История Англии от Чосера до королевы Виктории

Тревельян Дж. М.

Чтобы воссоздать истинную картину процессов социальных перемен, происходивших в послевоенный период, мы должны избегать ошибочного предположения, что трудящиеся классы в целом находились в худшем финансовом положении, чем до промышленного переворота, хотя их беды, будучи теперь бедами иного рода, были более ощутимы, а их жалобы раздавались громче, чем в прошлом. Профессор Клэпхем, величайший авторитет в области экономической истории этого периода, резко осуждает «легенду, по которой положение трудящегося человека становилось все хуже вплоть до некоей неопределенной даты между составлением Народной хартии и Всемирной выставкой. После падения цен в 1820-1821 годах покупательная способность заработной платы (в целом, конечно, а не заработка каждого рабочего) была, несомненно, выше, чем непосредственно перед революционными и Наполеоновскими войнами.

Но

покупательная способность заработной платы несоставляет еще полностью человеческого счастья, а для большинства людей удобства и ценности жизни были меньшими, нежели те, которыми пользовались их деревенские предки.

Глава XVI Англия времен Коббета (Продолжение)

Рост фабричной системы и капиталистического земледелия привел к большим переменам в использовании женского труда, а эти перемены изменили условия семейной жизни и, следовательно, в конце концов повлияли на взаимоотношения полов.

С давних времен женщины и дети занимались дома некоторыми ремеслами, разнообразие и сложность которых возросли в период правления в Англии Стюартов и первых представителей Ганноверской династии. Внезапный упадок домашнего ремесла, вызванный изобретением новых машин, имел глубокие последствия для бедноты. Первым таким результатом в последние годы XVIII века была большая безработица и нищета среди одиноких женщин и разорение многих мелких сельских семей, бюджет которых можно было сбалансировать лишь при помощи заработков жены и детей.

Переход на фабрики не мог быть осуществлен немедленно. В период войны с Наполеоном женщины, лишенные в связи с упадком домашней промышленности прежних средств к существованию, стали наряду с мужчинами принимать участие в полевых работах. Крупные капиталистические фермы начали широко использовать женщин для рыхления земли и прополки. Такая работа носила эпизодический характер. Только крупные фермеры в эпоху Спинхэмленда использовали женский труд круглый год, как потому, что вновь огороженные земли требовали большей затраты труда на расчистку и подготовку почвы, так и потому, что бремя налога в пользу бедных было меньшим, если жена зарабатывала так же, как и муж, и потому, что получение жалованья женщинами помогало снижать заработок мужчин. Это был порочный круг, так как именно то обстоятельство, что заработка мужчины в то время было недостаточно для содержания целой семьи, заставляло жену и дочерей конкурировать с мужчинами на сельскохозяйственных работах. И лишь когда во второй половине XIX столетия заработок сельскохозяйственных рабочих стал постепенно подниматься, а сельскохозяйственные машины дали фермерам возможность обходиться без многих видов ручного труда, – только тогда применение женского труда в земледелии опять стало столь же ограниченным, как и в более ранние времена.

При прежней системе ведения хозяйства многие деревенские женщины принимали активное участие в обработке семейного клочка земли, ухаживали за свиньями и коровой, торговали на рынке или помогали вести кое-какие мелкие местные дела; в Англии прошлого, как и в современной Франции, жена часто была партнером в делах своего мужа и товарищем вработе. Но рост интенсивного земледелия и крупных предприятий привел к отстранению женщин от подобной деятельности, превратив одних из них в «леди», не имеющих никаких занятий, других – в полевых или фабричных работниц, а некоторых – в жен рабочих, целиком посвятивших себя заботам о доме.

Как и в большинстве человеческих дел, были и положительные, и отрицательные стороны этих перемен. Жилища рабочих, перестав быть миниатюрной фабрикой, стали более комфортабельными, тихими и чистыми: так, например, перенесение процесса очистки хлопка из хижины ремесленника на фабрику сделало многих хозяек более счастливыми, а многие дома – более приятными.

Более того, женщины, которые шли работать на фабрики, хотя и теряли некоторые ценные преимущества своей прежней жизни», зато обретали независимость. Деньги, которые они зарабатывали, были их собственными. Фабричная работница занимала определенное экономическое положение, которое с течением времени стало возбуждать зависть других женщин. Эту зависть, основанную на стремлении к независимости, испытывали не только девушки из трудящихся классов. Она стала ощущаться и в высших кругах. В середине XJX века представительницы праздных слоев начали чувствовать, что независимая фабричная работница, сама зарабатывающая

себе на хлеб, подает пример, который может быть полезным для «леди».

Очень часто единственной обязанностью «леди» начала правления Виктории, так же как и ее матери в период регентства, было нравиться мужу, тратить его деньги и воплощать тот тип женского совершенства, который глава семьи рассчитывал найти в своей жене и дочерях [57] . Несомненно, что увеличение числа женщин, имеющих досуг, способствовало расширению круга читающей публики и покровительству искусству и литературе. В самом деле, такие женщины, как Джейн Остин, Мария Эджуорт и Анна Мор, имели достаточно времени и образования, чтобы стать писательницами и художницами. Это было хорошо. Но многие молодые леди, которые бредили романами Скотта и Байрона и старались походить на их героинь, страдали от слишком большого досуга. Моды в искусстве и литературе по мере своего появления воздействовали на жизненные привычки и иногда даже на внешний вид более культурных слоев общества. Псевдо-средневековый идеал женщины, обожаемой влюбленным героем, – у Скотта и султанское представление о женщине как одалиске – у Байрона способствовали появлению у женщин, мнящих себя «светскими львицами», искусственно созданного чувства собственной бесполезности.

[57]До издания законов о собственности замужних женщин в последний период правления Виктории собственность женщины с момента бракосочетания становилась собственностью ее мужа. Закон находился в любопытном противоречии со словами свадебного обряда, во время которого мужчина должен был сказать; «Все мое земное имущество тебе дарю». На деле было как раз наоборот. – Прим. авт.

По мере того как высший и средний классы богатели, а сельские джентри все больше подпадали под влияние городской жизни, вопросом социальной гордости стало правило, согласно которому молодые девушки должны были заниматься с гувернантками в классной комнате, а оттуда переходить в гостиную, как можно меньше времени уделяя домашней работе. Леди в романах Джейн Остин, представительницы мелких джентри и высшей буржуазии, ничем не занимались, а лишь читали стихи, рассказывали местные сплетни и старались обратить на себя внимание джентльменов. Несомненно, что в семьях крупных политических деятелей дело обстояло иначе: жизнь женщин совсем не была такой ограниченной и скучной.

Кроме того, леди не рисковали заниматься какими-либо физическими упражнениями, кроме танцев. Очень немногие женщины в этот период увлекались охотой; охота стала более обычной в деятельный викторианский период, о чем свидетельствуют рисунки в «Панч» и романы Троллопа. В более ранний период леди полагали, что их следует хранить в вате. Когда Элизабет Беннет прошла три мили в скверную погоду и пришла в Незерфилд «с уставшими ногами, грязными чулками и лицом, раскрасневшимся от жары и ходьбы», госпожа Хёрст и мисс Бингли «выразили ей свое презрение». Даже на суровом севере Вордсворт написал в 1801 году поэму, чтобы, как говорит нам ее заглавие, утешить и ободрить «молодую девушку, которую бранили за длинные прогулки в деревню». Все это было совершенно абсурдно, так как женщины менее состоятельных слоев общества проходили большие расстояния до места работы и обратно; многие уэльские женщины ежегодно проделывали долгий путь в Лондон и обратно только ради сезонной работы в фруктовых садах и огородах около столицы.

Женщинам высшего класса были чужды радости трудовой жизни и ее интересы, что явилось результатом возрастающего богатства мужчин этого класса и более искусственных условий современной жизни. В прежнем самообеспечивающемся помещичьем имении с его бесчисленными работами по дому и вне его леди из знатных семей, подобных Пастонам и Верни, имели свои обязанности. Теперь же признаком леди стала праздность.

Было, конечно, даже среди женщин состоятельных слоев много таких, которые жили активной и полезной жизнью: одни – жизнью прежнего домашнего типа, другие – подобно Анне Мор – современной филантропической и духовной жизнью. Но в фальшивом идеале «уединившейся» леди была реальная опасность для нового столетия. А в снобистском обществе, подобном английскому, где низшие слои всегда стремятся подражать высшим, фальшивый идеал распространялся сверху вниз, проникал в среду более мелкой буржуазии, становившейся все более многочисленной в новых предместьях городов.