Истории Ворона
Шрифт:
– Я все-таки не понимаю, – сказала Ленка, вертя в пальцах пачку сигарет, – каким образом бабуля выяснила, где ты живешь.
Они уже обсуждали это. И вчера, и сегодня. Варя не хотела заходить на третий круг.
– Вот у нее и спросим, – сказала она. – Пусть поделится старушечьими секретами.
– Ей бы стоило еще чем-нибудь поделиться. Переписать на тебя дом, например.
– Если он есть.
– Как не быть? Стопудово есть. Большой бревенчатый деревенский дом, с печкой и огородом. Красота ведь, нет? Теплицы там, грядочки, сортир покосившийся. Коза, опять же. – Ленка говорила совершенно
Ксюха не выдержала первой, рассмеялась тонко и заливисто. Тотчас прыснула и сама Ленка, сбросив маску невозмутимости. Варя улыбалась, несмотря на ком в горле. Только что мимо промелькнул дорожный указатель, сообщающий, что до поворота на рабочий поселок Ветлынов остался километр. Путешествие заняло меньше полутора часов. Считай, пригород.
Ленка с Ксюхой все еще острили про крыжовник и трактор, когда машина свернула с трассы. Проселочная дорога оказалась асфальтированной и на удивление ровной. За прозрачными березовыми посадками чернели пустые поля, перемежаемые вдалеке грязно-серыми рощами. Снег больше не падал.
Ветлынов был невелик: с десяток трехэтажных многоквартирных домов на берегу реки да рассыпанный по окружающим холмам частный сектор.
Несмотря на то что навигатор на Варином смартфоне впал в ступор и отказался показывать дальнейший маршрут, отыскать нужную улицу не составило труда – она ползла по самой окраине поселка и упиралась как раз в дом-интернат для престарелых. Сразу за ним начинался лес.
– Приехали, – сказала Варя, припарковавшись на квадратном пятачке в сотне метров от входа. Ее машина была здесь единственной. – Идем?
– Я на стреме, – сказала Ленка. – Серьезно, на хрена нам всем туда переться? Лучше покурю тут спокойно, занюхаю свежим воздухом. Если похотливые стариканы припрут к стенке, зовите – примчусь на помощь.
– Договорились. – Ксюха уже выбиралась из машины. – Только не усни на посту.
– Серьезно, – сказала Варя. – Это может быть надолго.
– Да мне не привыкать пялиться в пустоту, – криво усмехнулась Ленка. – Уж лучше здесь, чем на смене.
– Как скажешь.
Снаружи бесновался ледяной ветер. Варя с Ксюхой, втянув головы в плечи, направились к интернату. Через газоны, превращенные непогодой в болото, к крыльцу вела широкая тропа, выложенная тщательно пригнанными друг к другу досками. Варя сразу узнала длинное приземистое одноэтажное здание с фотографий в Интернете. Правда, сделаны те были не меньше десяти лет назад: краска давно сползла со стен, а крытая шифером крыша успела обильно порасти мхом. Зато все окна теперь были пластиковые.
Сразу за дверью, тоже пластиковой, их ждал крохотный темный вестибюль. И запах. В первую очередь – запах. Пахло разваренной лапшой, лекарствами, прокисшим хозяйственным мылом, хлоркой, потом и дерьмом. Ксюха наморщила нос, Варя, взглянув на нее, виновато пожала плечами.
Стойки администратора здесь не было. В одном углу стоял потертый диван, в другом – тумбочка с телевизором. На стенах – распорядок дня, календарь, несколько групповых снимков в рамках
– А Ленка молодец, – сказала Ксюха. – Я ей завидую.
– Угу. – Варя скользнула взглядом по фотографиям. – Это же почти…
– Почти детдом, – сказала Ксюха. – Точно.
– Только отсюда уже не выбраться в большую жизнь.
Варя заглянула в коридор левого крыла. Пол, облепленный блестящим в свете тусклых ламп линолеумом, бугрился инопланетным ландшафтом. Тишина. Ряды деревянных дверей. Она постучала в ближайшую, подергала ручку – заперто.
– Идут! – окликнула громким шепотом Ксюха. Варя вернулась в вестибюль. Из правого крыла возникла невысокая плотная женщина в белом халате поверх вязаной кофты и шерстяной юбки в пол. Сквозь некрашеные, зачесанные назад волосы даже в полумраке просвечивала кожа головы.
– Здравствуйте, – сказала она. – Приемные часы уже закончились.
– Здравствуйте! Я к… – Варя вдруг поняла, что забыла имя той, что назвалась ее бабушкой. – Я вчера звонила. По поводу документов.
– А, внучка Серафимы Никитичны? Вы со мной и разговаривали.
Варя в этом сомневалась. Голос женщины, стоящей перед ней, низкий и осиплый, ничуть не походил на молодой голос, который она слышала в трубке прошлым утром. Разве что его обладательница внезапно заболела. Или состарилась.
– Пойдемте, – сказала администратор. – Сейчас все решим.
Она провела их в кабинет в правом крыле, усадила в большие пыльные кресла, достала из шкафа тонкую папку с бумагами.
– Смотрите, – говорила она, перелистывая содержимое папки. – Вам беспокоиться не о чем. Серафима Никитична всю жизнь проработала в колхозе, получает пенсию. Из этой пенсии и оплачивается ее содержание у нас. Но по староверческим традициям брак она нигде не регистрировала, и детей тоже. Там, в этих деревнях, вообще не разобраться, кто чей родственник. Не будем же мы проводить экспертизу ДНК для каждой поступающей…
– А давайте проведем, – сказала Варя. – Расходы я готова взять на себя. Просто, видите ли, я сильно сомневаюсь, что Серафима… Никитична на самом деле приходится мне бабушкой. Это все очень странно. Я никогда раньше о ней не слышала.
– Но ведь вы же сирота?
– Да, – Варя похолодела. – Откуда вы знаете?
– Навели справки, – поджала губы женщина. – Входит в наши обязанности.
– Допустим, сирота. Это же не значит, что любая старуха имеет право называться моей бабушкой! То есть она, конечно, может ею быть, но это надо проверить. И, повторю еще раз, я готова оплатить анализ ДНК.
– Серафима Никитична вряд ли согласится. Вера у нее такая, понимаете? Она за всю жизнь ни разу даже зеленкой, наверное, не пользовалась.
– Замечательно. – Варя вздохнула, пытаясь подавить раздражение. – Серафима Никитична не согласится на анализ, но я должна поверить на слово, что она моя бабушка. Так? Абсурд!
– Можно попытаться ее уговорить, – задумчиво сказала женщина. – Тем более что процедура, насколько мне известно, безболезненная. Однако до тех пор, пока у нас нет результатов, будем полагаться на ее слова. Вы же, надеюсь, повидаетесь с ней? Может, удастся что-то прояснить?