История Авиации 2005 02
Шрифт:
Именно так все и выглядело, так как в оперативной сводке штаба ВВС СФ за этот день сказано, что Bf109, не приняв боя, скрылись в облачности. Лейтенант Рассадкин точным огнем с близкой дистанции подбил «раму», которая дотянула до полуострова Рыбачий и села на вынужденную посадку, экипаж попал в плен. Это был FW189A-3 (сер. №№ 2248) из отряда ближней разведки 1.(Н)/32.
В упоминавшемся штурмовом налете на аэродром Луостари 3 марта 1942 г. дежурная пара Bf109Е при подходе «Харрикейнов» даже не попыталась помешать нашим штурмовикам, а, взлетев с аэродрома, бросилась наутек. А ведь основная задача дежурного звена заключается именно в отражение налета! Как видим, примеров плохих действий пилотов «Мессершмиттов» достаточно, чтобы, вооружившись избирательной логикой и заняв позицию буржуазного ревизионизма, с полным основание применить к ним характеристику Рыбина: «Отдельные летчики вь!ходили из боя и бросали своих товарищей… Но была и ещё одна проблема, имевшая не столь
Но по отдельным случаям нельзя судить о действиях всей авиации, причём, как нашей, так и противника. Воздушных боев в Заполярье в 1941–1942 гг. произошло несколько сотен. Они имели различную интенсивность и число участников. В них были сбиты сотни самолетов обеих сторон. И если бы всё было так, как пытается изобразить Рыбин, то не было бы уничтожены сотни вражеских бомбардировщиков в районах наших обороняемых объектов, мурманский порт был бы парализован, а транспортные суда конвоев союзников в Кольском заливе и на подходе к нему уничтожались бы пикирующими бомбардировщиками с той же легкостью, с какой они топили корабли в Северном и Средиземном морях. А ведь в 1942 г. стратегически важные северные конвои PQ в районах, где действовала наша истребительная авиация, потеряли лишь единичные транспорты! И в этом заслуга, в первую очередь, наших истребителей. Ну а в 1941 г. вражеской авиации, в первую очередь бомбардировочной, наши истребители на Севере дали весьма достойный отпор.
Также как с Сафоновым, так и без него, наши летчики смело вступали в воздушный бой, и не надо представлять дело так, словно наши истребители действовали решительно только тогда, когда их в бой вел Борис Сафонов — именно так Рыбин и пытается представить в последней статье роль подполковника Сафонова.
Хотелось бы обратить внимание на то, что Рыбин в своей работе явно преувеличивает достижения немецкой авиации. Так, описывая действия немецких бомбардировщиков 9 сентября 1941 г., он утверждает, что группы численностью от трёх до восьми Ju87 или Ju8o каждые полчаса бомбили позиции наших войск. Но это утверждение не соответствует действительности, так как всего в этот день на бомбардировки наших войск вылетали только три группы бомбардировщиков Ju87 — в 14:05, 16:20 и 18:25. Эти же данные приводит в своей книге и Эрик Момбек и взяты они не с потолка, а из немецких же архивов. Иначе говоря, налёты происходили примерно каждые два часа. Причем одну из этих групп перехватили шесть И-16 эскадрильи Бориса Сафонова.
И в последующие дни «лаптёжники» совершали не более трех налетов на наши войска. О действиях Ju88 известно, что две мелкие группы (численностью в пять и два самолёта) 9 сентября были перехвачены нашими истребителями в 15:24 и 18:30 во время бомбардировки Кольского моста и действий в тылу наших войск. При этом один Ju88 был сбит. Действия экипажей последних машин Рыбин также приукрашивает, сообщая, что, якобы, в сентябре 1941 г. они «регулярно бомбили морской порт Мурманск». В действительности же по Мурманскому порту в период с 8 по 28 сентября 1941 г. не было произведено ни одного налета, так как все немецкие бомбардировщики были задействованы в бомбардировках линии фронта и нашего тыла с целью достижения главной задачи — прорыва нашей обороны.
Что касается трех «Харрикейнов», потерянных 16 ноября 1941 г., то с немецкой стороны нет никаких заявок на сбитые самолеты в этот день, да и вообще о каких-либо воздушных боях, потому что кроме атаки одиночного заблудившегося Ju52 другой тройкой «Харрикейнов», никаких встреч с воздушным противником в этот день зафиксировано не было. Спустя четыре часа, после начала поисков, пропавшие истребители были обнаружены. Позже к месту катастрофы вылетела пара гидросамолетов МБР-2 118-го МРАП, было проведено расследование и его материалы изложены в приказе командующего ВВС СФ № 01 от 1 января 1942 г.: «16.XI.41 г. командир звена старшина Семененко, летчики: сержант Кобацкий и старший лейтенант Булычев, выполняя боевое задание барраж над линией фронта, вошли в низкую облачность, не учли превышение местности, врезались в сопку. Самолеты “Харрикейн" разбиты, летчики погибли. Основным виновником катастрофы трех самолетов является командир звена Семененко, который вел звено бреющим полетом при плохой горизонтальной видимости» 10*.
Вообще эта катастрофа очень напоминает гибель трех Су-27 из состава пилотажной группы «Русские витязи»
Пользуясь случаем, хочу высказаться насчет еще одной «утки», запущенной на страницы авиационной печати Рыбиным. В журнале «Авиация» № 6 в статье «Служили два товарища» Рыбин описывает гибель командира эскадрильи 19-го ГИАП майора Зайцева как самоубийство: «Конечно, сейчас невозможно выяснить всех обстоятельств того, что толкнуло Александра Петровича Зайцева на такой поступок — направить твердой рукой свой самолет в смертельное пике. Но именно так закончился жизненный путь замечательного летчика-истребителя, героя первых воздушных схваток в небе Заполярья».
Надо признать, что у командования ВВС 14-й армии были веские причины для снятия майора Зайцева с должности командира 760-го ИАП (не связанные с его летной работой). Назначение его в родной 19-й авиаполк с понижением в должности до командира эскадрильи никак не может быть причиной объявления Зайцева самоубийцей. Производивший расследование этой катастрофы штурман 19-го ГИАП майор Шевченко в мае 1942 г. записал следующее: «Вопреки указаниям командира полка после взлета набрать высоту и пристроиться к бомбардировщикам для выполнения боевой задачи, майор Зайцев начал пилотаж на малой высоте. Пилотаж производил на высоте 300–350 метров, выполняя фигуры, связанные с потерей высоты, и, снижаясь, до высоты 200 метров. Попилотировав 4–5 минут, пошел с набором высоты в направлении группы истребителей и бомбардировщиков, уходивших на задание. На высоте 500–600 метров сделал еще один переворот, положив самолет “на спину", перешел в пикирование с выводом на 180 градусов. Видя, что для вывода из пикирования высоты не хватает, начал резко выводить. Вследствие резкого вывода из пикирования самолет потерял скорость и с высоты 50 метров принял отвесное положение, ударился о правый берег реки Кола… Виновником катастрофы является командир эскадрильи майор Зайцев» 11 *.
Вот мнение командира полка майора Рейфшнейдера, вылетевшего во главе своих истребителей на сопровождение бомбардировщиков к аэродрому Луостари: «На высоте 2200 футов 12*я увидел самолет майора Зайцева на одной высоте со мной и метров 100 впереди. В этот момент он сделал переворот и с отвесным пикированием пошел к земле. В процессе вывода, по-видимому, из-за малой скорости и резкого взятия ручки на себя самолет начал покачиваться с крыла на крыло, и в момент выхода из "пике" врезался в землю под углом 30–35 градусов» 13*. Как видим, расследование этой авиакатастрофы говорит о том, что летчик разбился на самолете «Аэрокобра» в результате собственной неосторожности и недисциплинированности.
Мне не понятно, как может Рыбин обвинять Александра Зайцева в самоубийстве лишь на основании одних своих домыслов, тогда как документы говорят о том, что этот человек погиб из-за своей роковой ошибки? Причём, таких ошибок в лётной среде совершалось немало во все времена. К сожалению, во время войны и после неё погибло много прекрасных летчиков из-за любви к пилотированию на предельно малых высотах с высокими перегрузками, к примеру: капитан Сгибнев, летчик-испытатель Станкявичус, легенда современной морской авиации России генерал-майор Апакидзе и т. д. Список, к сожалению, будет очень длинным…
9* ЦАМО, Ф. 16-й ГИАД, оп. 1, д.7.
10* ЦВМАф.20, д.38133, л.1.
11* ЦАМО Ф.20005, оп. 1, д.2.
12* Примерно 670 м.
13* ЦАМО Ф.20005, оп.1, д.2.
Борис Сафонов для летчиков-истребителей ВВС СФ не был в роли Жанны д’Арк, поднимавшей в свое время солдат Франции на бой. Наши авиаторы из самых разных полков и эскадрилий в меру своих сил у профессиональной выучки выполняли свой солдатский долг с самых первых дней войны. И эта работа в большинстве случаев никак не была связана с Борисом Сафоновым. Так, к примеру, всего одно звено И-15бис 1-й АЭ 72-го САП — летчики старший лейтенант Уваров, лейтенанты Красавцев и Арефьев — при отражении первого налёта немецких бомбардировщиков на Ваенгу оказались лицом к лицу с крупной группой вражеских самолетов. Несмотря на то, что их было всего трое, летчики вступили в бой и даже преследовали бомбардировщиков. Значимость фигуры дважды Герой Советского Союза подполковника Б.Ф.Сафонова, на мой взгляд, заключается в нескольких аспектах: