Истоки медвежьей Руси

Леонтьев Александр Иванович

Но вернемся к нашим медведям. Норвежские писатели O. Vorren и E. Manker в книге «Культура саамов» (перевод сделали М.В. Леонтьева и М.В. Тарасова) приводят свидетельство очевидца об обычае народа, обитавшего на севере Скандинавского полуострова в начале XVII века. Этот древний ритуал связан с кольцами и магическими кругами. Обнаружив берлогу, один из охотников своими следами вокруг нее рисовал на снегу круг, как бы заключая в нем медведя. Потом собиралось побольше людей, и все отправлялись на охоту. Тот, кто рисовал круг у медвежьей берлоги, шел первым, держа в руках посох с нанизанным на него каким-то, по словам древнего автора, магическим кольцом. После того как медведя забрасывали копьями, ему посвящался куплет из «медвежьей песни» с благодарностью за то, что он позволил себя поймать и никого не повредил из охотников. Затем медведя на лопарских санях, запряженных оленями, отвозили к стойбищу. Женщинам запрещалось управлять такими санями. Более того, они не могли вообще смотреть на медведя. Продолжая исполнять «медвежью песню», охотники как бы предупреждали женщин, чтобы они не высовывались из чума. Они в это время там сидели, держа наготове медные кольца. И когда охотники,

приподняв занавес из шкур, вползали в чум, женщины обязаны были смотреть на них только через эти медные кольца, одновременно дружно плюясь разжеванной ольховой корой, как бы имитируя сильно идущую кровь на лицах охотников. Шкуру со снятого трофея получал тот, у которого было магическое кольцо. Вероятно, существует какая-то связь между каменными кольцами скифов, глиняными и металлическими кольцами русов и финнов.

Итак, кольцо (или колесо) в далекой древности символизировало солнце. Среди петроглифов Кольского полуострова, обнаруженных на реке Поной, находится, по утверждению В.Н. Демина, древнейшее изображение Колы-Солнца. Оно представляет собой кольцо с жирной точкой посередине. Такие же сакральные знаки солнца зафиксированы в наскальных рисунках Урала и петроглифах на каменистых берегах Ладожского озера. А вообще этот древний символ получил широкое распространение во всех частях света и практически на всех отрезках исторического развития, начиная с каменного века [146] .

146

Демин В.Н. Тайны земли русской. – М.: Вече, 2000. – С.323–324.

Кольцо, символизировавшее солнце, имело у древних северян более широкое понятие и представляло собой изображение всего неба, где обитали боги. Некоторые северные народы приписывали нашему герою – медведю – исключительно божеское происхождение, называя его «сыном неба, который оставляет небо вопреки отцу». В «медвежьих песнях» называли медведя «сыном высшего бога, который по зависти низведен с неба на землю» [147] . Отсюда можно вывести прямую связь между медвежьей лапой, принадлежащей «сыну неба» и кольцом, символизирующим солнце или небо, т. е. эти обязательные предметы похоронной церемонии имели одно и то же значение в сознании древних людей. Более того, одновременные находки глиняных изображений медвежьих лап и колец дают основания предполагать, что здесь, вероятно, зафиксировано затухание медвежьего культа, постепенно вытесняемого зарождающимся культом солнца или неба, которое сменится позднее культом человека.

147

Ядренцев Н.М. О культе медведя, преимущественно у инородцев Сибири // Этнографическое обозрение Сибири, № 1, СПб., 1890, с.110.

И в заключение рассказа о загадке глиняных колец приведем свидетельство немецкого путешественника и посла Адама Олеария (1603–1671), совершившего поездку в Московию в 30-е годы XVII века, имеющее непосредственное отношение к рассматриваемому вопросу. В Москве его поразило огромное количество церквей и монастырей, которых насчитывалось в то время более двух тысяч. Любознательный немец обратил внимание на то, что «каменные церкви все внутри с круглыми сводами». Русские, рассказывает Олеарий, не могли ему объяснить, чем это обстоятельство вызвано. По его предположению, русские это позаимствовали у древнейших народов, которые в большинстве случаев строили своды храмов круглыми, полагая, что «они, являясь Божьими домами, должны иметь сходство с небесным сводом». И приводит в пример рассказ о существовании в Риме прекрасного языческого храма Пантеона, имевшего идеально круглую форму, объясняя тем, что «Пантеон, как на то указывает его имя, должен включать в себя изображения всех богов и круглою формою своей сходствовать с небом». Хотя тут же приводит другое интересное объяснение, цитируя слова какого-то Боасарда: «Так как Марк Агриппа построил этот храм в честь Опс или Кибелы, матери богов, имеющей под своим покровительством круглую землю, то и храм этот должен был получить круглую форму». По следующему объяснению, свидетельствует Олеарий, у древних существовал такого рода способ моления, что они во время молитвы вращались кругом, как на это указывал Плиний: «При молитве мы поднимаем правую руку к устам и вращаем все тело» [148] . Как видно из приведенного, все это имеет непосредственное отношение к разгадке тайны глиняного кольца.

148

Олеарий Адам. Описание путешествия в Московию. – С.: Русич, 2003. – С. 280–281.

* * *

Почти у всех народов, в том числе и у русского, известны поверья и сказания о человеческом происхождении медведя. Более того, они считали, что от сожительства медведя с женщиной родятся дети. Медведь поражал их воображение не только своей силой и оглушительным ревом, но и своим сходством с человеком. Даже у белого медведя, по утверждению путешественника А.Ф. Миддендорфа (1815–1894), северные охотники находили «весьма много сходства с человеком». В Сибири еще в начале XX столетия люди верили в то, что медведь входит в силу, подобно человеку, лишь к двадцати годам и что у него все «человечье», кроме головы и ног, которые «коротки, а были бы подлиннее, то и они походили бы на человечьи» [149] . Доказательством того, что медведь прежде был человеком, служило его умение ходить на задних лапах. П.С. Ефименко (1887) приводит такое же поверье о происхождении медведя от человека, записанное им в Архангельской губернии: «Медведь прежде был человеком, но, по велению Господню, за убийство родителей сделался хищным лесным зверем» [150] .

149

Неклепаев

И.Я. Поверья и обычаи Сургутского края // Записки ЗСО РГО. Кн. 30. – Омск, 1903. – С. 77–78.

150

Ефименко П.С. Материалы по этнографии русского населения Архангельской губернии. Ч.1. // ТОЛЕАЭ. Кн.5. Вып.1. – 1877. – С.172.

Остатки культа медведя, веру в его человеческое происхождение подметил на севере России (в Олонецкой губернии) другой исследователь, этнограф Г.И. Куликовский (1890). По его словам, там верят, что медведь есть человек, превращенный каким-то волшебством в медведя, поэтому, как говорили крестьяне, медведь сам никогда не нападает на человека; нападет лишь из мести за причиненное ему «неудовольствие или отмщение за совершенный грех» по указанию Бога (даже если он корову съедает, то считали, ему Бог позволил). Поэтому, говорили местные жители, охотники никогда еще не убивали беременную медведицу: она, как беременная деревенская женщина, боится, что кто-нибудь увидит ее во время акта рождения. По этой же причине даже собака одинаково лает как на человека, так и на медведя, хотя подмечено, что на других животных и птиц лает совершенно иначе. Собака как бы чует в нем человеческое существо, утверждали они, поэтому местные жители и мясо его не едят. То, что медведь есть превращенный человек, подтверждается слухами, что существует много случаев, когда «при сдирании кожи» с убитого медведя оказывалось, что под шкурою туловище медведя якобы было опоясано мужицким кушаком, или на нем даже находили остатки белья, одежды и украшений [151] .

151

Ядренцев Н.М. О культе медведя, преимущественно у инородцев Сибири // Этнографическое обозрение Сибири, № 1, СПб., 1890, с. 114–115.

Жители Кенозерья (Каргопольский р-н, Архангельской области) до настоящего времени видят сходство медведя с человеком: «У медведя передние лапы без шерсти как у человека, организм как у человека» [152] . Кстати, лапы его похожи на руки, он берет ими и держит предметы так же, как человек. Охотников всегда потрясала картина убитого медведя: когда он ободранный лежит на спине, то имеет поразительное сходство с человеком. Особенно это относилось к медведице, – ее туловище было удивительно похоже на женскую фигуру, и, как говаривали старики, даже «титьки есть, как у человека». Наш современник, один бывалый охотник из Иркутской области рассказывает: «Медведицу в прошлом годе добыл, распластал когда, а она – женска и женска: груди, как женски груди, все есть. Вылитый человек. С тех пор мясо вот добуду, а исти не могу» [153] .

152

Мазалова А.Е. Народная медицина локальных групп // Русский Север. – СПб., 1995. – С. 93.

153

Медведева Г.А. Русская охота на медведя в Сибири // Тайга, № 1–2(4), 2003.

У русского старожилого населения Сибири суеверные представления о медведе сохранились до начала прошлого столетия. Научная этнографическая экспедиция под руководством А.М. Поповой на север Сибири в 1921–1922 гг. зафиксировала там много рассказов, преданий об этом особо почитаемом как туземцами, так и пришлым русским населением, звере [154] . Вот одно из них: «Прежде, – говорят старые люди, – медведь был человеком. Когда он был человеком, он был богатым, и много работников на него работало, он только поживал, да распоряжался. Шел он раз по своей деревне, видит – идет нищий. Взял да и спрятался за садик. Не успел нищий поравняться с садиком, он вдруг выскочил и закричал, чтобы испугать. Нищий не испугался, а только сказал: «Будь же ты медведем. Пущай не будет у тебя больше рук, а будут заместо их ноги. И будет у тебя на каждой ноге по четыре пальца». Так богач и стал медведем. А народ-то потом узнал, что нищий-то был Исус Христос». «Если, – говорится в другом предании, – снять с теперешнего медведя шкуру, то как есть человек. Только на лапах нету большого пальца. Страшно стало медведю. «Осподи говорит, если мне надо теперь бояться людей, то зачем же ты отнял у меня прихватной большой палец?» – и стал просить у Бога вернуть его. Но Бог так и не дал этого пальца человеку».

154

Попова А.М., Виноградов Г.С. Медведь в воззрениях русского старожилого населения Сибири // Советская этнография, № 3, 1936.

Какое значение имел «прихватной» палец, можно судить из содержания следующего сказания – однажды медведь говорит Богу: «Если бы ты мне дал большой палец, то я бы никого не боялся», на что Бог сказал: «Если тебе дам большой палец, то собаке дам лук и стрелу, а человеку – крылья» [155] .

Мотив о лишении медведя большого пальца, внушенный сравнением медвежьей лапы с человеческой рукой, был широко распространен как среди русского населения Сибири, так и у коренных народов. Это было связано, вероятно, с культовым значением лапы почитаемого зверя, о чем упоминалось выше.

155

Ядренцев Н.М. О культе медведя, преимущественно у инородцев Сибири // Этнографическое обозрение Сибири, № 1, СПб., 1890; Сидоров А. Пережитки культа промысловых животных у охотников-коми // Коми му, № 4, 1926, с. 33.

Медведь всегда был излюбленным героем русских сказок. Например, есть сказка о медведе, которому охотник отрезал лапу и отдал варить старухе, а медведь, сделав себе липовую лапу, пришел к старухе с просьбой вернуть ему отрубленную лапу. «Скрипи, нога, скрипи, липовая. И вода-то спит. И земля-то спит. И по селам спят. Одна баба не спит. На моей коже сидит. Мою шерстку прядет. Мое мясо варит. Мою кожу сушит». Здесь подтверждается мысль, что медвежья лапа для человека заключала какую-то магическую силу.