Источник Вознесения

Сандерсон Брендон

– Ты и твои друзья меня испортили. Посмотри, тут нет ни одной фразы, которая противоречила бы идее, что Бездна – это туман.

– Не противоречить идее и доказать идею – разные вещи, леди Вин.

Она только рукой махнула:

– Я права, Сэйзед. Я знаю, что права.

– А как быть тогда с этим? – спросил Сэйзед, указывая на одну строчку. – Герой утверждает, что может ощущать Бездну. Туман ведь не живой.

– Но туман же крутится возле того, кто использует алломантию.

– Это не одно и то же, по-моему, –

не согласился Сэйзед. – Он говорит, что Бездна поражена безумием… разрушительным сумасшествием. Она злая.

Вин ответила не сразу.

– Есть еще кое-что, – наконец призналась она. И указала на другую часть записок. – Узнаешь это место?

«Это не тень, – читал Сэйзед. – Темное существо, что следует за мной, существо, которое вижу только я, – это на самом деле не тень. Оно черное и полупрозрачное, но у него нет четких очертаний. Оно нематериальное – клочковатое и бесформенное. Будто сделано из темного дыма.

Или, может быть, из тумана».

– Да, леди Вин, узнаю. Герой видит существо, которое преследует его. Оно напало на одного из его спутников, кажется.

– Я видела его, Сэйзед, – глядя прямо ему в глаза, призналась Вин.

Террисиец почувствовал озноб.

– Оно там, – продолжала Вин. – Каждую ночь, в тумане. Наблюдает за мной. Я ощущаю его алломантическую пульсацию. И если подхожу достаточно близко, могу его видеть. Оно как будто сделано из тумана. Нематериальное, да, но живое.

Сэйзед сидел молча, не зная, что и думать.

– Ты решил, что я сошла с ума, – с упреком сказала Вин.

– Нет, леди Вин. Не думаю, что кто-то из нас имеет право называть такие вещи безумием. Не в нынешних обстоятельствах. Но… вы уверены?

Она решительно кивнула.

– Но даже если это правда, на мой вопрос все равно нет ответа. Автор дневника видел некое существо, но не называл его Бездной. Значит, это не Бездна. Бездна – что-то еще, что-то опасное, что-то, в чем он мог почувствовать зло.

– Так в этом весь секрет, – заметила Вин. – Мы должны узнать, почему он так говорил о тумане. И тогда мы поймем…

– Поймем что, леди Вин?

Вин помедлила, а когда заговорила вновь, внезапно переключилась на другую тему:

– Сэйзед, Герой ведь так и не сделал того, что должен был. Его убил Рашек. Убил, забрал силу у Источника, но не отдал ее, а сохранил для себя.

– Верно, – кивнул Сэйзед.

– И туманы начали убивать людей, – после некоторого раздумья продолжала Вин. – Начали приходить днем. Такое ощущение… что все повторяется. Так… может быть, это значит, что Герой Веков должен появиться опять?

Она была явно обеспокоена.

«Ах да…» – подумал Сэйзед.

Ну конечно, она, как и предыдущий Герой, видела существо в тумане.

– Не уверен, что это предположение обоснованно, леди Вин.

– Почему ты не можешь просто взять и сказать: «Ты не права», – фыркнула Вин. – Как это делают обычные люди?

– Прошу

прощения, леди Вин. Меня учили быть слугой, учили быть покладистым. Тем не менее я и в самом деле считаю, что вы ошибаетесь. А кроме того, не уверен, достаточно ли хорошо все обдумали. Что заставляет вас думать, что Герой Веков вернется?

– То, что происходит, то, что я чувствую. Туманы приходят опять, и кто-то должен их остановить.

Сэйзед задумчиво провел пальцами по переписанной части копии.

– Ты не веришь мне.

– Дело не в этом, леди Вин. Просто я не склонен к поспешным выводам.

– Но ты же думал о Герое Веков, не так ли? Он был частью твоей религии – потерянной религии Терриса, которую вы, хранители, пытаетесь отыскать и открыть заново.

– Верно, – признал Сэйзед. – Но мы не знаем почти ничего о пророчестве, которое использовали наши предки, чтобы найти своего Героя. Более того, моя последняя работа свидетельствует о том, что истолковано пророчество неправильно. Если величайшие террисийские теологи эпохи до Вознесения были неспособны соответствующим образом определить своего Героя, как это можем сделать мы?

Вин ответила не сразу.

– Не стоило мне начинать этот разговор, – наконец сказала она.

– Нет, леди Вин, пожалуйста, не надо так думать. Прошу прощения, ваши идеи заслуживают большего внимания. Просто у меня ум ученого, и я всегда задаю много вопросов, когда мне сообщают новые сведения. По-видимому, я слишком люблю спорить.

Вин подняла голову, чуть заметно улыбнулась:

– Еще одна причина, по которой ты так и не стал хорошим террисийским слугой?

– Без сомнения, – со вздохом согласился Сэйзед. – Мое поведение также вызывает конфликты с другими членами моего ордена.

– Как Тиндвил? – улыбнулась Вин. – Она совсем не обрадовалась, когда услышала, что ты рассказал нам о ферухимии.

– Это так. Хранители не очень-то любят распространяться о своих возможностях. Когда Вседержитель был еще жив и за хранителями охотились, подобная осторожность себя оправдывала, на мой взгляд. Но теперь, когда мы свободны, мои братья и сестры все никак не могут избавиться от привычки хранить тайну.

– Ясно. И ты, похоже, не нравишься Тиндвил. Она говорит, что пришла сюда по твоей просьбе, но всякий раз, когда кто-то о тебе вспоминает, становится… холодной.

Сэйзед вздохнул. На самом ли деле он не нравился Тиндвил? Все было бы намного проще, окажись это правдой.

– Она просто разочаровалась во мне, леди Вин. Не уверен, что вам известно о моем прошлом, но я работал против Вседержителя лет десять до того, как меня завербовал Кельсер. Другие хранители считали, что я подвергал опасности свою метапамять и сам орден. Считали, что Кельсеру лучше бы сидеть тихо и ждать того дня, когда падет Вседержитель, а не предпринимать шаги в этом направлении.