История амулета
Шрифт:
Они направились вниз по дорожке, и всякий раз, когда им доводилось проходить мимо очередной скамейки, сидевшие на ней люди окидывали всех четверых любопытными, но отнюдь не возмущенными или, скажем, укоризненными взглядами. Дети, в свою очередь, с неменьшим любопытством рассматривали одетых в прекрасные мягкие мантии людей будущего (надеюсь, они именно рассматривали, а не пялились на них). А, нужно вам сказать, лица людей будущего вполне заслуживали того, чтобы рассмотреть их как можно более тщательно (и даже немножко попялиться). Нельзя сказать, чтобы эти лица были особенно красивыми,
— Знаю! — внезапно воскликнула Антея. — Они ничем не озабочены — вот в чем дело!
Антея попала в самую точку. Каждый, кого дети ни встречали на аллее, имел необыкновенно умиротворенный вид. Никто никуда не спешил, не нервничал, не подпрыгивал на месте от нетерпения, не дергал щекой, не кривил рот от огорчения — словом, как и сказала Антея, никто ни о чем не заботился. И хотя некоторые из сидящих на скамейках имели немножко печальный вид, дети почему-то были абсолютно уверены в том, что печаль их была настолько светла, что им ни в коем случае не пришло бы в голову прыгать в Темзу или стреляться из пистолета.
При всем при том невозмутимые жители будущего проявляли к четырем нашим приятелям самый живой интерес, и в конце концов те принуждены были свернуть с главной аллеи и углубиться в чащу благоуханного искусственного леса по петляющей среди деревьев (а также цветущих кустов и прохладных источников) тропинке.
Именно здесь, в небольшой тенистой низине, обсаженной по краям высокими кипарисами, дети и наткнулись на исключенного школьника. Он лежал ничком на мягкой зеленой травке и, судя по не раз виденному детьми в прошлом и настоящем характерному подергиванию плеч, плакал навзрыд. Антея не преминула тут же наклониться к нему и спросить:
— Что случилось?
— Меня исключили из школы, — ответил мальчик в промежутке между рыданиями.
Дети уважительно промолчали. Они-то знали, что просто так из школы никого не исключают.
— Может быть, ты расскажешь нам, что натворил? — наконец решился спросить Роберт.
— Я… Я вырвал из тетрадки листок и бросил его на школьном дворе, — ответило безутешное дитя тоном закоренелого преступника, исповедующегося в очередном смертельном грехе. — Ну вот, теперь вы знаете и, конечно же, перестанете со мной разговаривать, — добавил он, не подымая глаз от земли.
— И это все? — спросила крайне удивленная Антея.
— Можно подумать, этого мало, — ответил мальчик. — Меня исключили на целый день!
— Я что-то тебя не совсем понимаю, — мягко произнесла Антея.
Исключенный мальчик обратил к детям свое заплаканное лицо. То, что он увидел, должно быть, произвело на него сильное впечатление, потому что он тут же перевернулся на спину, а потом и вовсе сел на траве.
— Послушайте, вы, часом, не с Луны свалились, а? — спросил он.
— Мы, знаешь ли, приехали из одной очень и очень далекой страны, — ответила Антея. — В нашей стране не считается преступлением бросать на землю бумажки.
— А в нашей — считается! — сказал мальчик. — Если это сделает
— Да, но с другой стороны, — вступил в разговор Роберт, — это же означает целый день каникул!
— Видно вы и впрямь приехали из какой-то очень далекой страны, — удивленно произнес исключенный школьник, — раз не знаете такой простой вещи как каникулы. Каникулы — это когда вы вместе со всеми играете, веселитесь и едите всяческие сладкие вещи. А когда вас исключают из школы, ничего этого не бывает. Наоборот, с тобой никто не разговаривает и даже вообще не замечает. Всем сразу же ясно, что раз ты не в школе, значит, тебя исключили.
— А если ты вдруг заболеешь?
— Вряд ли. У нас никто никогда не болеет. Ну, если кто-нибудь и заболеет раз в жизни, так ему сразу же дают специальную повязку, и все обращаются с ним, как с родным ребенком. Я знаю одного мальчика, который стащил у своей сестры такую повязку, когда его исключили на день. Так вот, за это его исключили на целую неделю! Я просто не представляю, как можно не ходить в школу целую неделю. Вот ужас-то, наверное!
— Так ты что, любишь ходить в школу? — недоверчивым тоном осведомился Роберт.
— А кто же не любит? — ответил мальчик. — Это же самое расчудесное место на свете! В этом году я выбрал своей специальностью железные дороги. Эх, вы бы только видели, какие у нас там есть замечательные модели паровозиков! А теперь из-за этой дурацкой бумажки я отстану от своей группы на целый день!
— Так вы сами выбираете себе предметы для изучения? — удивился Сирил.
— А как же иначе? Слушайте, из какой дыры вы все-таки приехали? Вы же не знаете самых простых вещей!
— Не знаем, — с готовностью согласилась Джейн. — Так что тебе лучше все нам этак подробненько рассказать.
— Ну хорошо, — начал исключенный школьник. — В Иванов день [20] школа закрывается на каникулы. Все ходят, обвешанные гирляндами цветов, и выбирают себе специальность на следующий год. Правда, если уж ты что-нибудь выбрал, то потом тебе весь год это придется и изучать, и никаких там «надоело» не принимается. Естественно, что кроме главного предмета, есть еще и множество всяких других — например, чтение, музыка, рисование и, конечно же, гражданское право.
— Господи Боже мой! — сказала Антея.
20
Он же день «середины лета», 24 июня.
— Послушайте! — воскликнул мальчик, неожиданно вскакивая на ноги. — Сейчас уже почти четыре часа, а исключение после четырех заканчивается. Пойдемте ко мне домой, и мама расскажет вам все, что вы ни пожелаете узнать.
— А твоя мама не будет ругаться, если ты приведешь домой абсолютно незнакомых людей? — осведомилась Антея.
— Что-то я опять вас не понимаю, — сказал исключенный школьник, надевая кожаный пояс поверх своей медяного цвета мантии и смело ступая босыми ногами на ведущую прочь из леса тропинку. — Ну, идемте же!