Источник
Шрифт:
Как-то утром, когда он неторопливо брел к месту своего привычного постоя, ему случилось проходить мимо генуэзского фондука. Теперь он был почти пуст из-за войны между Генуей и Пизой, и он увидел, что группа евреев, недавно прибывших из Франции, обосновалась в одном из пустующих караван-сараев. По сути дела, ни он и никто из его предков по-настоящему не говорил с евреями с того дня 1099 года, когда Фолькмар I тщетно пытался спасти хоть некоторых из евреев Ма-Кера, но Гюнтер перебил их, и с тех пор вот уже почти двести лет тут не было
Ему все равно было нечего делать, и Фолькмар подошел к новоприбывшим. Они уже устроили красильню, из чанов которой выходило прекрасное сукно. Фолькмар завел с ними разговор на французском. К его удивлению, один из мужчин, худой и чернобородый, изъявил желание поговорить – причем с полной серьезностью, – и Фолькмар, прислонившись к колонне, спросил, почему этот еврей и его друзья отважились приехать в Акру.
– Потому что это наша родина, – объяснил еврей.
– Где вы родились?
– В Париже.
– Я думаю, что именно Париж – ваша родина, – предположил Фолькмар.
– Это земля евреев. – Бородач топнул ногой по камням Акры, Фолькмар засмеялся:
– Насколько мы знаем, это земля итальянцев. И французов. И немцев… – Он помедлил.
– И арабов, – насмешливо добавил еврей. – Похоже, им тут принадлежит больше, чем кому бы то ни было.
– И тем не менее, вы считаете, что ваш дом здесь? – продолжил Фолькмар.
– Да. В Париже мы всю жизнь говорили друг другу: «На следующий год в Иерусалиме». Вот и пришел день, когда я решил приехать.
– Что значит быть евреем? – внезапно спросил Фолькмар.
Красильщик оторвался от работы, вытер руки и подошел к рыцарю.
– Маймонид говорит…
– Кто такой Маймонид?
– Великий мыслитель… в прошлом веке жил тут, в Акре.
– И в Акре жили евреи… тогда?
– Конечно. Маймонид приехал сюда после бегства из Испании.
– Евреи были и в Испании?
– Конечно. После того как их изгнали из Святой земли, они направились в Испанию.
– Кто их изгнал из Святой земли? – спросил Фолькмар. Он знал, что его предки перебили их несчетное количество, но никогда не слышал…
Еврей пропустил этот вопрос мимо ушей и сказал:
– Маймонид составил список из тринадцати примет, по которым можно отличить еврея. Он включает в себя…
– Почему ты все это помнишь? Ты что, священник?
Бородатый еврей посмотрел на рыцаря и улыбнулся. Двести лет род этого крестоносца жил на родине евреев, и, тем не менее, он понятия не имел, что у евреев давно уже нет священников. Еврей не стал отвечать на его вопрос, а вернулся к списку и стал загибать пальцы.
– Еврей верит в Бога. Верит, что тот един, что у него нет физического обличья и что он вечен. Только Богу можно поклоняться, но следует почитать и слова Его пророков. Величайший из них – Моисей, наш Учитель, и законы, полученные им на Синае, пришли прямо от Бога. Еврей повинуется этому закону Моисея. Он верит, что Бог всезнающ и всемогущ. Он верит
– Во многое из этого я и сам верю, – сказал Фолькмар. – Так в чем же разница?
Еврей помедлил с ответом, глядя на католическую церковь Святых Петра и Андрея. Ему не очень хотелось отвечать – чтобы не обидеть рыцаря, но Фолькмар почувствовал его настроение и сказал:
– Продолжай. Я ведь не священник.
Еврей придвинулся, снова вытер руки и сказал:
– Вы верите в триединство Бога, что в теле Иисуса он обрел человеческую форму, в которой и следует поклоняться Богу. А мы – нет.
Граф Фолькмар инстинктивно отпрянул от еврея. В его присутствии прозвучали богохульные слова, и он с трудом сдержался, чтобы не положить им конец. Сначала он испытал искушение тут же расстаться с этим человеком, покинуть его, но затем и он увидел церковь, в которой они с Музаффаром молились, и ему показалось странным, что христиане должны делить храм с мусульманами, с которыми они воевали не на жизнь, а на смерть, но, возможно, это не относилось к евреям, от которых и пошло христианство. Он подавил настойчивое желание уйти и спросил:
– Почему мы так ненавидим вас, евреев?
– Ибо мы – живое доказательство, что Бог един. И Бог поместил евреев среди вас, чтобы они служили напоминанием об этом.
Дискуссия длилась еще какое-то время, после чего Фолькмар задумчиво пошел к своему помещению в венецианском фондуке. Он нашел Музаффара, и они вместе отправились на совместную молитву, после чего поели в заведении одного итальянца родом из какого-то города рядом с Венецией. Во время трапезы Фолькмар спросил:
– Как мусульмане относятся к евреям?
– Магомет был очень справедлив в своем отношении к ним, – ответил старый торговец, отбрасывая назад свободный конец тюрбана, чтобы тот не мешал ему пить вино. – Ты же, конечно, знаешь, что у Магомета была еврейская жена. – В продолжении разговора было высказано немало истин, полуистин и жемчужин дамасского фольклора. По мнению Музаффара, большинство исламского вероучения было позаимствовано прямо у евреев.
В Акре воцарилась невообразимая жара, и каждое утро Фолькмар говорил: «Сегодня я должен отправляться домой», но каждый раз находил себе оправдания: ему надо обсудить военные вопросы с главами религиозных орденов, его постоянно приглашала девушка-черкешенка, длинные ноги которой так зазывно подрагивали в постели. Он продолжал оставаться в городе, постоянно скрывая от самого себя подлинную причину отсрочки с отъездом: он получал поистине интеллектуальное наслаждение от редких разговоров с евреем у красильных чанов. В то роковое тяжелое лето из всех обитателей Акры, казалось, только этот еврей занят всеобщими проблемами жизни и смерти, величия Бога и низменности человека – и Фолькмар хотел говорить обо всех этих вещах.