Истории из прошлого
Шрифт:
В общем, меня первым приглашает в комнату сержант Беренс, я иду за ним. Мы садимся напротив, он улыбается.
– Вот мы и снова встретились. Разве это не чудесно?
– Я весь свечусь от счастья, разве это не заметно?
– Ты поменьше язви и говори, в чем дело.
Я все ему рассказываю – четко и по полочкам, как оно было. В конце истории сержант неожиданно нагибается ко мне через стол. Взгляд такой пристальный – до глубины души. К тому же, Беренс молчит. Я смотрю ему прямо в глаза и жду. Наконец, он говорит:
– Молодец. А теперь предоставь это дело полиции.
–
– И как же ты до него дожил, если так плохо знаешь теорию?
– В смысле?
– В прямом. ОДБ не имеет права мешать полиции, ясно? Все, ваша работа закончена, дальше с этим буду разбираться я.
– Но…
– И еще… – он встает и направляется к выходу. – Если вы будете путаться у меня под ногами, я вас опять арестую. А теперь – на выход.
Беренс отпускает меня и приглашает Мерфи. Странно… у меня такое ощущение, будто сержант чего-то недоговаривает. А может, решил насолить из-за личной неприязни? Не знаю. В общем, Салли допрашивают максимум минут пятнадцать. Когда он выходит, я спрашиваю, как прошел допрос. Мерфи пожимает плечами: мол, ничего особенного. Я рассказываю про угрозы. Он пожимает плечами.
– Если уж говорить про законы, то полиция также не имеет права препятствовать ОДБ… Хм, может, позвоним Даффи, уточним?
Я киваю, и Мерфи подходит к аппарату, набирает шефа. Даффи берет трубку:
– Алло. Это ты, Салливан? Что с вами случилось?
Мы объясняем ситуацию. В итоге Даффи говорит:
– М-да, похоже, дело принимает серьезные обороты. Ладно, сделаем так: вы продолжайте искать подозреваемых. Слова сержанта – ложь. Он не имеет права вас арестовывать, зная все обстоятельства. Ладно, с ним мы позже разберемся, а для вас двоих у меня есть такой совет: для быстрого завершения дел предлагаю вам на время объединиться. Да, это запрещено, но раз такая ситуация, ничего не поделаешь. Если что, экзамен пройдете оба, не волнуйтесь. Главное – раскройте дела.
С этими словами он вешает трубку. Мы с Мерфи переглядываемся. Я чувствую за спиной пронзительный взгляд сержанта Беренса. Игнорируя его, мы выходим на улицу, где царит вечерняя мгла, а по ногам дует морозный ветер. На часах десять вечера. Я на ходу закуриваю и говорю:
– Ну, что скажешь насчет идеи герра Даффи?
Мерфи пожимает плечами:
– А что, у нас есть выбор?
– Ладно, есть идеи… напарник?
Он усмехается.
– Давай лучше до завтра подождем. Уже поздно, я устал – тем более, никуда мы в такой час не попадем. Предлагаю так: до завтра Раух по-любому оклемается, можно будет его допросить. А ты как? Со мной или поедешь сразу в больницу, к Таузингу?
– Пожалуй, я с тобой, а то после погони у меня к Рауху появились вопросы. Нельзя это оставлять просто так.
Мы садимся в машину, Мерфи заводит мотор. Я пристегиваюсь и говорю:
– Раз уж судьба нас связала, то скажи, какие планы на будущее? После того, как сдашь экзамен.
Салли смотрит на меня и улыбается:
– Вообще, я хочу быть «частником». Хочу открыть свою контору, вести дела… Я деньги
– Но как же расходы? Заработок у тебя будет нестабильным…
– Иэн, надо что-то пробовать в жизни. Вот ты, например, почему пошел в ОДБ?
Я объясняю ему причину. Он говорит:
– Просто смотри, как бы так не получилось, что ты с одного офиса на другой перешел. Чем детективный «клерк» отличается от офисного? Практически ничем. Я изначально хотел быть им, но, когда ознакомился с обязанностями, то понял, что там, кроме расследований, еще работа с бумагами и формами для заполнения заявлений. Да и редко когда дело, посерьезнее измен или мелких краж. Короче, скука смертная.
Я ничего не отвечаю. Слова напарника заинтересовывают меня; надо будет уточнить у Даффи…
Мы заезжаем на круглосуточную автомойку, где Мерфи самостоятельно моет машину. Увы, но вид у нее становится еще хуже: жижа оставляет за собой большое пятно, от которого воняет. После автомойки мы едем домой, время приближается к полуночи. Уже у лестничной клетки Мерфи желает мне спокойной ночи и уходит.
Я улыбаюсь ему вслед. Несмотря на то, что Салли педик, он, в принципе, человек неплохой и не заносчивый.
Ну ладно, пора на боковую.
***
Ровно в десять Мерфи стучится ко мне, и мы едем в участок. На месте Беренса сидит другой человек. Он говорит, что у сержанта выходной. Я пожимаю плечами и требую встречи с Раухом: он как раз должен был прийти в себя. Нас ведут к самому дальнему изолятору, где сидит подозреваемый, весь помятый и жалкий на вид, поникший. От него разит помойкой.
Пожалуй, я не буду тратить время на описание допроса. Раух молчит, словно воды в рот набрал. Даже не говорит, откуда у него наркотики. Даже его телефон никаких результатов не дает. Тогда Мерфи предлагает узнать адрес больницы, куда доставили Таузинга и того парнишку, который сидел за рулем мерседеса. Полицейские пробивают для нас адрес (Ульрихштрассе), и мы едем туда.
Там выясняется следующее: Таузинг оправился от ран и всего час назад выписался. Никто не знает, куда он пошел. Парнишка, которого, кстати, по документам зовут Джакоб Христманн, пока лежит без сознания. Нас с Мерфи, как детективов, допускают к его вещам. Из карманов брюк я достаю телефон – обычный сотовый, ничего сверхъестественного. Первым делом мы проверяем контакты, среды которых есть интересные находки: «папа» и «больница Мария». В sms высвечивается сообщение от Таузинга, написанное полчаса назад: «Как выпишут, приходи к бате. Я буду у него на проповеди».
Мерфи прерывает молчание:
– Значит, отец Христманна – священник? Кажется, я догадываюсь, о ком идет речь. Детская больница при церкви Святой Марии, она находится на Северном округе. Скорее всего, Джакоб – сын преподобного Якова.
– Думаю, тогда мне стоит ехать туда из-за Таузинга. Ты как?
– Отвезу. Может, что-то насчет Рауха выясню, посмотрим. Все равно тот ничего не говорит.
Я киваю, и мы направляемся к выходу.
***
До больницы минут сорок, не меньше. Чтобы как-то скрасить поездку, я говорю: