Источник пустого мира
Шрифт:
Они с Йехаром встретились глазами — впервые с обряда братания. Бывший Поводырь Дружины медленно выдохнул сквозь стиснутые зубы. Я ждала, что он покачает головой, но вместо этого увидела совершенно неожиданный кивок.
— Ты уверен, что сможешь ее вызвать?
— Что?! — подхватилась я. — А нас никто спрашивать так и не будет? Это же… да это же…
— Никто не будет, — почти весело подтвердил алхимик. — В счет его мнение — не ваше.
Он сбросил плащ на траву, предварительно вынув из карманов несколько пузырьков. Два — кроветвор и заживляющее — сунул мне в руки, остальные передал Йехару.
— Думаю, смогу, — заговорил алхимик, который расстегивал теперь мастерку. — Я Повелитель, хоть стихию еще и не принял. Формулы вызова не забыл. Правда, теперь это будет посложнее, чем раньше, ну так и мне уже давно не семнадцать. Отойдите-ка все к краям поляны. Там и стойте.
Он бросал слова небрежно, но в голосе была заметна внутренняя напряженность. Словно гимнаст, который в тысячу первый раз идет по канату — вроде как и бояться нечего, а хорошо бы подстраховаться.
Подготовке он уделял точно немаленькое внимание: с величайшим старанием оттеснил нас на край поляны, внушил, чтобы ближе не подходили, пока все не закончится, Эдмусу и Бо повторил это трижды, на меня и Тео вовсе чуть взглянул и мимоходом предложил:
— Никого не держу. Если не уверены, что выдержите веселенькое зрелище — можете подождать подальше в лесу.
Ответ нашелся как-то сам собой, стоило мне посмотреть на нож, который он так машинально и держал в опущенной руке:
— Напугал магистра огня спичкой… Мы сколько раз во время обучения такое проходили?
Джипс ничего не ответил, подозреваю, что просто онемел. Но Веслав считал, что молчание — знак согласия, поэтому сделал знак, обозначавший «Ну, как хотите», кивнул на пузырьки у меня в руках — мол, не забывай — и отошел к середине поляны. По пути он успел еще бросить Йехару:
— Станет совсем плохо — вытаскивайте.
— Как, интересно, мы узнаем, что стало совсем плохо? — нервно поинтересовался Йехар.
Ответ Веслав процедил сквозь зубы:
— Узнаете…
Потом покрепче уперся ногами в землю и поднял левую руку, сжимая нож в правой. Он стоял лицом к нам, и с этого лица прямо на моих глазах начали исчезать краски — как будто кто-то решил сделать цветную картинку черно-белой. Вид у Веслава был такой, будто ему резко поплохело и столь же резко расхотелось углубляться в занимательное чтение. Йехар рядом со мной переминался с ноги на ногу, в этот процесс он включал и мои ноги время от времени — больно! — и под конец не выдержал:
— Откуда ты знаешь, что она даст ответ? Может, все это вообще зря?
Веслав крепче перехватил нож и стиснул в кулак левую руку, так что шрамы от предыдущего общения с Книгой Миров проступили особенно ярко.
— Будь спокоен, — сказал он и усмехнулся. — Если отзовется — она непременно что-нибудь ответит. Вопрос только — как и что… И в какое форме появится.
— А она еще может не отозваться? — вычленила из ответа основной смысл Бо.
— Простите, что значит «появится в форме»? — уточнил архивариус до того, как на него цыкнули в тридцатый раз.
Веслав пожал плечами, сделал первое
И ведь я правда прорву раз видела этот жест и видела то, что за ним последует, больше того — я исцеляла последствия. А все же машинально шагнула вперед — и почувствовала, как в меня вцепляются с двух сторон Бо и Эдмус. Веслав им все же не зря повторял трижды.
Алхимик был теперь на поляне один. Нет, мы по-прежнему были здесь, но почти физически ощущали, что между ним и нами пролегла тонкая, но прочная грань. Веслав упрочил ее сам, начертив на чахлой траве широкий круг собственной кровью. Потом провел по разрезу пальцами еще раз — и начал чертить на этот раз в воздухе.
И воздух по его пальцами начал сгущаться и вспыхивать алым, будто мельчайшие частицы крови задерживались в нем, окрашивали его…
Теодор сдавленно охнул. Нужно было бы отвести его подальше или хоть глаза закрыть, ему-то зачем такое видеть? Но ноги мои уже как будто вросли в землю, так что Бо и Эдмус зря меня удерживали.
Хотя потом они говорили мне, что тоже не могли пошевелиться.
Из воздуха медленно начала проступать серая гранитная плита. На ней не было никаких знаков — просто кусок гранита, похожий на каменную крышку гроба из старинного склепа. Последним появился глубокий узкий желоб на краю книги. Веслав опустил на каменную поверхность ладони так, чтобы его кровь стекала прямо в этот желоб.
И Книга Миров ожила под его пальцами.
По граниту с чудовищной скоростью побежали тысячи знаков на непонятных языках. Сверху вниз, так, что строчки почти сливались в единое целое — буквы и слова стремились к пальцам Веслава и пропадали, едва коснувшись их. Будто впитывались внутрь.
Алхимик смотрел поверх Книги, в нашу сторону, но нас не замечал. Глаза его бегали по невидимым строчкам, губы шептали непонятные слова, лицо с каждой секундой становилось менее человеческим.
Это продолжалось секунд десять, не больше. А потом мелькание символов прекратилось, и на поляне послышался высокий, пронзительный голос, от которого заныли зубы:
— У твоей крови знакомый вкус. Но теперь ты не Повелитель. Зачем ты призвал меня опять?
Веслав вздрогнул, попытался оторвать руки от серого гранита, но у него не получилось.
— Я открыл тебя кровью, а не силой!
— Разве тебе не было сказано в прошлый раз, чтобы ты не возвращался? Ты хочешь знаний? Я дам их тебе!
И плита под руками Веслава стала черной, а символы на ней запылали огнем. Кровавый круг на траве тоже вспыхнул. Блики заплясали на лице алхимика, искаженном смертной мукой, в его широко распахнутых глазах.
— Йехар! — крикнула я, но рыцарь уже и сам догадался, что именно Веслав имел в виду под словами «совсем плохо». Странник каким-то образом сумел превозмочь себя и в несколько шагов достиг огненного круга. Через него он просто перемахнул, схватил Веслава за плечи и дернул на себя.
Пальцы алхимика оторвались от Книги, огонь символов затих. Йехар торопливо оттащил обмякшего Веслава к нам и уложил на траву.
— Оля, помоги, — но я сжала руки на запястьях алхимика еще до того, как он это сказал.