Историческое краеведение

Матюшин Геральд Николаевич

Уже в XVI в. памятники археологии используются государством в дипломатии. В 1592 г. русские послы Г. Б. Васильчиков и С. Г. Звенигородский на переговорах о русско-датской границе в Коле ссылались на остатки новгородских укреплений на берегах Кольского залива — в Ваенге и Коле: «А в Варенге (Ваенге) Валит (в Новгородских летописях упоминаются два воеводы Валита) своими руками положил камень в вышину от земли есть и ныне больше косые сажени, а около него... городской оклад в 12 стен... И тот камень, что в Варенге, и посейчас словет Валитов камень, а что в Коле было — развалено» [13] . В 1603 г. датчанам была представлена новая грамота: «И лопская земля вся исстари к нашей отчине, к Новгородской земле, а взял ее войною... корельский державец Валит, тож Варент, а русское

имя его Василей... на Мурманском море в его имя городище Валитово и иные признаки» [14] .

13

Карамзин Н. М. История государства Российского. — СПб., 1824.— Т. XI, — С. 20.

14

Русские акты Копенгагенского гос. архива, извлеченные Ю. Н. Щербачевым // Русская историческая библиотека, — СПб., 1897, — Т. XVI. — С. 383.

В XVII в. на Урале землепроходцы заинтересовались чудскими памятниками, о которых до сих пор здесь рассказывают легенды; «Жили испокон веков на Урале старые люди, их чудью звали. Рылись под землей, железо варили. В темноте ютились... А лица у них на груди были. И вот стали замечать чуди, что белое дерево на их землю пришло... Слухи тревожные... Где белое дерево, там белый человек... И вот запрятались чуди в свои жилища-норы подземные... и заживо захоронили себя» [15] . Такими легендами русские землепроходцы пытались объяснить причины, по которым в курганах встречаются срубы («жилища» чуди), а древние копи расположены под землей.

15

Лазарев А. И. Поэтическая летопись заводов Урала. — Челябинск, 1972, — С. 17.

К XVII в. летописные формы изложения событий на окраинах страны еще продолжают существовать, хотя в центре они уже полностью отмирают.

Из местных летописных источников этого времени наиболее интересны сибирские летописи. Всего их насчитывают около 40.

Большая часть сибирских летописей восходит к походам Ермака. Предполагается, что первую из них составили в 20-х гг. XVII в. в Тобольске по воспоминаниям ветеранов дружины Ермака. В 1622—1623 гг. в Соли Вычегодской была составлена «Строгановская летопись». В 1636 г. тобольский дьяк Савва Есипов составил летопись «О Сибири и Сибирском взятии» (Есиповская летопись).

Позднее появились «Записки к истории Сибири служащие» и «Новая Сибирская история» И. Черепанова; «Летопись г. Иркутска с 1652 г.» П. Пежемского; «Краткая летопись Енисейского и Туруханского краев Енисейской губернии» (1594—1893 гг.)

А. И. Кытманова и др. [16] . Все они содержат подробные описания быта и нравов народов Сибири. Например, в Есиповской летописи говорится: «По сих же реках жителствуют мнози языцы: Татаровя, Калмыки, Мунгалы, Пегая орда (нарымские селькупы), Остяки и Самоядь и прочия языци. Татаровя держит закон Мааметев, Калмыки же которого закону жили или отцов своих предание держат не ведомо... Пегая же орда, Остяки и Самоядь закона не имеют, но идолам поклоняются и жертву приносят яко богу... Они же Остяки одежду имеют от рыбы. Самоядь же ядят олени и всякой зверь и гад» [17] .

16

Сибирские летописи изданы отдельно в 1907 г.

17

Сибирские летописи. — СПб., 1907. — С. 242.

В архивах хранится много челобитных местным властям, в которых также содержатся определенные историко-краеведческие сведения. В большинстве это либо жалобы на притеснения властей (заявления о злоупотреблениях и взятках сборщиков ясака, жалобы на обеднение, просьбы о сложении недоимок), либо жалобы ясачных людей друг на друга. По многим из жалоб велись судебные дела,

содержащие многочисленные и ценные данные о жизни и быте народов России. Например, в 1673 г. разбирался спор о «купчей» на «холопа». Ответчик показал: «В нашей же орде, у нашей братьи якутов, как покупаем друг у друга холопей мужиков и баб и девок и ребят, и приданных даем и емлем, а купчих и никаких писмяных крепостей на холопей до сего числа промеж нами не бывало» [18] .

18

Токарев С. А. Якутия в XVII в. — Якутск, 1953. — С. 101.

Первым историком-краеведом Сибири иногда называют Семена Ульяновича Ремезова (1642 — около 1720), составителя «Чертежной книги Сибири». Карты Сибири («Чертежные книги») составлялись в 1629, 1667, 1673 гг., но на них отсутствовали данные о местах обитания различных народов. Поэтому в «приговоре» Сибирского приказа 1696 г. указывалось, что на чертеже должно быть показано, «в котором месте какие народы кочуют и живут, также с которой стороны к порубежным местам какие люди подошли» [19] . Эту работу и выполнил С. У. Ремезов.

19

Андреев А. И. Очерки по источниковедению Сибири. XVII век. — Л., 1939. — С. 47.

Он известен также как сборщик ясака, составитель плана Тобольска, строитель каменного кремля в Тобольске, живописец, расписавший часовню для водосвятия на р. Иртыше. Им была составлена серия карт с детальными этнографическими и некоторыми археологическими данными. Вся «Чертежная книга» была завершена к 1 января 1701 г. Наиболее интересна для историка-краеведа его карта, составленная в сентябре 1698 г., — «Чертеж всех сибирских градов и земель», на которой указаны места обитания различных народов Сибири с довольно точным определением мест их кочевок.

Помимо «Чертежной книги Сибири», Ремезовым в 1698 г. было создано «Описание о народах Сибири», которое получило известность по обширным цитатам в Черепановской летописи. Ее составил в 1759 г. тобольский ямщик Черепанов.

Трудами Ремезова пользовались многие исследователи. Попавший в плен под Полтавой швед Страленберг (Табберт) (1676—1747), вернувшись в Швецию, в 1730 г. издал «Историческое и географическое описание северной и восточной частей Европы и Азии». В 1797 г. эта книга была издана и на русском языке. В вей большей частью использованы материалы Ремезова.

В 1744 г. академик Г. Ф. Миллер, возвратившись из путешествия по Сибири, передал в библиотеку Академии наук рукопись. Вначале Миллер называл ее «Тобольской» (по месту приобретения), потом «Ремезовской». «Летопись, — писал Миллер, — кроме того, что она настоящий подлинник, имеет еще и сие преимущество, что в ней многие приключения обстоятельнее перед прочими летописями описаны... Величиною она писана в десять наподобие потных книг, и на каждой странице имеет по две статьи с рисунками» [20] .

20

Гольденберг Л. А. Семен Ульянович Ремезов, сибирский картограф и географ. — М., 1965. — С. 111.

Миллер широко использовал Ремезовскую летопись при написании своей «Истории Сибири».

Позднейшие летописи содержали всевозможные сведения не только о князях или церковниках, но и о купцах и даже разночинцах. Например, в так называемой Ермолинской летописи конца XV в. рассказывается о строительной деятельности московского купца и выдающегося архитектора В. Д. Ермолина. Любопытно, что именно в этой летописи Н. М. Карамзин впервые обнаружил (в библиотеке Троице-Сергиевской лавры) список «Хождения Афанасия Никитина за три моря». Тверской купец А. Никитин в 1466—1472 гг. совершил путешествие в Иран и Индию и талантливо описал свои приключения и страны, которые он посетил. Видимо, подобные путешествия не были единичным явлением. Дело историков-краеведов — разыскать новые такие рукописи.