Источник Вознесения
Шрифт:
Теур помолчал, глядя в сторону.
– Я знаю, что люди говорят, мастер Террисиец, – продолжал он, – только я видел что видел. Был день, но в долине собрался туман. Я остановился. Никогда не хожу в тумане – моя жена подтвердит. Хотел повернуть назад и тут увидел старого Джеда. Он продолжал работать, словно и не замечая тумана. Я собирался его окликнуть, но не успел, он просто… ну, как я вам сказал. Я видел его стоявшим там, вдруг он словно застыл. Туман покрутился вокруг него немного, и Джед вдруг начал дергаться и дрыгаться, будто кто-то очень сильный схватил его и начал трясти. А потом упал и больше не
Все еще стоя на коленях, Сэйзед снова посмотрел на труп. Теур, похоже, был мастер рассказывать небылицы. Но все же тело являлось леденящим душу подтверждением – не говоря уже о том, что сам Сэйзед видел несколько недель назад.
Туман, приходящий днем.
– Пожалуйста, принесите мне лопату, – повернувшись к деревенским жителям, попросил террисиец.
Никто не помогал ему копать могилу. Это был изматывающий труд, вдвойне тяжелый из-за южной жары, по-прежнему сильной, несмотря на приближение осени. Глинистая земля поддавалась неохотно, – к счастью, Сэйзед мог почерпнуть из пьютерной метапамяти немного отложенной про запас физической силы. Собственной вряд ли хватило бы, поскольку долговязый, длиннорукий и длинноногий ученый вовсе не был атлетом. Он все еще носил цветное одеяние терриссийского дворецкого и, следуя тем же правилам, которым подчинялся сорок с лишним лет – всю свою жизнь, – продолжал брить голову. Единственно, не носил теперь украшения – не хотел искушать бандитов с большой дороги; но в вытянутых мочках ушей виднелись многочисленные дырки от серег.
Почерпнутые из метапамяти силы придали мышцам крепости, но даже это не очень-то помогло: к моменту, когда яма была готова, одеяние дворецкого пропиталось потом и грязью. Сэйзед закатил труп в могилу и некоторое время постоял над ним молча: умерший был достойным фермером.
Поискав в медной метапамяти указатель религий, Сэйзед выбрал подходящую и вытянул детализированные воспоминания о соответствующих обрядах. Теперь он знал их, словно только что выучил наизусть. Воспользовавшись ими, террисиец собирался поместить сведения обратно в медную метапамять. Таков уж удел хранителя – метод, с помощью которого его народ удерживал огромное информационное богатство.
На этот раз Сэйзед выбрал воспоминания о Ха-Да, южной религии с сельскохозяйственным божеством во главе. Как и большинство религий, которые во времена Вседержителя безжалостно преследовались, Ха-Да исчезла тысячу лет назад.
Следуя предписаниям похоронной церемонии, Сэйзед подошел к ближайшему дереву – точнее, одному из низких кустов, заменявших деревья в этой области. Под любопытными взглядами крестьян отломал длинную ветку, вернулся к могиле и, наклонившись, воткнул ее в землю на дне ямы в изголовье трупа. И только после этого начал закапывать.
«Они совсем пали духом», – глядя в тусклые глаза крестьян, думал Сэйзед.
Восточный доминион был самым хаотичным и беспокойным из всех пяти внутренних провинций. Для мужчин в толпе время расцвета давно миновало. Банды вербовщиков поработали на славу: мужья и отцы этой деревни, скорее всего, пали во время какого-нибудь сражения, о котором уже все и забыли.
Трудно поверить, что существовали вещи похуже тирании Вседержителя. Сэйзед верил, что когда-нибудь боль этих людей пройдет и они познают процветание. Но он видел, как убивают друг друга
Сэйзед продолжал заполнять яму. Ученый и домоправитель, он был террисийским дворецким – самым полезным, самым дорогим и самым престижным из слуг в Последней империи. Теперь это почти ничего не значило. Он никогда не копал могил, но старался из уважения к телу, на которое сейчас сыпалась земля. Удивительно, но, когда половина работы была уже сделана, крестьяне начали помогать, сталкивая землю из насыпи в яму.
«Может быть, для них еще осталась надежда», – с благодарностью позволяя одному из людей взять лопату, чтобы завершить дело, подумал Сэйзед.
Скоро лишь самая верхушка ветви Ха-Да пробилась сквозь грязь у изголовья могилы.
– Зачем ты это сделал? – кивком указав на ветку, спросил Теур.
– Это религиозная церемония, хозяин Теур, – улыбнулся Сэйзед. – Если не возражаешь, я прочту молитву, которая должна сопровождать ее.
– Молитва? Как в Стальном братстве?
– Нет, друг мой, – покачал головой Сэйзед. – Это молитва из старых времен – времен задолго до Вседержителя.
Крестьяне смотрели друг на друга и хмурились. Теур тер морщинистый подбородок. Однако все они молчали, пока Сэйзед читал короткую молитву. А когда закончил, повернулся к крестьянам:
– Эта религия называется Ха-Да. Думаю, ее наверняка соблюдали ваши предки. Если кто-то захочет, могу научить.
Толпа хранила молчание. Их было немного – десятка два: большей частью женщины средних лет, несколько мужчин постарше и всего один юноша, да и тот с деревянной ногой. Удивительно, как он выжил на плантации: большинство лордов убивали калек, чтобы не переводить на них съестные припасы.
– Когда вернется Вседержитель? – спросила вдруг одна из женщин.
Сэйзед покачал головой:
– Не думаю, что это случится.
– Почему он бросил нас?
– Пришло время перемен. Наверное, это также время, когда надо узнавать о других истинах и других путях, – попытался объяснить Сэйзед.
Толпа слабо заволновалась. Террисиец лишь вздохнул: похоже, крестьяне связывали любую веру со Стальным братством и поручителями. О религии скаа беспокоились, лишь когда от нее нужно было держаться подальше.
«Хранители потратили тысячу лет, изучая умирающие религии мира, – с горечью думал Сэйзед. – Разве они могли предположить, что сейчас, когда Вседержителя нет, никто не будет стремиться к тому, чтобы вернуть утраченное?»
Но он не сердился. Люди пытались выжить, а их и без того суровый мир стал непредсказуемым. Люди устали. Стоило ли удивляться, что разговор о давно забытой вере их не заинтересовал?
– Идемте. – Сэйзед повернулся к деревне. – Есть многое другое и гораздо более полезное, чему я могу вас научить.
5
И я тот, кто предал Аленди, потому что теперь уверен: нельзя допустить, чтобы он завершил свои поиски.