Историческая психология: прошлое, настоящее, будущее
Шрифт:
Нужно сказать, что свой статус научной отрасли историческая психология получила в исследованиях представителей французской школы «Анналов» (Л. Февр, М. Блок, Ф. Бродель, Р. Мандру, Ж. Ле Гофф и др.), изучавших ментальность больших и малых социальных групп. В России эта школа обрела своих последователей в лице А. Я. Гуревича и др. (Гуревич, 1993). Л. Февр и М. Блок, ее основатели, сформулировали задачу изучения «мыслительных структур, присущих всем членам общества» (Гуревич, 1993, с. 48), а также сознания и поведения (ментальности) людей определенной эпохи. Причем ученые указывали на то, что ментальности имеют универсальный характер и, как правило, неосознаваемы. Они воспроизводятся «помимо воли людей», представителей больших и малых социальных групп, а также отдельного индивида. Изучение социально-психологических механизмов их функционирования заставляло исследователей изменять ракурс видения проблемы: от изучения поведения они
Российская наука имеет богатый опыт исследования социально-психологических проблем общества в контексте истории. Русские философы, историки, этнографы конца XIX – начала XX в. (К. Д. Кавелин, Н. И. Надеждин, М. П. Погодин, Н. Я. Данилевский, К. С. Аксаков, Н. О. Лосский, Н. А. Бердяев, Н. И. Костомаров, Н. О. Ключевский, С. М. Соловьев, К. Н. Леонтьев и мн. др.) разрабатывали проблемы национального характера, его структуры, становления, факторов формирования. Они были уверены в том, что «психологический склад» народа должен стать предметом тщательного изучения, так как от верного его понимания зависит дальнейшее развитие общества (Кольцова, Журавлев, 2017, с. 10). Исследования, выполненные российскими учеными в области этнической, юридической и военной психологии во второй половине XIX – начале XX века, также можно рассматривать как эмпирические предпосылки исторической психологии. Они внесли существенный вклад в ее становление. (Историко-психологический анализ развития исторической психологии в русле социально-психологических исследований будет дан в статье В. П. Познякова.)
В Институте психологии РАН исследования психологической составляющей исторического процесса начались в середине 1970-х годов. Это прежде всего работы Е. А. Будиловой об истории становления социальной психологии в России; коллективный сборник научных трудов под редакцией Л. И. Анцыферовой и Б. Ф. Поршнева, представляющий собой объединение усилий историков и психологов по разработке новых подходов к исследованиям в области исторической психологии; исследования менталитета, предпринятые в 1990-е годы К. А. Абульхановой-Славской, А. В. Брушлинским, М. И. Воловиковой и др. (Обзор «советского периода» в развитии исторической психологии будет осуществлен в статье Е. В. Харитоновой.)
Активный интерес сотрудников Института психологии РАН к проблемам исторической психологии привел к тому, что в 1991 г. в рамках лаборатории истории психологии было создано направление исторической психологии. Под руководством В. А. Кольцовой проводились исследования становления личности в структуре психики человека на ранних этапах истории (А. Д. Барская), психолого-исторические реконструкции менталитета народа и ментальности представителей различных социальных групп (В. А. Кольцова, И. Р. Федоркова, Т. И. Артемьева, А. А. Гостев и др.), изучение динамики и трансформации личностных и групповых социально-психологических характеристик под влиянием переломных периодов в истории (Л. В. Спицына, Е. В. Харитонова, Б. Н. Тугайбаева, Е. Н. Холондович), психобиографические исследования (Е. Н. Холондович). В первые десятилетия XXI в. появляются работы В. А. Кольцовой и А. Л. Журавлева, посвященные исследованию российского менталитета, истории появления самого понятия и его разработке в русской науке XIX в. Подготовлены к изданию два выпуска сборника научных трудов «Историогенез и современное состояние российского менталитета». Все названные и другие научные направления исторической психологии представлены в статьях настоящего сборника.
Первый раздел посвящен обсуждению методологических вопросов исторической психологии. Авторы указывают на целый комплекс проблем, стоящих сегодня перед этой научной дисциплиной.
Открывается раздел статьей Е. В. Харитоновой, в которой рассматривается развитие исторической психологии как научной дисциплины в зарубежной и отечественной науке, раскрываются ее междисциплинарные связи (на примере анализа развития других дисциплин: исторической социологии, исторической культурологии, исторической антропологии), обозначается ее предметное поле, подчеркивается значимость использования междисциплинарных методов в психолого-исторических исследованиях.
В следующей статье В. П. Позняков излагает свое видение предмета, задач, методов исторической психологии, анализирует предпосылки ее зарождения в отечественной науке, делает акцент на близости этой научной дисциплины к социальной психологии и предлагает рассматривать результаты исследований в области социальной психологии в качестве эмпирической базы для психолого-исторических исследований.
О. Е. Серова исследует характер различий истории и психологии: первая изучает процессуально-временной аспект исторических явлений, вторая – содержательный.
Историк Д. С. Самохвалов ставит под сомнение возможность интеграции этих наук, так как у них нет общего проблемного поля, целей и задач, не выработаны единые методологические подходы и методы исследований. Наиболее удачным ему представляется соединение истории и психологии в зарубежной психоистории (хотя, как подчеркивает В. А. Мазилов, психоистория – это только особое направление в исследовании личности), а также предложенный еще в 1970-е годы известным советским ученым Б. Ф. Поршневым подход к изучению исторических событий и в целом исторического. Поставленная проблема действительно имеет место быть, но необходимо отметить, что существуют различные уровни анализа предметной области исторической психологии, которые дают возможность привлекать к исследованию общенаучные, специально-научные, а также конкретно-предметные методы, и их сочетание при использовании процедуры психолого-исторической реконструкции расширяет возможности междисциплинарного взаимодействия. (Более подробно о методах исторической психологии говорится в статье Е. Н. Холондович.)
Известный методолог психологии В. А. Мазилов в своей работе подчеркивает именно мультидисциплинарный характер исторической психологии. По мысли автора, он заключается в одностороннем дополнении одной дисциплины другой, с сохранением определенной четкости междисциплинарных границ, предполагающей различие предметов, методов и результатов взаимодействующих дисциплин. Именно эта четкость, как считает автор, выступает условием успеха исследований, с чем трудно не согласиться. Ученый призывает сконцентрировать внимание на проблемах внутрипсихологических – таких, например, как отсутствие единого предмета исследования, отражающееся на всех областях психологического знания. Совместно с В. Д. Шадриковым В. А. Мазилов предлагает в качестве предмета психологии рассматривать внутренний мир человека (на что указывал и Дильтей, обосновывая необходимость появления «науки о духе»). Соответственно, при таком подходе предметом исторической психологии является внутренний мир человека в историческом времени.
Нужно отметить, что единого представления о предмете исторической психологии у авторов нашего сборника нет, и в статьях даны различные его определения из работ В. А. Шкуратова, Е. Ю. Бобровой, В. А. Кольцовой, А. Л. Журавлева и др., наиболее полным из которых, на наш взгляд, является определение В. А. Кольцовой. Оно звучит так: «Историческая психология исследует психический мир человека в его обусловленности историческим временем; она изучает особый класс детерминант – историческую детерминацию психики индивидуального и коллективного субъекта; рассматривает человека как носителя исторических норм и ценностей, объекта и субъекта исторического процесса. Ее предметом являются высшие этажи психики – социально-историческое сознание – та реальность, которая связывает человека с обществом, с человеческой цивилизацией, с историей в целом. Историческая психология раскрывает взаимообусловленность и связь истории развития человека и его психического мира с историей человечества; рассматривает, как человек вписывается в историю, творя ее и определяясь ею в своем психическом развитии» (Кольцова, 2011, с. 86). Это определение демонстрирует широкий спектр предметной области исторической психологии, в котором свое законное место занимают проблемы сознания группового и индивидуального субъекта, ценностно-смысловая и нравственная сферы личности, поведение и социальные взаимодействия в процессе исторического функционирования, а также психологическая составляющая самого исторического процесса. Не будет излишним при этом напомнить, что важно изучать психологические явления, возникающие не только в кризисные моменты истории, но и в стабильные, так как именно в относительно спокойные периоды возможно зафиксировать подлинную «историческую динамику в психологии человека» (Журавлев, 2004, с. 6).
Определение предмета исторической психологии недвусмысленно указывает и на ее объект – индивидуальный или групповой субъект в его социальной и культурно-исторической обусловленности, а более узко – на продукты культурной деятельности человека, в которых объективируется его психика: исторические источники, отражающие мысли, чувства, устремления, установки, ценностные ориентации, идеалы их создателей. Объект исследования в исторической психологии рассматривается в реальной среде его существования, в естественной динамике его возникновения и развития.