Источник счастья
Шрифт:
— Их арестовали? Их тоже бросили в тюрьму к солдатам, как генерала Деникина?
— Да с чего ты взяла? Арестованными занимается генерал Алексеев, он разумный благородный человек.
— Почему тогда нет писем, вообще никаких известий?
— Подожди. Вернётся твой Данилов, живой и невредимый.
— Роман Игнатьевич, откуда вы знаете?
— Не знаю. Но верю. И ты верь. — Брянцев раскрошил папиросу в пепельнице и фальшиво весело улыбнулся. — Надо же, просто в голове не укладывается, ещё вчера была пигалица, с мячиком бегала, и вот, пожалуйста, замужняя дама. Вернётся твой
— Раз, два, три. Начали, — пробормотала Таня с печальной усмешкой.
Глава четырнадцатая
При регистрации Соне выдали какую-то карточку и сказали, что она может пройти в ланж.
— А что это такое? — спросила Соня.
— Комната отдыха для пассажиров бизнес-класса. Но вы всё равно не успеете. Посадка уже идёт.
После длинной очереди к пограничному контролю Соня очутилась в узком пространстве перед девушкой в униформе, и тут вдруг у неё началась паника. Девушка долго листала её новенький загранпаспорт, внимательно разглядывала Соню через систему зеркал.
«Слишком быстро сделали паспорт и визу, — думала Соня, — сейчас окажется, что все фальшивое. Мама все удивлялась, что сразу дали годовую визу, да ещё без всякого собеседования. Так не бывает. Кулик — проходимец, Зубов — авантюрист, я идиотка, я хочу домой, на свой диван!»
— Цель поездки? — спросила девушка.
— Меня пригласили участвовать в исследованиях по апоптозу.
— По чему? — девушка недоуменно подняла брови.
— Апоптоз — это запрограммированная гибель живой клетки, — потея и ненавидя себя, пробормотала Соня.
— Цель поездки деловая, — девушка хлопнула печать и протянула паспорт, — счастливого пути.
«Я успокоилась. У меня всё в порядке. Нет никакого гилозоического синдрома. Такой болезни не существует. Я сама её себе придумала. Просто я впервые в жизни лечу за границу и волнуюсь. Это нормально. Господи, куда я положила паспорт и посадочный талон?»
На плече у неё висел папин портфель, перед отъездом она нашла и прицепила к нему длинный ремень. Он оказался слишком длинным, к тому же постоянно сползал с плеча и цеплялся за концы шарфа. Шарф был новый, и куртка новая, и джинсы, и свитер. Все это они с мамой купили перед отъездом, и все это Соне теперь не нравилось, хотя вчера казалось таким красивым и удобным.
В портфеле лежал ноутбук и ещё куча всего. Мама купила ей кожаную косметичку, какую-то особенную щётку для волос, заставила взять отдельную сумочку с лекарствами, если вдруг в самолёте заболит голова, живот, горло, ухо, начнётся насморк и кашель.
Паспорт и посадочный талон торчали из наружного кармана.
«Прекрати беситься!» — зло скомандовала себе Соня и медленным шагом направилась к парфюмерным витринам, рассеянно нюхала разные духи, пока не перестала чувствовать запахи, хотела выпить кофе в баре на втором этаже, но объявили, что посадка на её рейс заканчивается. Она вдруг пожалела, что не купила духи. Побежала назад, промчалась мимо парфюмерных
— Пожалуйста, побыстрей, посадка заканчивается.
— Девушка, сапоги снимите. Не надо босиком, там есть бахилы. Это у вас компьютер? Будьте добры, откройте и включите.
Всё было безупречно вежливо и слегка унизительно. Пока Соня включала и выключала компьютер, портфель выехал на ленте и, задетый лотком с чьей-то шубой, упал. Содержимое вывалилось на ленту и на пол.
— Если можно, пожалуйста, быстрей.
— Извините, я сейчас.
Чтобы все собрать, надо было куда-то поставить компьютер. На ленте появился лоток с её сапогами.
— Девушка, вы всех задерживаете!
Чьи-то руки помогли ей сложить барахлишко в портфель, подняли книгу, которую она взяла читать в самолёт.
— «РИЭМБ в воспоминаниях и документах», — произнёс мягкий мужской голос возле её уха, — что такое РИЭМБ?
— Российский институт экспериментальной медицины, — расшифровала Соня, положила компьютер в портфель, села, чтобы обуться, и подняла наконец глаза.
— Спасибо большое!
— На здоровье. Давайте я подержу вашу куртку.
Перед ней был Иван Анатольевич Зубов собственной персоной.
— Есть возможность выкурить последнюю сигаретку, — сказал он, подмигнул и протянул Соне её пачку, только что поднятую с пола.
Пока они шли, пока курили в стеклянном загоне, он смотрел на неё и улыбался.
— Я должен был вылететь позже, но в последний момент моё руководство все переиграло. Вот, лечу с вами. Чуть не опоздал на самолёт, даже собраться толком не успел.
— Иван Анатольевич, я хотела спросить, кто-нибудь ещё из русских биологов входит в группу?
— Должно быть, ещё двое или трое, но их кандидатуры пока не утвердили. Вы первая.
— Почему вы не пригласили Бориса Ивановича?
— Я уже говорил вам, проект засекречен, а Борис Иванович, как вы знаете, фигура публичная, много выступает по телевизору, по радио, даёт интервью и не всегда себя контролирует.
Это было правдой. Соне стало немного обидно за Бима, но ничего возразить она не могла и спросила:
— Я должна буду дать подписку о неразглашении?
Зубов одарил её очередной неотразимой улыбкой.
— Софья Дмитриевна, я ужасно не люблю говорить о делах в дороге. Знаете, иногда аэропорт, самолёт оказываются единственным местом, где можно отдохнуть и расслабиться. Потерпите. Скоро все узнаете. А сейчас нам уже пора.
Стюардесса указала им места в первом салоне, забрала верхнюю одежду, повесила на плечики в специальный шкаф.
— Хотите сесть у окошка? — спросил Зубов.
— Да, спасибо.
Соня села, вытянула ноги.
Теперь можно отдохнуть. В ближайшие три часа она точно ничего не потеряет и нигде не заблудится. Наверное, Зубов прав. В дороге лучше о делах не говорить и не думать.
Он уселся рядом, пристегнул ремень, достал глянцевый аэрофлотовский журнал, принялся листать.
У Сони в портфеле защебетал телефон. Она долго искала его, наконец нашла.