Источник для проклятого
Шрифт:
Дома всё валится из рук. Даже поужинать нормально не могу. Днём приходила домработница и приготовила чудесную пасту, но поковырявшись в тарелке и поняв, что не смогу запихнуть в себя и кусочка, отставляю ужин в сторону. Принимаю душ и с замиранием сердца забираюсь в кровать. Мне ужасно страшно. До колик и тёмных пятен перед глазами. Под подушку прячу небольшой нож. Если этот психопат думает, что я просто так сдамся ему, то глубоко ошибается!
Какое-то время лежу, не ощущая чужого присутствия и, решив, что сегодня меня не тронут, расслабляюсь и начинаю проваливаться в сон. Находясь в полудрёме, ощущаю, как кровать
– Лина… – тянет низкий бархатный голос. – Ты совсем меня не ждала? – сокрушается мужчина наиграно. – А я ведь так спешил, предвкушал встречу.
– Издеваешься? – вцепилась в одеяло, как в спасительный защитный кокон.
– Наверное, тебе хотелось бы, чтобы на моём месте оказался этот смазливый паренёк… Крис, если не ошибаюсь? – в голосе невидимки слышатся рычащие нотки.
Я благоразумно молчу, пытаясь хоть немного успокоиться.
– Так вот… если дорожишь его жизнью, то не советую меня злить. Твоё оружие, которое ты собралась применить, просто смешно. Ты даже царапины на мне не сможешь оставить, – мужчина издаёт издевательский смешок, видя, как я тяжело сглатываю. Такое ощущение, что он даже мысли мои знает! – И своего смазливого клерка советую держать на расстоянии. Ты только моя, Лина! Я не потерплю никого рядом с тобой. Поняла?
Мелко киваю и всхлипываю. В глазах стоят слёзы. Ненавижу этого монстра! Он вознамерился сломать мою жизнь, пользоваться мной как вещью, пока ему не надоест! Ненавижу!
Мужчина молчит, давая мне время переварить новую информацию. Мой удел – быть его подстилкой! Сволочь!
– Сегодня я не буду просить тебя стать моей, – тихо говорит он.
– Просить? Я не ослышалась?! – почти перебиваю, клокоча внутри от негодования. – Теперь ультиматумы и шантаж называются просьбами?!
– Успокойся, – рыкает он, но других действий не предпринимает, хотя ему явно не по нраву мои слова. – Ты не знаешь многого. Я вообще мог исполнить приказ, и ты бы уже была мертва. Но я этого не делаю.
– Чей приказ?
– Очень опасных людей.
– Это они убили моего отца? – спрашиваю тихо.
– Нет. Но они не менее опасны.
– А ты знаешь тех, кто убил?
– Знаю. Но ради твоей же безопасности, говорить о них не буду.
– Но… – пытаюсь возразить. – Разве не безопаснее знать противника в лицо и быть готовой к возможной угрозе? – Но мне не дают выразить свою мысль до конца.
– Я сказал нет! – рычит мужчина. – Не ввязывайся в это всё. Просто будь со мной, и тебе никто не навредит.
Я замираю с открытым ртом, даже не заботясь, как выгляжу в этот момент. Вот это заявление. Да он – самая первая угроза моей жизни и моего благополучия, и смеет заявлять такое?!
Но тут я чувствую тёплое дыхание на своих губах.
– Поцелуй меня, Лина, – я улавливаю в голосе почти просящие нотки. Тут же, вопреки просьбе, сжимаю губы и отворачиваюсь. – Я сказал – поцелуй! – рычит мужчина и хватает меня за челюсть, поворачивая к себе. Теперь это никак не похоже на просьбу.
Его губы накрывают мои, пытаясь подчинить. Но, к моему удивлению, мужчина действует достаточно мягко, не причиняя боли. Он обводит мои губы языком, обдавая влажную кожу горячим дыханием, пытается углубить
Мужчина издаёт горький смешок, но из захвата выпускает.
– Завтра я снова приду к тебе и хочу, чтобы к этому моменту ты была свободной девушкой. И очень нежной и податливой девушкой. Иначе пострадает мальчик-милашка. Ты ведь этого не хочешь?
Злобно соплю, пытаясь испепелить взглядом пустое пространство перед собой.
Невидимка смеётся и исчезает. Я чувствую, что осталась в комнате одна.
Глава 6
***
Снова стою в ненавистном подземелье, оглядывая каменные фигуры, выстроившиеся вдоль стен. Такие же проклятые, как и я. Лишённые всего: чувств, семьи, самой души. Всего лишь безжалостные машины для убийства в лапах не менее безжалостных людей.
За возможность сделать вдох мы платим преданной службой тайному Ордену. А за возможность испытать эмоции, чтобы снова почувствовать себя людьми, готовы сделать что угодно.
– Ты нашёл камень? – Николас смотрит на меня с презрением. Ещё бы! Я всего лишь безвольная, тварь, которую могут превратить в каменное изваяние в любую минуту. Только, пока я выполняю их приказы, мне дают возможность дышать.
– Ищу. Я слежу за ней днём и ночью, но её папаша хорошо постарался. На след камня пока так и не удалось выйти, – я почти не вру.
Единственное, о чём умалчиваю – природа Лины. Она Проэлефси – источник. Горгульям иногда позволяют пить из таких источников. Дети – потомки древних колдунов, сумевших заточить ужасное зло в подземельях, добровольно делятся с нами своими эмоциями, позволяя ощутить подобие нормальной жизни. Не за бесплатно, конечно же. Орден оказывает им особенные услуги в обмен на такую «щедрость». А всё для того, чтобы держать нас в узде. Мы абсолютно зависимы от этих ублюдков.
Мощь горгулий стала насмешкой над нами. Мы, как самые жалкие нищенки готовы выпрашивать милостыню в виде крох энергии или эликсира, способного давать нам существовать под ультрафиолетовым излучением. Долгие века мы остаёмся ночными монстрами, вынужденными каменеть при свете дня. А сейчас, и подавно, горгульи – лишь призраки, от которых остались только смутные воспоминания. В некоторых странах нет уже и того…
– Не спускай с неё глаз! Ты точно уверен, что она может вывести к камню?
– Уверен. Её нельзя убивать, иначе след может исчезнуть на долгие годы.
Николас кивает и выдаёт мне новую партию маленьких пузырьков с зельем. Их хватит мне ровно на неделю, после чего я вынужден буду явиться с отчётом и взять новую порцию жизненно необходимого эликсира.
Выхожу из пещеры, расправляю крылья и улетаю прочь из этого, пропитанного безысходностью места. Лина – мой единственный источник света, мой Проэлефси, который я не имею права отдать в лапы Ордена.
Она настолько светлая, что заряжает меня даже на большом расстоянии. Её эмоции – сама жизнь. Даже, когда Лина грустит, злится или боится, остаётся для меня самой лакомой, самой сладкой на всём свете. Я никогда не причиню ей вред по собственной воле. Знала бы она, как мне хочется открыться ей, рассказать о себе, попытаться стать ближе эмоционально, но я не имею права. Это слишком большой риск для её жизни.