Исторические портреты. 1613 — 1762. Михаил Федорович — Петр III
Шрифт:
Даже зимой Петр продолжал свои маневры на лодках, поставив их на коньки и полозья, приговаривая:
— Мы плаваем по льду, чтобы зимою не забыть морских экзерциций!
В этот же и следующий год Петр много внимания уделяет отношениям с Турцией, которая настаивает на строгом выполнении условий Прутского договора, с Польшей, где местным жителям сильно досаждали саксонцы Августа II. Царь добился, чтобы его ненадежный союзник увел из Польши своих солдат-мародеров в Саксонию (1716 год).
Между тем в эти годы русские войска бьют шведов в Померании, по южному побережью Балтийского моря. Петра угнетает несогласованность действий союзников. Более
В сердцах Петр заявляет, что выведет свои войска из Померании. Потом остывает — как-никак, но войну со Швецией доводить до конца надо; что делать, если имеешь таких союзников. Снова шлет письмо в Копенгаген, излагает королю план военных действий, уверяет его:
«Мне ни в том, ни в другом месте собственного интереса нет; но что здесь делаю, то для Вашего величества делаю».
Но все равно орудий из Дании нет, войска бесплодно топчутся на месте. Петру ясно, что России опять нужно полагаться на свои силы, и он скоро сделает для этого все, что нужно. Он скрывает раздражение, недовольство союзниками. Меншикова, который под Штеттином наговорил ему, несомненно, немало нелестного в адрес датчан, он успокаивает, остужает:
— С датским двором, как возможно, ласкою поступать, ибо, хотя и правду станешь говорить без уклонности, на зло примут. Правда, зело их поступки неладны, да что же делать, а раздражать их ненадобно для шведов, а наипаче на море. Ежели б мы имели довольство на море, то б иное дело; а когда не имеем, — нужда оных флантировать (льстить датчанам. — В.В.),хотя что и противное видеть, чтоб не отогнать.
Царь, давая светлейшему князю уроки дипломатической тонкости и сдержанности, надеялся, как видно, на датский флот.
В 1713 году русские войска совершили успешные походы в Финляндию, принадлежавшую тогда Швеции, взяли Гельсингфорс, Борго, Або и др. В Померании под Тонингеном союзникам сдались одиннадцать тысяч шведов генерала Стенбока. Но у Швеции оставался еще очень сильный флот — ее последняя надежда», по словам Петра. Хотя усилиями его самого и многих его помощников из года в год строили все новые суда Балтийского флота, царь до поры до времени не решался вступать в решающие сражения на море. 15 июля 1713 года царь сообщает Шафирову в Стамбул:
«Флот наш, слава Богу, множитца, мы уже ныне тринадцать линейных кораблей от 50 пушек и выше имеем, а еще ждем довольного числа к себе».
Успехи — налицо, но царю этого мало:
«А мы большими кораблями не сильны».
И здесь Петр в конце концов добивается своего. Помимо постройки кораблей на русских верфях, закупает их за границей. Сам обучает офицеров и матросов вождению судов в Кронштадте. Организует и возглавляет флотилии в походах к финским берегам. Постоянные усилия приносят плоды. Двадцать седьмого июля 1714 года русский флот разгромил большую шведскую эскадру у мыса Гангут. Она состояла из шестнадцати линейных кораблей, восьми галер и пяти прочих судов. Сначала на фрегат «Элефант» и девять более меньших кораблей напал русский авангард во главе с шаутбейнахтом Петром Михайловым. Несмотря на преимущество шведов в орудиях (сто шестнадцать против двадцати трех русских), русские корабли смело пошли в атаку, которая закончилась абордажем. Петр потом восхищался мужеством своих моряков:
«Воистину нельзя описать мужество наших, как начальных, так и рядовых, понеже абордированье так жестоко чинено,
Весь отряд во главе с вице-адмиралом Эреншильдом попал в плен к русским. Остальные корабли эскадры из-за полного штиля не смогли оказать ему помощь.
Эта победа, на сей раз морская, да еще на Балтике, как громом поразила Европу; в Стокгольме началась паника — королевский двор спешно покидает столицу. Жители же Петербурга увидели 9 сентября входившие в Неву русские и захваченные шведские корабли. А по улицам города прошли счастливые победители с трофеями и пленными, среди которых был и Эреншильд.
В Сенате князь-кесарь Ромодановский приветствовал Петра:
"Здравствуй, вице-адмирал!»
Так Петр получил новый чин и тем самым повышение в окладе, который он аккуратно забирал, расписываясь в ведомости. Новый вице-адмирал с полным основанием сравнивал Гангутское сражение с Полтавской победой, Действительно слава русского оружия гремела не только на суше, но и на море, на той самой Балтике, которая издавна грезилась Петру.
Однажды Петр словами, обращенными к Екатерине, кратко и метко определил круг и суть своих обязанностей:
«Мы, слава Богу, здоровы, только зело тяжело жить, ибо я левшою не умею владеть, а в одной правой руке принужден держать шпагу и перо; а помочников сколько, сама знаешь».
То же, но в других словах, внушает он нерадивому сыну:
«…Сия (воинское дело. — В.В.)есть едина из двух необходимых к правлению, еже распорядок и оборона".
Итак — внутреннее управление («распорядок"), для чего годно „перо“ (составление указов, регламентов, инструкций), и внешняя политика, тем самым — воинское дело („оборона"), здесь уже нужна шпага. Две ипостаси; государя-«законодателя“ и полководца-дипломата, и в обеих Петр сделал очень много.
Петр сам трудился дни и ночи, не зная усталости, — как говорили древние летописцы, утер поту за Русскую землю и сумел поднять всю Россию, чтобы добыть выход к Балтике, необходимый растущему государству, чтобы наконец отстоять национальную независимость страны.
Петровская шпага, действия которой опирались на мощь русской армии и флота, привела страну к блистательным победам на суше и на море. Русский Андреевский флаг утвердил себя на полях и водах сражений. Он же стал символом внутренних преобразований, успехов в том «распорядке", к которому Петр приучал Россию.
Первые преобразования, проведенные на грани двух столетий, носили характер предварительный. Потом, в обстановке нарвской неудачи и последовавшей за ней лихорадочной работы, было не до реформ по внутреннему управлению. Хотя издавались кое-какие указы по текущим делам, главное внимание Петр и его правительство уделяют организации вооруженных сил, строительству заводов и фабрик для их оснащения и снабжения.
Немало усилий тратит Петр для строительства мануфактур и торговых судов, дорог и каналов, он мобилизует крестьян и горожан на различные работы, а дворян и купцов поощряет и понуждает служить в армии и на флоте, в учреждениях и конторах, в лавках и на ярмарках. Люди гибнут тысячами на стройках и заготовке леса от голода и холода, плохого жилья и драной одежды, но жалеть их ему недосуг, да и незачем: сам, мол, себя не жалею ни в чем, а что тут о «подлых» говорить. Впрочем, иногда проявлял, по делу смотря или по настроению, внимание и сердобольность.