Источник вдохновения
Шрифт:
Наконец, ближе к пятичасовому чаю Адель Уоллес спустилась вниз. Я заранее установил музоптикон рядом со своим креслом и при ее появлении открыл рюкзак и впился взглядом в прибор. Как я и надеялся, стрелки дружно вибрировали. Миссис Уоллес приняла у хозяйки чашку чая и опустилась в кресло.
– Кажется, вы тоже прихворнули?
– обратилась она ко мне.
– Мне надо с вами поговорить, миссис Уоллес, - заявил я, не теряя времени.
Она подняла глаза, и я увидел в них нескрываемый смех. Присутствие миссис Джонс придавало ей уверенности:
– О чем, мистер Арбетнот?
– Я знаю, кто вы.
Мои слова сильно ее озадачили.
– Знаете, мистер Арбетнот? Кто же я?
– Фантазма! Та, ради которой сюда приехал я, да и ваш муж тоже.
В ответ она запрокинула голову и расхохоталась.
– Я - фантазма? Что же привело вас к такому экстравагантному умозаключению?
– Извольте взглянуть.
– Я показал ей музоптикон со взбесившимися стрелками.
– Этот прибор вас разоблачил.
– Неужели? В таком случае кто-то из нас сильно ошибается: либо я, либо ваш прибор. Я не фантазма, мистер Арбетнот. Я не та, за кого вы меня принимаете.
– Давайте отправимся в Лондон!
– взволнованно зашептал я.
– Я представлю вас в Исследовательском клубе, покажу им, на что вы способны...
– И что дальше? Муж рассказывал о вашем клубе. Вы запрете меня в клетку, как поступаете со всеми несчастными, которых подбираете в своих странствиях? Нет, благодарю.
– Ничего подобного!
– возразил я, хотя на самом деле еще не успел всего продумать. Действительно, как удержать ее в клубе в перерывах между поездками? Что ж, эту проблему придется решать на ходу...
– Умоляю! Вернитесь в Лондон со мной.
На беду, в этот момент в гостиную вошел Уоллес.
Дальнейшее походило на дурной французский фарс. Уоллес обвинил меня в попытке украсть у него жену, я в свое оправдание утверждал, что она понадобилась мне в куда более высоких, истинно научных целях, а миссис Уоллес почему-то называла меня "этот ужасный человек". Наконец, после того, как я не меньше дюжины раз повторил слово "фантазма", он как будто сменил гнев на относительную милость.
– Так вы утверждаете, что Адель и есть фантазма?
– недоверчиво спросил он.
– Да, - кивнул я.
Он повернулся к жене.
– Разумеется, нет, Сэмюэл!
– заявила миссис Уоллес с излишней, на мой вкус, резкостью.
– Тебе не кажется, что ты был бы в курсе дела, окажись я ею?
– Не знаю...
– протянул ошеломленный Уоллес.
– Откуда бы я узнал? А что, очень возможно...
– Не говори глупостей!
– возмутилась миссис Уоллес.
– Смотрите!
– поманил я Уоллеса.
– Вот прибор музоптикон, изобретение некоего Уитерспуна. Видите? Он регистрирует присутствие фантазмы здесь, прямо в этой комнате!
– В последнее время я прямо-таки источаю идеи, - проговорил Уоллес.
– Столько не придумаешь даже за целую жизнь. Дорогая, если ты...
– Прекрати! Я Адель Амброуз Уоллес, уроженка Бостона. Да
– Поспокойнее, дорогая!
– попросил жену Уоллес.
– Ну, а если я и впрямь окажусь фантазмой, как бы ты со мной поступил? Этот ужасный человек хочет увезти меня в Лондон и запереть в клетке вместе с драконами, вервольфами и Бог знает кем еще. А ты? Что сделал бы ты?
– Ничего, дорогая. Ты бы осталась моей любимой женой. Я бы никуда тебя от себя не отпускал...
– Чтобы в голове у тебя продолжали заводиться смелые идеи?
– Разумеется, ты помогла бы моим исследованиям. Ты была бы мне не только женой, но и музой, источником вдохновения. Я совершил бы потрясающие открытия! Никто меня не остановил бы. Возможно, меня даже избрали бы членом Исследовательского клуба.
– А я считала себя твоей спутницей жизни.
– И это, конечно, тоже...
– Но ты не прочь использовать меня в своих целях.
– В наших общих целях, дорогая! Твой талант принес бы пользу нам обоим.
– В последний раз повторяю: я не фантазма.
– Как тогда ты объяснишь поведение стрелок прибора?
– спросил Уоллес.
– Понятия не имею!
– гневно отрезала миссис Уоллес.
– Спроси мистера Арбетнота - это его штуковина.
И с этими словами она покинула комнату. Мы услышали, как захлопнулась входная дверь.
– Адель!
– крикнул Уоллес, выбегая следом за ней.
– Адель, моя бесценная...
Я же остался сидеть, слишком потрясенный случившимся, чтобы произнести хоть слово. Ведь я увидел, что с уходом миссис Уоллес прибор взбесился еще сильнее.
Единственным человеком, оставшимся в гостиной, не считая меня, была миссис Джонс. Я смотрел на нее, не находя слов.
– Да, - ответила она на мой не прозвучавший вопрос.
– А вы?.. Вы поедете со мной в Лондон?
– И не подумаю! Миссис Уоллес все рассказала. Вы и впрямь сажаете свои находки в клетку?
– Только некоторых...
– В ее присутствии я чувствовал себя парализованным. Ее лицо было воплощением тысячелетнего спокойствия и мудрости. За спиной у нее трепетали крылья - или то были всего лишь завязки фартука?
– А теперь мне придется вас покинуть, мистер Арбетнот, - произнесла фантазма.
Несколько непонятных словечек - и гостиная со всей обстановкой исчезла. Я очутился на улице посреди деревни. Солнце садилось, работники медленно брели домой. Адель Уоллес решительно шагала к железнодорожной станции; рядом с ней, отчаянно жестикулируя, семенил ее супруг.
За истекшие с тех пор сорок лет не было дня, чтобы я не вспоминал эти события во всех подробностях. Через Исследовательский клуб я проведал, что Уоллесы развелись, и Адель вернулась в Бостон, к родителям. Сэмюэл сделал несколько открытий, не слишком, впрочем, значительных, после чего забросил исследования - во всяком случае, в клубе его имя перестало упоминаться.