Истории от людей и про людей

Цед Николай

С трудом раскачавшись, сунув ноги в тапки: «Под душ, под душ!» – гнал себя Иван. Подобрав комфортную температуру воды, Иван пришел в себя.

– А все же жизнь не так плоха, – рассуждал Иван, наслаждаясь льющимся из лейки теплом.

После душа, уравновесив свои внутренние стихии, он с наслаждением небольшими глотками пил утренний кофе, изредка бросая взгляд на часы.

«Сегодня есть время, выйду раньше, ехать буду спокойно, без нарушений, по правилам».

Затем пошли утренние звонки, одновременно Иван пролистывал социальные сети, после

отвлекся на разговор с женой, выпил еще чашечку кофе и снова взглянул на часы.

– О Боже! Как же это я, у меня же был запас времени… Стрелки ушли далеко вперед. Одеваясь на ходу, Иван уже бежал к машине.

«Зажигание, мотор, вперед», – непроизвольно крутились мысли у него в голове, словно он кому-то командовал. Отпарковавшишсь, лавируя по внутриквартальному проезду, он ворвался в уличный поток. Тормоз, газ, влево, вправо, ах, как жаль, опять красный свет!

А эти водители куда смотрят, как они водят машины, где они только права получают?! И снова газ, светофоры, перекрестки. Весь в мыле, словно лошадь после забега, Иван все-таки добрался до работы, припоздав на уже традиционные 10–15 минут. У него это была некая константа: каких-то жалких пятнадцать минут ему не хватало каждый день.

Забежав в кабинет, Иван стал разбирать служебные документы. Пошли звонки, разговоры с коллегами, и вот он – долгожданный кофе-брейк. Потом опять бумаги, опять звонки. Обед.

– Уфф, – выдохнул Иван.

После обеда жизнь более-менее налаживалась. Все как-то снова уравновесилось в его штормящем графике, мысли потекли лениво и спокойно. Затем несколько служебных совещаний у начальства – и снова тонус. Мысли в кучку, концентрация, напряжение от вопросов. Слава Богу, пронесло. Все, конец рабочего дня.

Опаздывать некуда.

«Да, что-то там жена говорила про магазин. Так, так, что же она говорила? Ура, вспомнил! Я же ей обещал, что к восьми буду дома».

Вечером, словно измученная после забега лошадь, Ваня вернулся домой. День, отгремев трамваями, отшумев двигателями автомобилей, мельтешением ног у метро, на остановках и тротуарах, закрывался на ночь, как двери общественного транспорта.

Ваня сидел на диване, потягивал виски, просматривая новый фильм, и думал:

«А ведь неплохая штука эта наша жизнь, ведь впереди у меня целая ночь личного времени…»

Детство в деревне

Юность – лучшая пора в жизни человека. Это время, когда горит сердце и пламенеет душа, когда раздвигаются самые далекие горизонты, и ты уверен, что нет ничего невозможного.

Запах детства

Синее-синее небо и небольшие изредка проплывающие по нему кучерявые облака. Трель жаворонка – маленькой птички, парящей высоко над землей, над цветущим лугом, словно украшенным разноцветьем драгоценных камней. Рожь с васильками, колосящаяся золотом, и небольшой ветерок, волнующий ее своим прикосновением…

Я лежу, раскинув руки, среди скошенных трав, глубоко вдыхая воздух, напоенный чудесными

ароматами. Я дышу полной грудью. Из сада пахнет медом и яблоками, тихо жужжат пчелы, неся на своих лапках пыльцу в улья. И также тихо приходят мечты. Они приплывают издалека, словно облака на небе, незаметно укутывая в сладостные грезы. И уносят, уносят меня в неведомые дали, в то далекое будущее, которое еще предстоит прожить. Оно, это будущее, видится радостным и светлым, оно неизвестное, но такое манящее, влекущее к себе. Хочется расти быстрее, скорее уже стать взрослым и попасть в ту таинственную, сказочную страну. В страну счастья, где исполняются самые сокровенные мечты…

А вечером – задушевные рассказы бабушки и сон на сеновале, под звездным покрывалом неба!

Объездка

Гнедои нервно бил копытами землю, ржал, дергался во все стороны, и только крепкие руки мужиков сдерживали его порывы, натягивая узду. Трехлетка Гнедои был необузданным жеребцом, если не считать, что его прыть слегка поубавил Николка, когда летом, на пастбище, он, взнуздав его внезапно, без седла запрыгнул ему на спину. Гнедои тогда пытался подмять под себя этого самоуверенного юношу: валился на бок, внезапно падал на колени, вскакивал, высоко взбрыкивая задними ногами. Но и сам наездник Николка был не промах. Чтобы жеребец не подмял его под себя своим крупом и не раздавил, он соскакивал с Гнедого, и как только тот поднимался, он снова запрыгивал ему на спину. А затем был отчаянныи бег Гнедого. Это была борьба двух характеров: кто кого. Скачка продолжалась долго. Вначале Николка отпустил поводья, а затем, по мере скачки, натягивал, сдавливая Гнедому горло ногами, заставляя повиноваться. После долгои и изнурительнои борьбы Гнедои наконец смирился и уже, возвращаясь в табун, исполнял команды Николки, но резвыи нрав коня не остыл окончательно. И вот сеичас предстояло новое испытание – научиться ходить в упряжи.

Стояла зима, выпало много снега, и Гнедого пора было запрягать в сани. Дед Степан, конюшии, раздавал команды и руководил всем этим деиством. Изловчившись, мужики накинули Гнедому хомут на шею, затем, очень быстро и ловко перебросив дугу, затянули его, и вся воля строптивого коня оказалась стиснута оглоблями и санями. На какие-то мгновения жеребец оторопел, а Степан уже крикнул: «Прыгаи!» – и все разом очутились в санях. Гнедои рванул с места в карьер. Он, словно скоростнои поезд, взрезал копытами глубокии снег, от его быстрого бега за санями вихрем тянулся след. Степан был опытныи конюшии и дал волю скакуну, да еще подхлестывал его вожжами, и тот, хрипя, во всю свою прыть вспахивал грудью глубокии снег. Казалось, Гнедои разнесет и сани, и седоков, столько в нем было норова и грубои животнои силы. Но вся мощь коня оказалась ничтожнои перед умом и опытом человека. Гнедои замедлил ход. Наступил момент, когда жеребец понял, что натянутые поводья означают остановку. Теперь, после изнурительного бега, Гнедои стал послушен.

Конец ознакомительного фрагмента.