Исторические хроники с Николаем Сванидзе. Книга 1. 1913-1933
Шрифт:
После доктора Филиппа Романовы стали искать пророков в собственном отечестве. В придворных кругах прошла информация о том, что в имении флигель-адъютанта Орлова-Давыдова проживает кликуша Дарья, как раз специализирующаяся в области, интересующей царскую семью, то есть как родить наследника. По личной просьбе Николая II флигель-адъютант Орлов-Давыдов доставил кликушу Дарью во дворец. У себя в деревне Дарья принимала роды, посылала проклятия на врагов, а кроме того, была хронической пьяницей. Во хмелю бывала сильно буйной. В деревне говорили, что именно в буйстве у нее открывается дар предвидения. Во дворце она растерялась, дар не открывался, но царицу она сильно напугала.
Другой флигель-адъютант, Николай Оболенский,
Александра Федоровна как раз в это время была беременна. Она регулярно присутствовала при припадках Митьки Козельского в надежде узнать будущее своего ребенка. Это продолжалось несколько месяцев. Наконец Александра Федоровна упала в обморок, который завершился преждевременными родами. Врачи говорили, что если бы императрица разрешилась в срок, то родился бы непременно мальчик и благодарить за это следовало бы Митьку.
Митя молился по просьбе императрицы о рождении наследника, потом причащал всех, включая великих княжон. Причастие он давал из собственного рта, то есть выплевывал, и что выплюнул — тем и причащал. Митька Козельский выплевывал, а великие княжны должны были это глотать. Великую княжну Ольгу тошнило, она говорила, что дурно пахнет. Императрица считала, что Ольга капризна. У великой княжны появилась сыпь, Митя был удален, но через некоторое время его опять выписали во дворец. Кстати, великая княжна Ольга старшая дочь императрицы, впоследствии не была расположена к Распутину и не поехала на его похороны.
Александра Федоровна вообще была строга к дочерям. Платья девочкам шила в рассрочку, хотя едва ли смогла объяснить, что этим выгадывает. Распутин ее даже попрекал: "Не скупись на одежду, невесты растут".
А потом Распутин вдруг поворачивался совсем другим боком и говорил: "Зачем им (то есть великим княжнам) раззолачиваться, одеты они чисто, лики у них ангельские. Оно, конечно, лишнего всем хочется. Только зачем привыкать. Как еще обернется".
Как-то раз Александра Федоровна, прежде чем отослать на благотворительный базар в пользу бедных сирот старые платья своих девочек, спорола дорогие перламутровые пуговицы и заменила их на костяные. Подмена обнаружилась. Самой Александре Федоровне никто ничего не сказал, но вдовствующая императрица Мария Федоровна поинтересовалась у сына Николая: "Надеюсь, Александра не сильно исколола пальцы".
Александра Федоровна в Царском Селе
А что не шло из платьев на благотворительный базар, тому императрица тоже находила применение. Приглашала во дворец старьевщика с Александровского рынка, торговалась с ним и отдавала старые или совсем вышедшие из моды наряды дочек на продажу.
Из допроса дворцового историографа Дубенского в Чрезвычайной комиссии, организованной Временным правительством, 9 августа 1917 года: "Николай смотрел на жену как мальчик на гувернантку, она говорила за него, он молчал, в ее присутствии царь не имел собственного мнения".
Из письма Александры Федоровны Николаю 4 апреля 1915 года: "Смирение — высочайший дар, но монарх должен чаще проявлять свою волю. Будь
Николай II и Александра Федоровна
Переход в православие для барышни, получившей хорошее философское образование в Оксфорде, обернулся религиозным помешательством, усилившим врожденную истерию. Русские традиционные юродивые сделались для этой молодой немки жизненно необходимыми. Николай мог легко обходиться без них, но легко к ним привыкал.
Пророчица Агинушка поила государя с государыней голубиной водой. Александра Федоровна спасалась этим от сонливости и от тоски. Рецепт лекарства несложный: одна часть святой воды, одна часть воды из колодца, добавить голубиной крови по вкусу. Что не допьешь — побрызгать на постель.
На государеву постель также брызгали вифлеемской водой из четырех бутылок четыре слепые монахини из Киева. При этом говорили: "Мама, несомненно, святая".
Потом приехала гадалка Гриппа 30 лет, очень красивая. Николай говорил про эту пророчицу: "В одну ночь она может принять три поколения царской семьи, а потом пить свой шоколад в кровати". Гриппа эта часто вела беседы с государем, называла его "прислужником цариц" и еще "футляром для приказов". Николай пересказал Александре Федоровне разговоры с гадалкой. Она отреагировала: "Ники бросает мой хлеб этой собаке. Пускай! Я не ревнива".
Петербург был охвачен ажиотажным спросом на гипнотезеров, странников и кликуш. Впечатления от первой русской революции выработали у дам русского высшего света новый стиль жизни, новую моду. Можно даже сказать, что революция привела в экстаз дамскую часть официального Петербурга. Захотелось соединить томление духа с томлением плоти, прикрыть немного мистикой, а общем, отправиться на поиски простоты, искренности и истинности. Императрица была, как и положено, первой дамой империи, законодательницей в новой моде. И здесь уже было не до перешивания пуговиц. В общем и целом все были готовы к пришествию Распутина.
Распутин безошибочно понял, чего от него хотят. "Возили меня, — вспоминал он, — и показывали как райскую птицу. И восчувствовал я, что и хотя и позопотилась моя судьба, но что-то подломилось. Понял я, что моей мужицкой свободе конец пришел. Что будут они все со мной в мужичка играть. И мне их хитрости постигнуть надо, а не то мне крышка, Капут".
Наконец "райскую птицу" Распутина довезли до императорского дворца. Знакомство его с Александрой Федоровной произошло в присутствии фрейлины императрицы Анны Вырубовой, в девичестве Танеевой. Феликс Юсупов был знаком с барышней Танеевой, сохранил о ней детские воспоминания: "Танеева, рослая, сильная девица с толстым, лоснящимся лицом, была напрочь лишена обаяния. Ума за ней тоже не водилось. Только хитрость и жир. Охотников танцевать с ней не было. Кто бы мог подумать, что толстуха Анна сблизится с царской семьей и поможет головокружительному восхождению Распутина".