Исторические судьбы крымских татар.

Возгрин Валерий Евгеньевич

Вопросы, спорные по ханскому периоду землевладения, сами по себе достаточно сложные из-за отсутствия владельческих документов, как снежный ком обрастали конфликтами, возникавшими уже в послеаннексионное время. Через год правительство приняло соломоново решение — комиссии предписывалось в противоположность первоначальной инструкции не возвращать татарам земли, отданные новым помещикам, если последние успели возвести там здания, мельницы и т. п. Этот же документ подтверждал право помещиков на десятину и 8-дневную барщину. Ободренные подобным признанием их прав, помещики установили по отношению к татарскому крестьянству порядки, не отличавшиеся от традиционно крепостнических. От захватов земель и садов они перешли к ужесточению эксплуатации татар, попавших к ним в зависимость; комиссия буквально потонула в жалобах на бар, которые крестьян "разоряют и немилосердным боем тиранят" (Лашков Ф.Ф., 1897, 185).

А в 1809 г. последовало новое законодательное утверждение

практически сложившегося крепостного права. Отныне татары не могли покидать места жительства в период с декабря по март, а если они переселялись в остальное время года, то земля и имущество их все равно отходили к барину. Барщина должна была отправляться по первому понуждению[300] помещика (там же, 190 — 191) [85] . Руководясь подобными "дополнениями" к инструкции, комиссия в абсолютном большинстве случаев решала конфликты в пользу русских помещиков. Если же выяснялось, что новый владелец не мог доказать своих прав на землю, то в этом редчайшем случае она татарам не возвращалась. Помещик должен был лишь возместить ее стоимость в общину согласно приблизительной оценке. Оценку же проводили чиновники, естественно ее занижая. Достаточно сказать, что по всему Крыму было собрано таким образом лишь 20 тыс. руб. (там же, 194).

85

Трудно удержаться от приведения еще одной "справки": "Правительство предоставило целый ряд" (!) льгот и татарским крестьянам. Они были причислены к разряду государственных крестьян, и на них крепостное право не распространялось. Они могли свободно переезжать с места на место и свободно продавать принадлежащие им земли". "Такое заигрывание царизма с крымскими татарами являлось не чем иным, как политическим маневром..." (Надинский П.Н., 1951, I, 103).[431] Как говорится, избавь нас Бог от такого "заигрывания"!

ПОЗЕМЕЛЬНЫЙ ВОПРОС В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XIX в.

После роспуска комиссии в 1809 г. вопрос крымского землевладения остался открытым. Но поскольку жалобы продолжали поступать не только от крестьян, но и от помещиков (не умевших разъяснить татарам всю безнравственность выпаса скота на бывших общинных землях), то в 1816 г. был издан новый именной указ. Здесь прежде всего подводились такие итоги распределения земель, как продажа 0, 5 млн десятин ее за бесценок, т. е. "по 1 руб. 21 коп. десятина, чему и веры нельзя дать по богатству тамошних земель" [86] . Что же касается татар на этих землях, то, очевидно, уже тогда обнищание их дошло до такого уровня, что указом предписывалось "учреждение опек над дворянами, небрегущими о благе крестьян" (ПСЗ, XXXIII, №26254).

86

Для сравнения укажем, что так низко ценилась лишь бесплодная перекопская или арабатская земля. Согласно "Общей оценке внутри Крымского полуострова землям, садам и лесам, учиненной генваря 1805 г. ", цена других земель доходила до 1200 руб. за десятину. Их-то и получали "новые крымчане", вроде англичанина Виллиса, уплатившего за свой участок на Южном берегу такие гроши, что, как заметил его современник, за них "можно приобрести земли разве в лесах Америки" (Щебальский П.К., 1868, 137).

В 1816 г. по причине провала деятельности первой комиссии учреждается вторая с той же целью — разбора жалоб и наказания виновных в нарушении законодательства. Затем создали некий комитет из трех (!) чиновников, тоже для рассмотрения нескончаемых дел о притеснениях крестьян и упорядочения владельческих прав (ПСЗ, XXXVI, №28014). А затем — в 1822 г. — Временное отделение комитета при Таврической казенной экспедиции с той же целью (ПСЗ, XXXVIII, №29084). Деятельность всех этих органов оказалась бесплодной, причин чему было немало, а одна из основных — то, что, как замечали современники, "почти все власти Крыма имеют зем[301]лю, они влияют на ход размежевания". Предлагавшиеся же планы активизации этих работ (например, по земле, принадлежавшей графу Воронцову) были рассчитаны на затягивание размежевания на десятки лет. "Но правды не было бы и через 50 лет", — пессимистично замечает тот же современник (Вольфсон Б., 1941, 66).

Наконец в 1827 г. было составлено Положение для татар-поселян и владельцев земель Таврической губернии, имевшее силу указа (ПСЗ, II собр., II, №1417). Долгожданный этот документ дал помещикам право на неограниченные поборы с татар, живущих на их земле (§ 18), и произвольный сгон крестьян с барской земли (§ 21). Общинная земля пока отчуждению формально не подлежала.

Однако настал и ее черед. В указе 1833 г. "О поземельном праве в Таврическом полуострове и облегчении

в оном межевания" (ПСЗ, II собр., VIII, №5994) помещикам разрешалось продавать и общинную землю (§ 5), впрочем, разрешалась распродажа общинных угодий, в которых и не было помещичьей доли, т. е. чисто татарской собственности. Здесь явно уничтожались препятствия на пути превращения земли в товар, что было необходимо скупавшим ее новым землевладельцам уже вполне капиталистического склада. Так рухнул древний институт татарской общины, благодаря которому на плаву оставались беднейшие хозяйства, и семьи деревни, остававшиеся без кормильца, — первый же неурожай заставлял татар расставаться со старинными угодьями. Чтобы не умереть с голоду, они продавали их.

Явления эти стали позднее общероссийскими. Но были в Крыму и специфические, весьма изощренные способы вполне феодальной эксплуатации крестьян. Сохранились многочисленные данные о том, что русские "посягали не только на землю, но даже и на воду": "проточная вода... беспрепятственно отводилась частными лицами в особые резервуары и возвращалась в прежнее русло лишь за отдельную плату..." (Гольденберг М., 1883, 70). Таких плодов цивилизации XIX в. ранее Крым не знал. Помещики использовали и дарованное им право безразмерных налогов — они дошли до 10 руб. и более с души; за 25 лет до Крымской войны они удвоились. Но денег не хватало — уже из-за стремительного роста бюрократи[302]ческого аппарата губернии. Число чиновников за тот же период учетверилось, "так что на одно только это управление с татар взималось более 1 000 000 руб. ежегодно" (там же, 71).

ЭКОНОМИКА ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ XIX в.

Один из крупнейших колонизаторов начала прошлого века, Мордвинов, был уверен, что "татары неспособны жить и занимать земли и сады", отчего "благо всеобщее требует, чтобы в горную часть Крыма привлекаемы были иностранцы, поднимающие цену только благодатной земли" (Мордвинов Н.С., 1881, 211 — 212).

Власти практиковали замену татарских крестьян зарубежными переселенцами с первых послеаннексионных лет. Естественно, колонисты принесли объективную пользу крымской экономике: они обладали земледельческой техникой и опытом, стоявшими на передовом уровне эпохи. Но экономические успехи, которые бросались в глаза при посещении усадеб колонистов, по сравнению с татарскими объяснялись и иными причинами. Иммигрантам обеспечивался ряд льгот, которые и не снились местному населению. Так, немцам-менонитам бесплатно предоставлялось 85 десятин на семью и освобождение на 10 лет от любых налогов (1786 г.). В начале XIX в. размер семейного надела снизился до 50 десятин, но также бесплатных. Кроме того, им выдавались крупные пособия и бесплатный семенной материал (Заселение, 1900, №29 и 30), для их нужд был в 1814 г. заложен знаменитый Никитский сад и несколько других питомников близ Старого Крыма (там же, №32).

Татарам было тяжело вынести конкуренцию колонистов потому, что они, во-первых, несли все поборы "на покрытие издержек по содержанию края" (там же, №33); во-вторых, как мы видели, их сгоняли с земли, и, в-третьих, ни на какую правительственную помощь они, в отличие от иностранных колонистов, не могли рассчитывать — до них никому не было дела. До 21 февраля 1833 г. правительство не удосужилось даже закрепить землю точным, юридически разработанным актом за теми немногими татарами, что ею владели, — как можно было в таких условиях забо[303]титься о бонификации земли, если владелец вполне мог быть с нее согнан в любой момент!

И тем не менее именно трудом татар Крым за полстолетия XIX в. был буквально преображен. Возьмем пример из хозяйственной сферы, где пришлого элемента почти не было, — из овцеводства. Издавна славившихся на всем Востоке тонкорунных овец в 1823 г. было 112 тыс., в 1837 г. — 195 тыс., а в 1848 г. — около миллиона голов (Памятная книжка, 1889, отд. IV, 21).

В хлебопашестве, где принимали участие и колонисты, и вывезенные из России крепостные (впрочем, и тех и других было пока неизмеримо меньше, чем татар-земледельцев), успехи были не менее показательны: если к 1841 г. валовой урожай пшеницы равнялся 755 тыс. четвертей, то, после того как возросли цены на хлеб, объем зерна поднялся через два года до 1 252 млн четвертей, а в 1845 г. — до 1, 8 млн, т. е. возрос в 2, 5 раза за 4 года (Максименко М.М., 1957, 17). Скупая статистика тех лет показывает, что основная масса зерна при этом была собрана государственными крестьянами (т. е. татарами), помещики же сняли урожай, в 5, 5 раза меньший (Секиринский С.А., 1974, 16).

Число виноградных кустов к 1830 г. достигло 4 млн в основном на Южном берегу, в долинах Бельбека, Альмы, Судака и Качи. Однако уже тогда началось и степное виноградарство: вблизи Симферополя, Феодосии, Евпатории к 1848 г. под 35 млн кустов было занято 5 тыс. десятин. Возросло и товарное значение отрасли — если в 1823 г. было произведено 228 тыс. ведер вина, то в 1848 г. уже 823 тыс.[304]

XII. НАЦИОНАЛЬНАЯ ПОЛИТИКА ЦАРИЗМА В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XIX в.