Историческая проза

Федорова Людмила

А тем временем в Петергофе Пётр второй сидел у зеркала и примерял перстни.

– Скучно мне, тоскливо… – жаловался молодой император.

– Ваше величество, не хотели бы вы подружиться с кем-нибудь из сверстников? Например, с моим сыном, Иваном… – с притворной заботой спросил Долгорукий.

– Это было бы хорошо… – ответил мальчик с улыбкой.

– Тогда, ваше величество, приезжайте к нам в усадьбу завтра, мы с Иваном будем охотиться, потом будут девицы и вино… – предложил, пряча ухмылку, Долгорукий.

Пётр

второй обрадовался: выпить ему хотелось, да и охоты он никогда не видел. Так что Долгорукий ушёл довольный: он считал, что Пётр второй у него, как кукла, в кармане. И вот колокольчик царских саней известил своим резким звоном, что Пётр приехал в усадьбу Долгоруких.

– Здравствуйте, меня зовут Иван! Пойдёмте, охота уже началась! – сказал, подсев к Петру второму, юноша лет пятнадцати.

Охота была весёлой и азартной, Пётр второй остался доволен.

– А теперь выпьем? – спросил Пётр второй.

– Конечно! Подать императору и мне по кубку за наше счастливое знакомство! Я пью за вас, Пётр Алексеевич! – воскликнул Иван Долгорукий, размахивая кубком с вином.

« А я пью за нового фаворита! Всё-таки удача улыбается мне…» —подумал про себя отец Ивана Долгорукова.

Тут появилась грациозная девушка лет семнадцати. Она улыбнулась младому императору, и у Пётра второго закружилась хмельная голова от счастья.

– Скажи, Иван, кто эта девушка, что так удивительно роскошно смотрится на коне? – спросил мальчик.

– Пётр Алексеевич, это ваша тётя, Елизавета Петровна. Вам она понравилась? – ответил Иван.

– У меня просто нет слов, один восторг! – тихо прошептал Пётр второй.

– Хорошо, я буду её приглашать к нам, когда вы будете приезжать…

– Спасибо! У вас так весело, я буду чаще у вас бывать… – смущаясь, сказал Пётр.

– Рад угодить вам. Пойдёмте, я вас познакомлю с ней… – со вздохом сказал Иван.

Пётр второй стал пропадать в усадьбе Долгоруких и очень быстро привык к выпивке, охотам и другим увеселениям, часто случалось так, что иноземные послы неделями дожидались встречи с императором, это грозило международным скандалом.

Когда Алексаша выздоровел, то в первую очередь поехал в Петергоф, чтобы забрать непутёвого воспитанника, но Петра второго во дворце не было.

– Ваша светлость, государь наш младой уехал к Долгоруким неделю назад и не приезжал… – сказала служанка.

Алексаша сел в карету и отправился к Долгоруким. Встретил его сам хозяин дома.

– Долгорукий, ты скажи, зачем мне мальчишку портишь? – нахмурившись, спросил Меньшиков.

Долгорукий только рассмеялся:

– Князь, ваш подопечный так испорчен, что больше уже некуда, а я просто использую его недостатки в своих целях. Так что ваш век прошёл, дайте дорогу новому фавориту! Вы достаточно уже прикарманили денег из казны!

– Что ты сказал?!! – закричал Алексаша и обнажил шпагу – Я вызываю тебя на дуэль!

– Глядите-ка,

какой герой! Я тоже достать шпагу могу!– посмеялся Долгорукий.

– Не смейся! В своё время я был лучшим фехтовальщиком Европы! – оскорбился Меньшиков.

– Вот именно, что были, а сейчас вы просто старик!

Началась дуэль, оба соперника были ловки и сильны, шпаги только успевали звенеть и порхать в руках своих владельцев. Вдруг Долгорукий подмигнул сыну Ивану, чтобы тот помог ему. Иван подошёл к Алексаше и, выждав удобный момент, подставил подножку. Алексаша растянулся на земле, недоумевая, почему он споткнулся на ровном месте.

– Давайте шпагу, князь! – лукаво сказал Долгорукий.

– Ни за что! – гневно отказал Алексаша, зная, какой позор сдаться на дуэли, а отдать шпагу сопернику – значит сдаться.

– Давайте, давайте! Вы думаете, я вас жалеть буду?

Алексаша отдал шпагу, Долгорукий с радостью её сломал, и казалось Меньшикову в этот момент, что сердце замерло и готово разбиться на осколки.

– Всё равно Петру второму будет лучше со мной! – только и смог ответить Алексаша.

– Ну, это надо спросить его, с кем ему будет лучше! – оспорил Долгорукий.

Алексаша и Долгорукий негодующе переглянулись и, стиснув кулаки, заскочили в роскошный дом Долгоруких, и замерли от представшего зрелища, только Меньшиков – в ужасе, а Долгорукий – в радостном торжестве. Всё очень просто: Пётр второй целовал Елизавету.

– Мальчик мой, ты совсем отбился от рук, не соблюдаешь никаких правил и приличий! Это же твоя родная тётя! Хватит этого безобразия! Садись в карету, поехали домой, там поговорим! – взяв юношу за руку, изрёк Алексаша.

– Нет! Мне хорошо здесь: у меня есть друзья, развлечения, вино, моя любовь, наконец! – отдёрнув руку, ответил Пётр второй.

Меньшиков опустил взгляд в растерянности, он не знал, что сказать, Долгорукий не без удовольствия понял это и, гордясь собой, зло посмеялся:

– Ну, что, князь, вкусили всю горечь поражения?

Скоро Алексаша вернулся с Петром вторым в свою усадьбу и стоял, опираясь на трость и заложив руку за спину по-офицерски, в картинной галерее.

Пётр второй, чувствуя свою вину, тихо подошёл к наставнику, прокашлялся и промолвил, опустив взгляд в пол:

– Извините, мне, право, жаль, что так получилось…

Алексаша вздохнул:

– Не извиняйся…

– А кто это изображён на портрете рядом с дедушкой, такой изысканный, пригожий, стройный, со светлыми волосами?

– Это я в день побратания с твоим дедушкой, – начал вспоминать Алексаша, – Мы были такими молодыми и счастливыми! Я до сих пор тоскую, но, видно, ничего уже не изменишь, так что я подаю в отставку, ищи себе другого регента… – закончил речь Меньшиков.

Скоро семья Меньшиковых была сослана в Сибирь, а Пётр второй назначил регентом Долгорукова.