Истории, которые нашептали деревья
Шрифт:
Вот и плачет крокодиловыми слезами гриб, дожидаясь, когда отсыреет плацдарм для очередной атаки.
А что они будут, в этом и сомнения нет.
И ватных цветов на строении станет больше.
И размерами они куда большими станут.
А потом на другие строения перекинутся, — аппетит приходит во время еды…
…у что ж, полюбовался цветами и хватит.
Принес канистру с соляркой, облил строение и спичку поднес…
Чтоб не разносить заразу по подворью.
Хорошо,
Живая бутылка
Едва стает снег, сразу начинаю двор от мусора убирать.
От хлама, накопившегося за зиму.
От травы сухой.
Так и на этот раз было.
Начал с пластиковых бутылок и банок разных.
Нагнулся за очередной, а бутылка от меня в сторону покатилась.
Сама.
Без всякой помощи.
Как живая.
Приглянулся я живой бутылке, а из горлышка глазки-бусинки выглядывают.
И усы, в которых запутались розовые ножки.
Притом пяточки этих ножек отчаянно воздух перебирают в тесном пространстве.
Без слов понятно, что бедняге помощь требуется.
Забыла даже о страхе перед человеком.
Поднял я бутылку.
А в узком горлышке ее усатая мышь из последних сил за свою жизнь борется.
Осторожно двумя пальчиками ножки поправил, не дай Бог, вывихнуть.
И… затолкал беднягу обратно в бутылку.
Нет, нет, не садист я.
А чтоб предстоящей операции не мешала.
Ножичек из кармана достал.
Раскрыл его…
И лишь потом ножичком злополучное горлышко взрезал.
Выползла мышь из бутылочной мышеловки, распласталась на каменистой земле.
И так тяжело задышала!
То ли меня испугалась, то ли тельце от злополучной заточения затекло…
Лежит пластом, только бока от тяжелого дыхания вздрагивают.
Да глазки-бусинки непрерывно в мою сторону постреливают.
Друг или враг?
Никак понять не может.
А тут на бутылку солнечный лучик упал.
И заиграло донышко ее изумрудом.
И сразу дошло до меня, почему мышь в бутылке оказалась.
Остатками малинового варенья решила полакомиться.
А аппетит не рассчитала.
Разъелась так, что в горлышко животик уже не влезал.
Вот и застряла.
Вот и оказалась заложницей собственной жадности.
Плохой ученик
Срезал изгиб у речки и тысячу раз пожалел о содеянном.
Лучше бы извилистым берегом шел.
Такого неудобья давно не видел.
То раскорчеванное мелколесье, то заросли шиповника.
То горы земли, густо поросшие ползучей травой.
На заброшенном мелиоративном
Только освободишься от пут, только выберешься из очередного неудобья, а на ногах уже новые оковы.
Новые плети ползущего разнотравья.
Но Бог на земле есть.
Увидел мои мученья и вознаградил за терпенье.
… Раздвинул я очередной заслон из колючего шиповника, и крошечная полянка открылась перед глазами.
С тремя лисятами на ней.
И каким-то мокрым меховым комочком среди лисят.
Таким мокрым и жалким, что я не сразу понял, что это предо мной.
Застигнутых врасплох лисят как ветром сдуло.
Остался на полянке лишь серый комочек.
Комочек, который при близком знакомстве зайчонком оказался.
Повезло косому.
От мученической смерти спасся.
Живым на потеху детенышам притащила лисица его.
Решила навыки к охоте привить родным чадам.
Да лисята по первости неопытными оказались.
Не взяли добычу сразу.
Пока не взяли.
Но финал был бы один.
Поверьте на слово.
Зайчишку, наверное, тоже чему-то мама учила.
Да плохим учеником оказался, раз в лапы лисице попал.
С месяц зайчишка жил в клетке.
Сначала сторонился, по углам жался.
От корма отказывался.
Потом привык.
И блеск в глазах появился.
И шерстка лосниться стала.
Но чтобы не губить косого, чтобы не отвык от воли — в лес отвез.
Правда, от лисьей норы подальше.
Заяц он теперь ученый, второй раз в лапы лисице не попадет.
А лисья наука, наверняка, впрок пойдет.
Лишь бы опять плохим учеником не оказался.
Самоубийца
Яркоперый тайменчик яростно таранит продолговатый камень в воде, раз за разом ударяясь в твердую гладь его.
Самоубийца, что ли?
Я пришел на речку, чтобы сполоснуться, — а тут такая драма.
Ну что ж, подожду, чем дело закончится.
В природе свои законы. Не я создавал их. Не мне отменять.
Не стану вмешиваться, пусть что будет.
Успею еще поплескаться.
А юный камикадзе, как бы чувствуя, что могут помешать, в очередной раз идет на таран.
Потом еще и еще…
И…чудо. Камень дрогнул и шевельнулся.
А быстрое течение доделало начатую работу.
На месте камня образовалась воронка.
В воронке золотистыми бусинками блеснули икринки.
Вот тебе и самоубийца!
Тайменчик, оказывается, охотился.
И тут только я обратил внимание на дно реки.