Историческая география России в связи с колонизацией

Любавский Матвей Кузьмич

В полосе степи, ближайшей к лесной области, как мы видели, так или иначе, держалось оседлое население. Правда, существование его не было обеспечено, оседлость часто подвергалась разорению, и населению приходилось уходить из насиженного места. Но, в общем, все-таки оседлая жизнь была не невозможна. Но чем дальше в степь, чем ближе к половцам, тем меньше лесов было для устройства постоянной оседлости. Между тем много было причин, которые влекли русских людей в степь, в сожительство с половцами. Главная причина — богатые звериные, рыбные и пчелиные угодья, или «входы», «ухожаи», как говаривали в XV и XVI вв. в Приднепровье. Степная область, перерезываемая в разных направлениях лесными полосами, едва ли уступала лесной области по богатству и разнообразию животного мира, скорее даже превосходила ее. В ней было более пастбищ для травоядных животных, и количество последних было не в пример значительнее, чем в лесной полосе. Здесь водились туры и дикие козы, и дикие лошади, и олени, и лоси, по прибрежным камышам, ольшанникам и ивнякам — дикие кабаны и т. д. Естественно, что наряду с этим и хищников, кормившихся за счет травоядных, было великое множество: волки, медведи, лисицы, рыси и т. д. В приречных лесах водились и пушные звери: куницы, белки, бобры и т. д. В теплых водах степных рек водилось великое множество рыбы, которая сравнительно мало вылавливалась, мало мерла от духоты под зимним льдом, как в северной лесной области. Лица, наблюдавшие природу наших степей в XVI в., сообщают о рыбных богатствах степных рек вещи, которым теперь с трудом верится. Во время весеннего метания икры рыба в таких массах устремлялась на верховья степных рек и речек, что от тесноты и недостатка воздуха выпрыгивала на берег. В это время ее можно было наловить сколько угодно руками с берега. Значит то, что

в настоящее время бывает только в реках Охотского бассейна, в старину имело место и в степях Европейской России. Сюда нужно присоединить обилие гнезд диких пчел в каменистых крутых берегах некоторых степных речек или в дуплах деревьев, растущих по берегам степных рек. Если принять все это во внимание, тогда можно понять, что манило русских людей в степь, в соседство к поганым: они шли туда на промыслы. Многие так привыкали к степному приволью и раздолью, что оставались там на постоянное, хотя и не оседлое, житье, являясь в области оседлого русского населения в качестве случайных гостей для сбыта добычи. Весьма вероятно, что в рассматриваемое время, как и позднее, в степь уходили преступники от наказания, рабы — от господ, неоплатные должники — от кредиторов и разные другие, отбившиеся от семьи и общества люди, простолюдины-изгои, подобно тому, как уходили в эту же степь князья-изгои. К половине XII в. этого бродячего русского населения накопилось, по всем данным, довольно значительное количество, и оно, подобно позднейшему казачеству, начало играть известную роль в политических событиях нашей страны. В 1147 г. бродники приходили на помощь вместе с половцами к Новгород-Северскому князю Святославу Ольговичу, на которого поднялись великий князь Киевский Изяслав Мстиславич и Черниговские родственники — Давыдовичи. В 1190 г. бродники, ветвь русских, по свидетельству Никиты Акомината, вместе с куманами и болгарами нападали на Византию. Бродники участвовали и в Калкской битве (1224 г.) на стороне татар. Когда Мстислав Киевский и другие два князя окопались на месте после поражения русских ополчений и были окружены татарами, «ту же, — рассказывает летопись, — и бродницы быша старые и воевода их Пласкыня, и той окоянный целовав крест ко князю Мстиславу и обема князема, яко их не избити и пустити их на искупе, и болгав, окаянный, предаст их связав татарам»^{46}. В начале XIII в. бродники стали известны на западе Европы, как обитатели наших степей наряду с половцами. Поэтому папа Григорий к гранскому епископу писал в 1227 г.: «Мы удостоиваем дать тебе наше полномочие в землях Куманскии и Бродникии, соседней с ней на обращение которых есть надежда, полномочие, по котором ты имеешь власть проповедовать, крестить и т. д.»^{47}. Бродники, по свидетельству венгерских монахов-миссионеров, участвовали в татарских опустошениях Руси и соседних с нею стран в 1240 и последующих годах. «И хотя они называются татарами, — пишут монахи, — но при их войске находится много злочестивейших христиан». Венгерский король Бела IV в письме папе Иннокентию называет этих «злочестивейших христиан» brodnici. Эти факты указывают на то, что бродячая жизнь в степях, вдали от оседлого русского населения, в близком соседстве и частом общении с тюрками-кочевниками, не проходила бесследно для этих отбившихся от родины русских людей. Они постепенно отчуждались от оседлой Руси и сближались со своими кочевыми соседями в своих привычках, образе жизни, симпатиях и стремлениях. В степи, таким образом, татарское кочевое население ассимилировало русские элементы в противоположность тому, что происходило на окраинах русской оседлости, где тюркские кочевые элементы ассимилировались с русским населением.

Итак, в нашей степной полосе шла не только беспрерывная борьба, но и совершалась ассимиляция, точнее сказать, своеобразное слияние и переработка двух культур: славянско-оседлой и тюркско-кочевой. Этот процесс, весьма вероятно, шел параллельно с антропологической и культурной ассимиляцией, имевшей место в наших степях, выросло и самое имя казачества, и разные его установления и черты быта. Но самый процесс ассимиляции начался раньше, чем появилось имя «казак» в нашей истории и все, что связывалось с этим именем. Казаку в наших степях предшествовал его прототип и предок, от которого он шел по прямой линии — это именно бродник XII и XIII вв.

VI. Внутреннее размещение русского населения в XII и начале XIII вв.

Зависимость распределения населения нашей страны от распределения по ней растительности в связи с соотношением речных систем — явление, наблюдаемое и при рассмотрении внутреннего размещения русского населения в древнейший период нашей истории. Общий характер этого размещения. — Размещение населения в окраинных областях, расположенных в переходной лесостепной полосе, именно: в Муромо-Рязанской земле (три группы), в Чернигово-Северской земле (три группы), в Переяславской (две группы). Киевской (три группы) и Галицкой (три группы). — Размещение населения в областях лесной части Европейской России. Новгородская земля. Группы поселений ее. Обособленность ее в целом от других русских областей. — Ростово-Суздальская земля; ее особенность и размещение в ней населения. — Смоленская земля; ее границы и размещение в ней населения. — Географическая обособленность Полоцкой земли и распределение по ней населения. — Турово-Пинская земля: ее города. — Земля Волынская: ее границы, размеры населения и города.

Физическое, пространственное разобщение различных групп русского населения описываемого времени — факт, из которого вытекали некоторые важные особенности древнерусской жизни: политическая рознь в Древней Руси, отсутствие политического единства, деление по землям и княжествам. Распад начавшего было в X в. складываться государственного союза под властью великого Киевского князя. Выступление отдельных «земель». Мнение в нашей, исторической литературе, что «земли» есть не что иное, как племенные союзы. Данные, указывающие на неправильность этой теории. Мнения по этому вопросу С. М. Соловьева и В. О. Ключевского. Географический фактор, действовавший при образовании земель вместе с политическим.

Пределы русской оседлости при господстве в южных степях нашей страны печенегов, торков и половцев установились, как мы видели, в зависимости от чисто естественных условий нашей страны — от известного распределения растительности. Русская оседлость кончалась там, где кончались более или менее значительные леса и начиналось царство степи. Распределение же растительности в связи с соотношением речных систем определило и внутреннее размещение русского населения в древнейший период нашей истории. Это размещение не было равномерным: русские селения были раскиданы известными группами, как бы островами среди степей, лесов и болот.

В окраинных областях, расположенных в переходной лесостепной полосе, русское население, как по роду своих занятий (земледелие, охота, бортничество и рыбная ловля), так и по требованиям безопасности должно было придерживаться приречных лесов. Благодаря этому русские селения в этих областях размещались известными группами. Так, в Муромо-Рязанской земле большая часть населения сосредоточивалась по лесистым прибережьям Оки. Здесь были и главные города этой земли: Муром, Рязань, Переяславль, Коломна, Пронск. Другая группа русских селений этой земли сосредоточивалась на верхнем Дону и его притоках — Сосне и Воронеже — под защитой здешних лесов. Средоточиями ее были города Елец и Воронеж. Наконец, третья группа, далее других выдвинувшаяся в степь, держалась на р. Черленом Яре, Великой Вороне тоже под защитой тамошних лесов.

В соседней с Муромо-Рязанской землею, земле Чернигово-Северской, население сидело двумя группами. Главная масса населения держалась на Десне и Сейме под защитой леса. Здесь находились и главные города этой земли: Чернигов, Новгород-Северский, Стародуб, Трубчевск, Брянск, Путивлъ, Рыльск и Курск. Другая группа — вятичи — ютилась в лесах верхней Оки и ее притоков. В рассматриваемое время здесь пока еще не было значительных городов, но позже, после нашествия татар, здесь появляется целый ряд городов, ставших резиденциями нескольких княжеств. Наконец, небольшая часть населения держалась на верхнем Донце под защитой тамошних лесов. Средоточием этого населения был город Донец недалеко от впадения р. Уды в Донец Северский.

В земле Переяславской население сосредоточивалось, главным образом,

по берегу р. Сулы под защитой лесов и многочисленных городов, построенных здесь со времен Владимира Святого и Ярослава. Кроме того, как мы уже видели, русские селения были по берегам Пела и Ворсклы. В Киевской земле население ютилось, во-первых, в Припятском Полесье, а затем по Тетереву, Ирпени, Стугне, в Поросье и, наконец, по берегу Днепра под защитой тамошних лесов и построенных городов. В Галицкой земле большая часть населения группировалась в предгорьях Карпат, по р. Днестру и его притокам. По данным 1890 г. около 26 % всей территории Галиции находилось под лесом, особенно большие леса находятся именно по склонам Карпат и их предгорьям. В старину, надо полагать, лесов на верхнем Днестре было еще более. Поэтому, естественно, что именно в этой, наиболее укрепленной природой местности, группировалось преимущественно население Галицкой земли. Средоточиями его были города Галич, Звенигород, Теребовль, Каменец и др. Другая группа населения утвердилась по р. Сану и его притокам; средоточием ее были города Ярославль, Перемышль и Санок. В конце XII и начале вв. населилось и Понизье, т. е. область верховья Южного Буга, где под защитой тамошних лесов возникло несколько городов. Эти города были как бы форпостами русской оседлости в Галицкой земле, наиболее выдвигались в степь, наименее были обеспечены от нападения кочевников. Едва ли поэтому можно предполагать в них значительное население.

Так же, т. е. группами, островами, раскидалось русское население и к северу от перечисленных земель в лесной части Европейской России. Эта часть и в старину, как и теперь, была одета неравномерно лесной растительностью. В некоторых местностях тянулись крупные черные и красные леса; в других господствовала мелкая лесная поросль и существовали болота и степные оазисы. Густые, непроходимые леса в старину, как и теперь, находились преимущественно на верховьях рек, на разделах речных бассейнов; мелкая лесная поросль тянулась по низменным берегам рек; тут же чаще всего встречались луга и пастбища. Сообразно с этим и русское население должно было располагаться по стране оазисами. Для земледелия и скотоводства скорее всего можно было воспользоваться землями, поросшими мелколесьем, которое легче было выдрать, вычистить и выжечь, чем крупный лес. Притом же и та почва, на которой произрастало мелколесье, почва речных низин, покатая в большинстве случаев, оказывалась более годной для земледелия, чем почва, поросшая крупными лесами, почти чистая глина или чистый песок. Густые лесные заросли и оставались обыкновенно пустыми незаселенными полосами. Эти полосы отделяли друг от друга области или земли, лежавшие в лесной части Европейской России, и разбивали на несколько групп население в пределах некоторых из этих земель. Это распределение населения по группам сохранилось еще и теперь. Возьмем, например, водораздел рек, текущих в Северный Ледовитый океан и водораздел Волги, и мы увидим, что здесь и в настоящее время население крайне редко, тем более в старину. Вот эти лесные полосы водоразделов и отделяли несколько групп населения в лесных областях, разделяя и самые группы. Карты древнерусских земель вполне подтверждают это наблюдение.

Мы начнем свое обозрение с Новгородской земли. Ядро этой земли составила группа славянских поселков, раскинувшихся около озера Ильмень и по рекам его системы. Кроме самого Новгорода, здесь находились его пригороды: Ладога, Руса, Великие Луки и др. Благодаря тому, что р. Шелонь близко подходит к озеру Псковскому и р. Великой, к этой группе славянских поселков тесно примкнула другая группа славянских поселков, около Чудского озера, во главе которых находился сначала Изборск, а потом Псков, сделавшийся младшим братом Новгорода Великого. Из Новгорода славянская колонизация распространилась далее на восток, юго-восток и северо-восток. Вследствие того, что pp. Мета и Сясь с Тихвинкой близко подходят к притокам Волги — Тверце и Мологе с Чагодощей, новгородцы образовали группу селений на этих реках и даже южнее, на правых притоках Волги. Одна группа новгородских поселков возникла на р. Тверце; средоточием ее стал Торжок, пригород Новгорода Великого. В связи с этой же группой находим новгородские селения, тянувшиеся южнее по Волге, ее притоку Шоше и притоку последней — Ламе. Крайним из этих селений был Волок Ламский. Другая группа новгородских поселков возникла на р. Мологе по ее верхнему течению; средоточием ее был пригород Новгородский — Бежичи. Итак, видно, что основная группа поселений Новгородской земли сосредоточивалась около озера Ильменя; другая — около Чудского озера; третья группа — по Мологе, Тверце, Шоше, Ламе и др. Между всеми этими группами лежали лесные и болотистые пространства, так что эти группы не сливались. Затем мы видим, что уже в XII в. Новгородская колонизация разбросалась редкими поселками на Севере, именно: по р. Луге, по южному берегу Ладожского озера, по Сяси, Паше и Олонке, впадающих в Ладожское озеро, по р. Водле, Онеге с Мошею, по Двине и ее притокам Емце и Ваге с Вельею с левой стороны, Пинеге и Тайме с правой, и по р. Сухоне. Таким образом, населенные славянами местности лежали в Новгородской земле оазисами, полосами, отделяясь друг от друга лесными и болотистыми пустырями, в которых с прибытием русских колонистов пряталось обыкновенно малочисленное финское население. Из этих оазисов и полос совершалось дальнейшее расширение славянской колонизации по окрестным местностям. Тут было около 40 погостов, которые перечислены в уставе Ярослава «О мостех» и церковном уставе Святослава Ольговича 1137 г. Если мы обратим внимание на Новгородскую область в целом, то увидим, что она представляла собой нечто особенное от других русских областей громадными лесами, озерами и болотами. Таковы леса, озера, болота Финляндии; леса, болота и озера на водоразделах бассейнов Чудского озера и Ильменя, с одной стороны, Западной Двины, с другой; леса по Северным Увалам или водоразделе Северной Двины и Волги, по р. Вычегде и р. Печоре.

Такую же обособленную полосами больших лесов область представляла из себя и Ростово-Суздальская земля, поселки которой сосредоточивались, главным образом, в бассейне Клязьмы, по берегам Москвы-реки и Волги, от устья Тверцы до устья Оки. С востока ее окружала полоса густого дремучего леса по р. Унже и Ветлуге; остаток этого леса сохранился и поныне в Ветлужском крае. С севера от новгородских поселков, по р. Сухоне ее отделяла широкая лесная полоса, и поныне тянущаяся на так называемых Северных Увалах, т. е. на водоразделе бассейнов Волги и Северной Двины. На западе Ростово-Суздальскую землю обособлял, во-первых, большой лес и болота, и поныне существующие в восточной части Новгородской губернии между Мологой и Шексною. Этот лес и болота продолжались южнее — по нынешним уездам Весьегонскому, Бежецкому и Тверскому. Во-вторых, знаменитый Оковский лес, лежавший на верховьях Волги. От Смоленской и Чернигово-Северской земель ее отделяла лесная полоса, составлявшая продолжение знаменитых Брынских лесов и тянувшаяся через верховья Прошвы, Нары и Москвы-реки. Остатки их видел еще Герберштейн, на что он указал в описании своего путешествия из Смоленска в Москву. На юге Ростовско-Суздальская земля окаймлена была лесной полосой, остатком которой являются леса Серпуховского и Коломенского уездов Московской губернии и Егорьевского уезда — Рязанской губернии; продолжением этой полосы были знаменитые Муромские леса. Заселение Ростово-Суздальской земли началось со степных оазисов, лежавших в бассейнах Клязьмы и Волги (Юрьево поле, Углече поле и др.). На этих оазисах и поблизости от них появляются древнейшие города и селения Ростово-Суздальской земли; местности, более отдаленные от этих оазисов, населены были позднее.