Истории с первой парты: К доске пойдёт… Василькин! Это наш 4 «Н»
Шрифт:
– Послушай, вот это? – я прочитал ему первые строчки.
– Вроде это… Ну да, снег был. И зима была. Кажется.
– Ну хотя бы скажи, стих длинный?
– Ты шутишь? Да он огроменный!
– Сколько строк? Десять? Двадцать?
– Да там все пятьдесят! Или даже сто! Василькин, отстань ты со своим стихом! Некогда мне.
И мы с Костиком стали учить стих. Мы учили его целых три часа с небольшими перерывами. К десяти вечера моя голова была как чугунная, и я чувствовал, что больше не могу запомнить ни слова. А мы дошли только до сорок
– Всё, я дальше не буду учить, – сказал я. – У меня сейчас голова треснет от этого Пушкина.
– Зачем он такие большие стихи писал? И вообще непонятно о чём, – сказал Костик. – Писал бы себе маленькие, лёгкие и не морочил детям голову.
– Наверно, за большие стихи больше платили.
– Нормально! Ему больше платили, а мы мучайся теперь!
В десять пятнадцать пришла мама Костика, но освободили нас только в одиннадцать. Пока бегали за слесарем, пока вскрывали дверь, пока я ждал папу… Домой я попал только в двенадцатом часу и сразу рухнул в постель. В учебник чтения даже не заглянул. Мне уже было всё равно, сколько строчек мы недоучили.
– Давайте быстренько ответим стихотворение, прямо по списку, – сказала Светлана Алексеевна на первом уроке. – У нас большая тема по русскому, поэтому мы потратим на неё остаток этого урока. Бойко, к доске!
– А что, прям весь стих рассказывать? – мрачно спросил Костик.
– Ну конечно весь. Что за вопросы?
Костик пошёл к доске как приговорённый. Он ещё перед уроком сказал мне, что вообще ничего не помнит. Когда он начал читать, запинаясь на каждом слове, брови Светланы Алексеевны поползли вверх. Класс оживился и зашептался. Когда Костик доковылял до строчек: «Служанки со всего двора / Про барышень своих гадали…», Светлана Алексеевна не выдержала:
– Бойко! Что ты мне читаешь?
– Пушкина, – промямлил Костик.
– Понятно, что Пушкина. Что именно?
Я почуял неладное и стал быстро листать учебник Лизы Комаровой. Свой я так и оставил дома, в столе. Светлана Алексеевна заметила, что я завозился, и спросила:
– Василькин, какой отрывок я задавала?
Я сказал неуверенно:
– Из «Евгения Онегина».
– Я понимаю, что из «Евгения Онегина». Как он начинается?
Что я мог ответить? Я уже смекнул, что мы с Костиком всё-таки выучили не тот отрывок. А как начинается правильный, я не знал – не успел долистать до нужной страницы. Тут Тимур Валеев поднял руку, встал и начал рассказывать:
В тот год осенняя погода
Стояла долго на дворе,
Зимы ждала, ждала природа…
Я не мог поверить своим ушам. Это же про осень. И Татьяна встретилась где-то только в середине, и снег всего один раз упоминается. И строк всего четырнадцать, выучить – раз плюнуть. А мы-то с Костиком мучились весь вечер, а теперь ещё и двойки получим. Мне стало так обидно, что я встал и сказал:
– Мы с Бойко перепутали, но мы же всё равно учили! Мы в три раза больше выучили, чем нужно! И отрывки у нас огромные. Светлана Алексеевна! Мы же не виноваты!
–
– Да, Пушкин, – упрямо сказал я. – Зачем он столько похожих стихов про Татьяну и зиму написал? Ему что, одного не хватило?
Светлана Алексеевна не рассердилась, а тоже засмеялась. А потом объяснила, что Пушкин не писал много стихов про Татьяну. Он написал один большой роман в стихах, и называется он «Евгений Онегин». А Татьяна – это главная героиня. Роман делится на главы и отрывки, и эти отрывки мы учим в разных классах. Кузнецов и Майзлин сбили нас с толку, поэтому мы нашли не тот стих, да ещё не знали, где остановиться.
Светлана Алексеевна всё же разрешила нам рассказать наши отрывки, но предупредила, что снизит оценку на балл за невнимательность. Я получил четыре, а Костик – три с минусом. Оказалось, все сорок две строчки каким-то чудом удержались у меня в голове. Я вздохнул с облегчением, что всё так удачно закончилось. А Костик был, конечно, недоволен – тройка с минусом не намного лучше двойки. Возвращаясь за свою парту, он пробормотал с досадой:
– Третья тройка подряд… Ну, Пушкин…
– Ну, погоди! – закончила вместо него Светлана Алексеевна.
Весь класс ещё долго не мог успокоиться от смеха.
Внимание, музыкальный номер!
У нас в школе был концерт художественной самодеятельности для начальной школы. Выступали по несколько человек от каждого класса. От нашего третьего «А» выступила Ксюша Цветкова с басней Крылова «Мартышка и очки». Она специально нарядилась под мартышку и нацепила на нос большие очки. Все смеялись и очень громко ей хлопали.
– Подумаешь, – прошептал я Костику. – Я бы тоже смог так кривляться.
– Ну да, – согласился он. – Басню читать каждый сможет.
Потом выступал Никита Кузнецов. Он у нас спортсмен и занимается карате. Никита ходил по сцене босиком, в белом кимоно и показывал разные движения. Ему тоже хорошо хлопали и даже свистели.
– Ничего особенного, – сказал я. – Ногами махать – много ума не надо.
– Так себе номер, – поддакнул Костик. – Даже хлопать неохота.
– А что же вы не выступаете? – спросила Лиза Комарова, которая сидела позади нас. – Сами ничего сделать не смогли, а теперь сидите и всех обсуждаете.
– Это мы не смогли? – обернулся я. – Мы просто не захотели.
– А если бы захотели, мы бы такое сделали! – сказал Костик.
– И какое же?
– А такое! Что просто ого-го! Все бы нам стоя аплодировали.
– Ой, да ладно, «ого-го»! Вы же ничего не умеете! – насмешливо сказала Лиза. Я хотел ей ответить, но Светлана Алексеевна шикнула на нас, и мы замолчали.
Потом выступили ещё трое из параллельного класса. Мы с Костиком и их обсудили, но теперь наклонялись поближе друг к дружке, чтобы Лиза не слышала. Только она всё равно косилась на нас и ехидно улыбалась.