История Бирмы
Шрифт:
Укреплению царской власти способствовало и то, что остатки могучих родов, некогда владевших Бирмой, погибли в ходе войн с монами и в момент крушения дина-стии Таунгу. Алаунпая и его сподвижники были средними и мелкими феодалами, губернаторами небольших городов, служилым офицерством. Опасаясь сепаратистских наклонностей знати, Алаунпая и его сыновья раздавали земли своим офицерам и чиновникам, однако не в наследственное владение, а во временное кормление. Наместники такого рода, называвшиеся «мьоза», получали только часть доходов с отданной им области и жили чаще всего в столице, при царском дворе. Для того чтобы мьоза не слишком укоренялись в определенных
Алаунпая и следовавшие за ним цари династии Конбаунов значительно расширили государственные земли, включив в их число не только бирманскую долину Чаус-хе, но и обширные участки на монском юге. Укреплению центральной власти способствовало и широкое применение введенной еще Талуном политики, предусматри-вавшей поселение военнопленных на государственных землях. Становясь государственными крепостными, бывшие военнопленные выполняли работы по поддержанию ирригационных сооружений и снабжению царских складов рисом (в этих случаях их называли ламайинами) или несли службу в армии (этих крепостных называли ахмуданами).
Стремление бирманских царей заселить обезлюдевшие после тяжелых войн монские земли и северные районы Бирмы приводило к усиленной охоте за военнопленными. Походы XVIII в. скорее напоминают широкого масштаба экспедиции за людьми, нежели попытки приведения соседней страны к вассальной зависимости, как это было при Байиннауне и Нандабайине. Алаунпая, покорив Манипур, вывез оттуда несколько тысяч человек и поселил их в окрестностях Авы в качестве ахмуданов; впоследствии они составляли лучшие полки бирманской кавалерии. Покорение Аракана в 1785 г. сопровождалось вывозом 20 тыс. пленных, ставших ламайинами на госу-дарственных землях в Бирме. Пленные были одной из целей ряда походов на Сиам — как того, что закончился смертью Алаунпаи, так и проведенного в 1764–1767 гг. Синбьюшином.
Взятие Аютии в 1767 г. сопровождалось уничтожением города и угоном в плен многих тысяч сиамцев. Такая политика бирманцев дала повод историку Сиама Вуду присоединиться к мнению сиамских хронистов в безоговорочном осуждении бирманцев: «Не лишено справедливости, — говорит Вуд, — высказывание сиамского автора, который писал, что „царь Хантавади вел войну как монарх, царь Авы — как грабитель". Это означает, что вторжение царя Байиннауна в Сиам имело целью превратить Сиам в своего вассала, тогда как вторжение царя Меггры (Синбьюшина. — Авт.) было предпринято без действительной причины и имело целью только разрушить Сиам и захватить добычу и рабов».
Подобное деление бирманских царей на хороших и плохих и толкование мотивов их завоевательных походов как благородных или неблагородных весьма далеки от действительности. Массовый угон населения покоренной страны в Бирму при Алаунпае и его преемниках вызывался государственными соображениями и в тех условиях был рассчитан на то, чтобы быстрее поднять экономику страны и укрепить центральную власть. Для Сиама же одинаково опустошительными были и завоевания Байиннауна и походы Синбьюшина; и те и другие вели к борьбе сиамцев за свою независимость, за освобождение от захватчиков.
К концу XVIII в. политика создания ахмуданских и ламайинских поселений в Бирме принесла плоды. В ахмуданский округ была превращена область Шуэбо — столицы Алаунпаи (Синбьюшин перенес столицу обратно в Аву, ближе к Чаусхе). Ахмуданскими стали район Мейктилы и другие центральные области страны. Губер-наторы этих областей, «вуны», являлись одновременно и начальниками ахмуданских воинских формирований,
Расширение государственного земельного фонда проводилось в основном за счет конфискованных владений мятежных шанских собв и монастырских земель. При Конбаунах была вновь проведена ревизия монастырского землевладения; сомнительные земли были изъяты государством, окрепшим настолько, что оно могло уже не утруждать себя тяжбами с монастырями.
Сложившаяся еще в XVII в. социальная структура бирманского общества во времена Конбаунов получила свое завершение. Проведение переписей (в 1783–1784 и 1802–1803 гг.) и составление кадастров позволяло бирманским царям контролировать поступление налогов. Была создана довольно стройная государственная система во главе с абсолютным монархом, власть которого не была ограничена, как в паганские времена, обычным правом и существованием родовой аристократии.
Уничтожив крупнейших феодалов (или лишив их основных прав), Конбауны сделали своей главной опорой зависящих от них чиновников — как крупных (мьоза), так и нижестоящих (хотя термин «чиновник» и не характеризует полностью это социальное явление) — мьотуджи. И если мьоза — правители областей — часто сменялись, поскольку их укоренение в той или иной провинции могло угрожать целостности государства, то мьотуджи, одним из которых в свое время был Алаунпая, стали действительной опорой центральной власти, подобно русскому дворянству XVIII в.
Словом «мьо», появившимся в Бирме еще в паганский период, первоначально называли укрепленный населенный пункт, часто крепость на границе. В XII–XIII вв. та-кой крепостью управлял назначаемый царем чиновник мьосукри. Впоследствии этот термин претерпел изменения и стал (вероятно, где-то в XV–XVI вв.) обозначать не только административную единицу, но и феодальное владение, во главе которого стоял мелкий или средний феодал — мьотуджи. В состав мьо иногда входила всего одна деревня, иногда — несколько деревень или даже сравнительно крупный город. О функциях и правах мьотуджи периода феодальной раздробленности сохранилось очень мало сведений. Почти не вызывает сомнения, что они были мелкими феодалами, вассалами царьков и. князей. Помимо земель, принадлежавших непосредственно мьотуджи, в мьо входили и общинные земли крестьян, с которых мьотуджи собирали налоги.
С укреплением центральной власти в XVII в. функции мьотуджи претерпели дальнейшие изменения. К середине XVIII в. мьотуджи был уже одновременно чиновником, представлявшим центральную власть, и помещиком-феодалом. После ликвидации крупных феодалов мьотуджи стали подчиняться либо мьоза, заменившим этих феодалов, либо непосредственно государству. Сохраняя свои личные земли, мьотуджи собирали налоги с крестьян, вершили суд и расправу в своем мьо, набирали солдат для царской службы и следили за выполнением трудовых повинностей.
В Бирме было около 5 тыс. мьо, и 5 тыс. мьотуджи со своими родственниками являлись основной опорой центральной власти. Их должность передавалась по наслед-ству, хотя для вступления в нее наследник умершего мьотуджи должен был приехать в столицу и сдать «экзамен на чин». Очевидно, этот экзамен был весьма условным, и визит в столицу был скорее принесением присяги царю. Мьотуджи были заинтересованы в сохранении крепкой централизованной власти, которая могла бы защитить их и от кабегов горцев и монов, и от бесчинств крупных феодалов, и от восстаний крестьян: немногие мьотуджи имели достаточные военные силы, чтобы постоять за себя.