Истории длиной в день
Шрифт:
делаете.
Я набрал воздуха в легкие, и тихо сказал:
– Сейчас я ненадолго выйду, а когда вернусь, то вы меня выслушаете. Если все то, что я вам
скажу, покажется не заслуживающим внимания бредом, после нашего разговора, то я готов буду
помочь вам в том, что вы сейчас хотите с собой сделать. Но если в моих словах вы увидите хотя бы
каплю здравого смысла, то сможете принять решение, которое
жизнь.
Она кивнула, и я отпустил ее подбородок. Выйдя, я нашел ближайшую курилку для
персонала, и трясущимися руками извлек сигарету из пачки. Прикурив, я закрыл глаза и некоторое
время стоял не обращая ни на что внимания.
– Что скажешь?
Жена Сережи подошла ко мне так, что я даже не ощутил ее присутствия рядом.
– Ты ошиблась в оценке. Это не девятка. Это твердая десятка.
– Десяткой я считала бы человека, который по прихоти устраивает геноцид.
– А вот это как раз было бы где-то на уровне семи-восьми. И там решение было бы намного
проще. Черт, ну и дельце же ты мне подкинула…
– Ты ей поможешь?
Я вздохнул.
– Проблема не в том, что я не хочу ей помочь. Очень хочу. Проблема в том, что меня надо
было звать через пять минут после того, как все произошло. Она сейчас сама не хочет, чтобы ей
помогли, и пока это будет так – я бессилен.
– Но ты же можешь…
– Не могу. Помочь можно только тому, кто сам хочет, чтобы ему помогли. А она хочет умереть.
– И ты допустишь это?
– Не совсем. Я поговорю с ней еще, и если она изменит свое решение, то будем исправлять
ситуацию, но если она будет продолжать желать смерти… Мне придется помочь ей в этом.
– Что?!?
– Мы давно с тобой знакомы. Скажи, я когда-нибудь, на твоей памяти, отказывался помочь?
Она неуверенно пожала плечами.
– Нет.
– В том то и дело. Я обязан ей помочь тем, или иным методом. Но помочь я ей могу только
исходя из ее желания. Из ее готовности к тому или иному.
– А надавить на нее ты можешь? Она сейчас не может здраво соображать.
– А потом, когда она поймет, что ей все навязали, она сама покончит с собой. Нет уж. Знаешь
что, ты же ее подруга? Сможешь узнать мне телефон ее мужа?
– Да, а зачем…
–
– Хорошо, узнаю… А чего ты сюда вылетел на перекур? Я в кабинете у себя разрешаю курить.
– Хорошо, но ей тоже надо было одной побыть. Ладно, пойду к ней. Найди телефон мужа, и
скинь его мне на мобильник.
Я вернулся к «клиентке», которая сидела с отсутствующим видом. Сказать, что при виде ее
сердце кровью обливалось – не сказать ничего.
– Ну что, - сказал я мягко – продолжим?
Дождавшись ее кивка, я сел рядом с ней.
– Знаю, что вас это ни в малой мере не утешит, но вы, в отличие от меня, напустили то, что
живет в вашей душе на себя, а не на окружающих. Вы спрашивали меня, что же я сделал? Что же…
Извольте. Я расскажу.
Это был долгий рассказ о тех днях, которые случились после смерти моей матери, и до того
момента, как мне позвонил Олег. Я рассказал ей все, без утайки, во всех подробностях, и все
время моего рассказа, я наблюдал за ее реакцией.
В какой-то момент, мой рассказ увлек ее, и она слушала хотя бы на время позабыв про свою
ситуацию, и это можно было считать довольно большим достижением, поскольку в такой период
жизни человек не особо интересуется делами окружающих.
Когда рассказ был закончен, я вытащил сигарету, и закурил. Меня самого трясло от
нахлынувших воспоминаний, и мне тоже надо было успокоиться.
– Зачем вы мне все это рассказали? – спросила она.
– По ряду причин. Во-первых, для того, чтобы вы знали, что все люди способны на
кошмарные вещи, и вы не исключение. Во-вторых, для того, чтобы на личном примере вам
продемонстрировать то, что даже после такого можно начать жить. Посмотрите на меня, я жив, я
женился, и я уже ничуть не жалею о том, что я жив.
– А в-третьих?
– В-третьих… Наверное, я рассказал это затем, что мне надо было кому-то рассказать. До вас
такую мою исповедь выслушал только один человек – тот, кто помог мне из всего этого выбраться.
– И что же вы хотите мне предложить?
– Искупление.
Она недоверчиво посмотрела на меня.
– Что?
– Искупление. Вам надо искупить содеянное.