Историческая поэтика русской классической повести: учебное пособие
Шрифт:
Во многих работах последних лет концепция жанра как категории внутреннего деления рода всё более активно вытесняется идеей жанра как основы классификаций, когда род оказывается явлением вторичным, то есть уточняющим жанровые черты произведений [85] .
Традиционная система «род – вид – жанр», в которой жанр рассматривается как видовое по отношению к литературному роду образование, сосуществует наряду с другими, основанными на тех классификационных критериях, которые в известной мере уравнивают эти категории, – «полицентрической», «многоуровневой», «перекрёстной» [86] и т. д. Эти системы вызывают не только позитивные, но и критические оценки исследователей [87] .
85
См.: Васильев А.З. Генеалогические проблемы художественной культуры (к методологии изучения жанра) // Художественная культура и искусство: методологические проблемы. – Л., 1987.
86
Каган М.С. Морфология искусства. – Л., 1972. – С. 410–424.
87
Чернец
Основными критериями жанровой дифференциации эпической прозы, принятыми за основу теми или иными учёными, определяются принципы типологического изучения жанров: проблемно-содержательный (Г.Н. Поспелов, Л.В. Чернец, А.Я. Эсалнек и др.), функционально-структурный или структурно-семантический (М.М. Бахтин, Ю.Н. Тынянов, М.Б. Храпченко, В.В. Кожинов, Ю.В. Стенник, Н.Л. Лейдерман, Н.Д. Тамарченко и др.), жанрово-родовой (жанровая типология извлекается из общего понятия о роде литературы) (Г.Л. Абрамович, Л.И. Тимофеев, И.К. Кузьмичёв, Н.П. Утехин и др.) и жанрово-видовой (видовая типология извлекается из особенностей содержания и формы художественных произведений), при котором предметом исследования становятся жанровые разновидности (Н.П. Утехин, В.С. Синенко, А.И. Кузьмин и др.).
Некоторые исследователи, стремясь к более чёткому отделению вида от жанра, делают акцент на аспектах художественной формы (Б.В. Томашевский, В.П. Скобелев, О.И. Федотов и др.). Другие, напротив, категорию вида практически исключают из понятийного арсенала жанрологии (Г.Н. Поспелов, Н.Д. Тамарченко и др.). Особенно это характерно для исследователей, которые рассматривают жанр на основе проблемно-содержательного принципа.
Однако практика теоретических и историко-литературных исследований показывает, что изучение жанра осуществляется на уровне двух теоретических абстракций: во-первых, при изучении исторически сложившегося типа художественной конструкции, «опредмечивающей» определённое содержание в конкретном произведении, во-вторых, при идентификации видовых характеристик, когда объектом анализа становится содержательно-формальная целостность более отвлеченного характера [88] .
88
Эти два аспекта всегда выражены в той или иной мере, даже если категория жанра трактуется на проблемно-содержательной основе; на это указывают Н.Л. Лейдерман, А.Я. Эсалнек и др. (Лейдерман Н.Л. Движение времени и законы жанра. – С. 137; Эсалнек АЯ. Внутрижанровая типология и пути её изучения. – С. 68). Второй уровень абстракции у М.М. Бахтина выступает в анализе «жанровых типов» (эпос, меннипея, роман). Н.Л. Лейдерман определяет его как «метажанр»: это, по мнению исследователя, «наджанровое содержательно-конструктивное направление», «некие общие конструктивные принципы, присущие ряду родственных с этой точки зрения жанров» (Лейдерман Н.Л. Движение времени и законы жанра. – С. 139, 137. О трактовках понятия «метажанр» см.: Подлубнова Ю.С. Метажанры, мегажанры и другие жанровые образования в русской литературе // Герменевтика литературных жанров. – Ставрополь, 2007. – С. 293–298).
Этот вопрос имеет принципиальное значение, и не только потому, что как первый (собственно жанровый), так и второй (видовые черты) уровни абстракции определяются и трактуются по-разному. Дело ещё в том, что в ряде исследований по жанрологии наблюдается их неоправданное отождествление или, напротив, противопоставление, что и ведет к растворению понятия «жанр» в других категориях [89] , к абсолютной автономности жанрово-родовой и жанрово-видовой типологий (Н.П. Утехин), к разрушению идеи целостности жанра (Г.Н. Поспелов).
89
Весьма характерно в этом плане высказывание В.П. Скобелева: «…Видовые признаки принято называть жанровыми, а различные виды словесного искусства внутри того или иного рода – жанрами». Показательно, что в «Теории литературы» Г.Н. Поспелова «вид» как научная категория не рассматривается и, по существу, исключается из понятийного аппарата, отсутствует даже в «Предметном указателе». (См.: Скобелев В.П. Поэтика рассказа. – С. 39; Поспелов Г.Н. Теория литературы. – М., 1978.)
Ю.Н. Тынянов эти категории не разрывал и не отождествлял, рассматривая как соотношение «жанра» и «вида». Так, в статье о жанровой природе и специфике оды он писал: «Вид оды был сознаваем высшим видом лирики… Ода была важна не только как жанр, а как и определённое направление поэзии. <…> Сосуществование с одою других лирических видов, длившееся всё время её развития, этому развитию не мешало, ибо виды эти сознавались младшими. Старший жанр, ода, существовала не в виде законченного, замкнутого в себе жанра, а как известное конструктивное направление» [90] . Совершенно очевидно, что речь идёт о разных уровнях изучения оды: в отличие от первого уровня абстрагирования содержательно-формальной целостности, то есть собственно жанра, второй её уровень предполагает «снятие» жанровых признаков на уровне «вида».
90
Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино. – М., 1977. – С. 245. «Младший» и «старший жанр» – это не определение двух уровней научного абстрагирования, а указание на доминирование оды в жанровой системе этого времени. Это то, что Ю.В. Стенник называет «жанровой доминантой» и определяет как «переориентацию в представлении об эстетической значимости той или иной группы жанров» (СтенникЮ.В. Система жанров в историко-литературном процессе. – С. 184. Об иной трактовке категории «жанровая доминанта» см. далее). Главной же для Ю.Н. Тынянова остается проблема «осознания ценности жанра» как решающего явления в литературе, которое дифференцируется по отношению к литературному виду. Приведённое высказывание известного писателя и литературоведа показывает, что он чётко дифференцировал такие понятия, как «жанр» и «вид».
Вид – это типологическое выражение наиболее общих конструктивных принципов, присущих всем разновидностям жанра; это крупные типы содержательно-формальных единств, которые трансгредиентны всей истории развития жанра.
Вызывают сомнение такие работы, в которых жанр трактуется только как абстракция второго порядка, хотя
91
Поспелов Г.Н. Проблемы исторического развития литературы. – С. 169.
92
Поспелов Г.Н. Типология литературных родов и жанров // Вестник Московского государственного университета. – Сер. 9. Филология. – 1978. – № 4. – С. 17–18.
И.К. Кузьмичёв, руководствуясь критериями внутриродового деления, описывает три жанровые группы – романическую, традиционно-эпическую и очерковую [93] . С его точки зрения, эстетической реальностью являются не индивидуальные жанры, а конкретное произведение и стиль. Конечно, нет и не может быть сугубо «индивидуальных», но в такой же мере и «общих» жанров. Жанр бытует в конкретных произведениях. Если бы существовали только «индивидуальные» жанры, то их было бы бесконечное множество, то есть столько, сколько имеется литературных произведений. Но если бы существовали только «общие» жанры (пусть даже как некая абстракция), то все произведения определенного типа были бы безжизненными, унифицированными, нормативными. Кстати, эстетическая реальность жанра побеждает теоретический схематизм исследователя, вынужденного признать, что «жанровая форма произведений» – это «неповторимая повторяемость» [94] .
93
Кузьмичёв И.К. Литературные перекрёстки. – С. 42. Исследователь неоднократно подчеркивает, что «род и жанр (точнее следовало сказать бы: вид) соотносятся между собою как содержание и форма…» (С. 40). В этом утверждении особенно примечательно то, что как явления одного порядка рассматриваются «вид» и «жанр». Повесть при таком подходе к жанру, как и рассказ, новелла и т. д., неизбежно утрачивает свою самостоятельность и оказывается среди «жанровых форм» «романической группы».
94
Кузьмичёв И.К. Литературные перекрёстки. – С. 34, 49–50, 115.
Каждый жанр предстаёт как диалектическое единство общего, особенного и индивидуального, и при любых жанровых и видовых классификациях данная диалектика должна учитываться. С этой точки зрения любое произведение обладает неповторимыми жанровыми чертами, то есть «особенно» выражает «общее», присущее тому или иному литературному виду.
Разумеется, не следует отождествлять жанр и конкретность произведения: идейно-художественное единство – это «замкнутая» система, жанр как содержательно-формальная целостность – система «открытая», способная к видоизменениям на основе определённого, устойчивого конструктивного принципа. «Открытость» жанра не противоречит его «тематической завершённости» в том смысле этого понятия, который раскрывается в работах М.М. Бахтина.
Рассмотрение жанра как содержательно-формальной категории на пересечении двух систем («род – вид – жанр» и «метод – жанр – стиль») позволяет не противопоставлять, а интегрировать типологический и конкретно-исторический подходы к его изучению. К выводу о целесообразности таких подходов приводит анализ опыта, добытого литературоведением, начиная с 1920-х годов, когда уже стали оформляться два течения в отечественной жанрологии, явившиеся реакцией на обобщения в этой области учёных «формальной школы». Именно с этого времени в научной литературе наблюдается не только дифференциация понятий «род», «вид» и «жанр», когда жанр стал рассматриваться как категория внутриродового деления, но и всё более усиливается тенденция его содержательной трактовки [95] .
95
Об эволюции трактовки понятия «жанр», начиная со времени использования его в классификационном значении (конец XIX века), см. в специальных исследованиях: Захаров В.Н. Система жанров Достоевского. – С. 9—10; Васильев А.З. Из истории категории «жанр»// Проблемы исторической поэтики. – Петрозаводск, 1990.
Два теоретико-методологических подхода к жанру как содержательной категории, о которых выше шла речь, в наиболее отчётливом, наглядном виде проявились в работах М.М. Бахтина и Г.Н. Поспелова (а также учёных из научных школ). Ими были заложены основы противоборствующих и поныне содержательно-формальной (структурно-семантической) (М.М. Бахтин) и содержательно-проблемной (Г.Н. Поспелов) интерпретаций литературного жанра.
Согласно точке зрения М.М. Бахтина изучение жанра предполагает раскрытие эстетической природы его познавательных возможностей. Именно этим учёным был поставлен вопрос о том, что «художник должен научиться видеть действительность глазами жанра. <…>Художник вовсе не втискивает готовый материал в готовую плоскость произведения. Плоскость произведения служит уже ему для открытия, видения, понимания и отбора материала» [96] . Безусловно, авторское видение жизни «глазами» романа, повести, рассказа, новеллы различно и по содержанию, и по форме. Каждое подлинно художественное произведение, будучи индивидуальным, единственным, новаторским, всегда сохраняет определённые жанровые черты. «Жанр, – писал М.М. Бахтин, – представитель творческой памяти в процессе литературного развития. Именно поэтому жанр и способен обеспечить единство и непрерывность этого развития» [97] .
96
[Бахтин М.М.] Медведев П.Н. Формальный метод в литературоведении: Критическое введение в социологическую поэтику. – С. 182.
97
Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. – С. 142.