книги лишь для того, чтобы угодить средневековым владельцам книг. Скорее всего, объяснение в ином. Более простое и естественное. Христианские
3. Средневековый западноевропейский христианский культ и «античные» языческие вакхические празднества
Согласно нашей реконструкции, «античный» (языческий, дионисийский вакхический) культ был распространен в Западной Европе не в «глубокой древности», а в Средние века. А именно в XIV–XVI веках. Это была, вероятно, одна из форм средневекового западноевропейского христианства. Найдем ли мы подтверждения этой идеи в дошедших до нас первоисточниках? Да, найдем, и в довольно ярком виде.
Н.А. Морозов, анализируя историю церкви, обратил внимание на известный, хотя обычно не рекламируемый, факт ОТКРЫТО ВАКХИЧЕСКОЙ ПРАКТИКИ ХРИСТИАНСКИХ БОГОСЛУЖЕНИЙ в средневековой Италии и Франции, где литургии часто превращались в оргии, женские монастыри подчас фактически служили домами терпимости и т. п.
Что рассказывает нам сегодня скалигеровская история о монашестве Средних веков в Западной Европе? Открываем, например, книгу Александра Парадисиса «Жизнь и деятельность Балтазара Коссы. (Папа Иоанн XXIII)» [645].
«От отшельнической и благочестивой жизни монастырей первых веков христианства не осталось и следа, разложение церкви и нравов в них достигло невероятных размеров… Не способствовала строгости нравов и одежда монахинь, подчеркивавшая их природную красоту и стройность… Почти все монастыри Италии, — пишет Родоканаки, — принимали мужчин-посетителей… О жизни монастырей в Венеции мы узнаем не только от Казановы. Сан Дидье пишет: «Ничто в Венеции не вызывало такого интереса, как монастыри». Были там частыми посетителями и вельможи. И так как все монахини красивы и стройны, ни одна не оставалась без любовника. А забота надзирательниц о нравах выражалась в том, что они помогали монахиням находить более искусные способы встреч с любовниками и покрывать их. Во время карнавала в Венеции (а его там растягивали почти на полгода) женские монастыри превращались в танцевальные залы, заполнялись мужчинами в масках… Платье было узким, в талию, с большим декольте, дававшим возможность увидеть белое и пышное тело монахини (см.: Rodocanachi (Е.). La femme Italienne, avant, pendant et apres la Renaissance. Paris, 1922).
Пельниц (Polnitz Charles Louis) пишет, что венецианские монахини завивались, что они носили короткие платья, не закрывавшие стройных ног, а грудь они прикрывали лишь тогда, когда пели в церковном хоре. Одежда монахинь Рима также не отличалась скромностью. А флорентийские монастыри, по свидетельству одного настоятеля мужского монастыря, посетившего Флоренцию, напоминали мифологических нимф, а не «христовых невест» (см. Ptzzichi. Viaggio per Palta Italia. Firenze, 1820). Во многих монастырях были устроены театры, и разрешалось давать представления, но играть в них могли только монахини. Не отличались выдержанностью и монахини Генуи. В одном из папских указов с прискорбием отмечалось: «Сестры из монастырей святого Филиппа и святого Иакова бродят по улицам Генуи, совершают непристойные поступки, которые диктует им их необузданная фантазия»» [645], с. 160–162.
В конце концов, церковь начинает преследовать эту вакхическую дионисийскую форму христианского культа на Западе. «Распущенность монахинь в болонском монастыре Иоанна Крестителя была настолько велика, что власти были вынуждены разогнать всех монахинь, а монастырь закрыть. Монахини из монастыря святого Леонарда были отданы под надзор в монастырь святого Лаврентия, строгими и жестокими правилами снискавшего себе славу «палача» монахинь… Число монахинь, преследуемых правосудием за распутство, росло с каждым днем. Каждый болонский монастырь имел кличку: «монастырь куколок», «монастырь сплетниц», «монастырь кающихся Магдалин», «монастырь бесстыдниц», «монастырь Мессалин» (см. Frati (Lodov.). La vita privata di Bologna nel Medio Evo. Firenze, 1898)…