Исторические хроники с Николаем Сванидзе. Книга 1. 1913-1933
Шрифт:
В 1931 году в СССР приехал английский букинист Морис Эттингаузен. Замнаркома внешней торговли устроил для него экскурсию в Публичной библиотеке в Ленинграде. Букинист обратил внимание на кожаную коробку с этикеткой Codex Sinaiticus. Замнаркому это название ничего не говорило. Codex Sinaiticus, или Синайский кодекс — самый ранний и полный греческий список Библии, подаренный российскому императору Александру II греческим монастырем Святой Екатерины. Английский букинист пошутил: "Если у Москвы будет нужда в деньгах, то эту коробку следует упаковать и бандеролью отправить в Лондон".
В 1932 году советское руководство принимает решение о продаже
Рукопись прибыла поездом в Лондон 27 декабря 1933 года. На такси ее привезли в Британский музей. Площадь перед музеем была запружена толпой. Когда Эттингаузен с Библией на руках вышел из такси, все мужчины сняли шляпы.
1931-й, 1932 годы очень удачные для американских библиотек. Отдел редких книг Библиотеки Конгресса почти на 80 процентов состоит из книг, купленных в СССР. Среди них одна из первых русских печатных книг "Апостол" 1564 года, напечатанная в типографии Ивана Федорова. Книги и рукописи продаются за границу за бесценок. Уложение царя Алексея Михайловича, отца Петра I, продано за 45 долларов. Коллекция писем Петра I из библиотеки Николая II продана за два с половиной доллара.
С. И. Буденный, И. В. Сталин и К. Е. Ворошилов. Начало 30-х годов
В декабре 1931 года Сталин в Кремле принял немецкого писателя Эмиля Людвига, автора биографий выдающихся личностей — от Бисмарка до Вагнера. На вопрос писателя: "Допускаете ли вы параллель между собой и Петром Великим, считаете ли вы себя продолжателем дела Петра?" — Сталин ответил: "Ни в коем роде. Я ученик Ленина. Что касается Ленина и Петра Великого, то последний был каплей в море, а Ленин — целый океан". Для Сталина Петр I — человек, который впустил в Россию иностранцев.
Вскоре Сталин активно продемонстрирует новый интерес к истории. Элементарный классовый метод сохранится, но отойдет на второй план. Сталин проявит интерес к личности в истории. Точнее, к определенным личностям. Первый в этом ряду — Иван Грозный. В 1937 году во время беседы с писателем Алексеем Толстым Сталин скажет: "Тема Ивана Грозного должна быть поднята на государственный уровень. Следует поменьше внимания уделять женолюбию Ивана Грозного. При этом надо дать правильную политическую оценку опричнины как средства борьбы и ликвидации оппозиции".
В 1931-м, в 1932-м параллельно с библиотеками выгребают музеи. Происходит все следующим образом. Создан ряд специальных государственных организаций, которые заняты системной продажей исключительно дорогих музейных экспонатов мирового уровня. Эти организации называются по-разному: Госфонд, "Антиквариат", "Международная книга". Работники этих контор приходят в музей, берут в кассе билет, надевают
Никогда и никакие музеи не пострадали так сильно, как музеи Ленинграда и его пригородов при раннем Сталине. Несомненно, они были наиболее богатыми, но дело не только в этом.
Сталин всегда, на протяжении всей жизни, отличался особенным чувством к столице Российской империи. Сначала это обычный комплекс провинциала перед лицом Петербурга. Потом скверные воспоминания о Петрограде в октябре 1917-го. Его, Сталина, роль в момент переворота совершенно неприметна. Он не может тягаться с петроградской октябрьской славой Троцкого. Теперь, когда Троцкий выдворен из страны, Петроград, Ленинград остается Сталину вечным напоминанием о том, что его роль в новейшей российской истории более чем скромная, что он — не отец того термоядерного взрыва, который разнес в клочья жизнь великой страны.
Только в 1934 году, после XVII съезда партии, Сталин перестанет подчеркивать в документах свою должность "генеральный секретарь". Он будет просто писать "секретарь ЦК ВКП(б) Сталин". Правда, в 1934-м он официально возложит на себя одну дополнительную обязанность — в качестве секретаря ЦК он будет курировать Культпроп, то есть отдел культуры и пропаганды. До 1934 года Сталин занимается культурой не по должности, неформально.
В музеи спускают финансовые планы по реализации произведений искусства. Эти финансовые планы — практическое выражение выдвинутого лозунга "Музеи — рычаг социалистической индустриализации". Так как аппетит растет постоянно, а отдельные предметы для экспорта выбирать хлопотно, приходит мысль о том, что легче продавать сложившиеся музейные ансамбли целиком.
Эксперимент начался с продажи дворца княгини Палей в Царском Селе. Все художественное убранство особняка в количестве 11 тысяч 606 уникальных предметов продано антиквару Норману Вейсу за 48 тысяч фунтов стерлингов. То есть по 4 фунта за предмет. Предыдущий покупатель предлагал за содержимое дворца, которое представляло собой выдающуюся коллекцию французского искусства, 46 тысяч фунтов. Эта сумма не удовлетворила Наркомат внешней торговли. 48 тысяч сочли достаточными. В июле 1929 года Вейс выставил коллекцию на аукционе в Лондоне. Протесты бывших владельцев не смогли остановить распродажу. То, что не выбрал Норман Вейс, реализовывается на внутреннем рынке. Лишние музейные экспонаты, которые не уходят на экспорт, часто продают Ленинградскому отделению Акционерного общества "Отель". Подарки эмира Бухарского Николаю II — восточное серебро и золото — долго стояли в холле гостиницы "Европейская". Потом исчезли.
В 1928 году за музеи попытался вступиться секретарь Академии наук СССР Сергей Федорович Ольденбург. "Это нельзя назвать никак иначе, как оргией распродажи", — такие слова академик Ольденбург напишет к тогдашнему наркому иностранных дел Литвинову. Литвинов расстроен, но говорит, что сделать ничего не может. Ольденбург посетил секретаря президиума ЦИК СССР Енукидзе, а затем Калинина. Калинин сказал, что он категорически против, но ничего об этом не знает. Потому что отсутствовал. И почти не имеет влияния. Между тем успех с первой продажей целого дворца воодушевил. Уже разработан конкретный план полной продажи Павловского, Гатчинского, Строгановского и Александровского музеев.