История боевого фехтования
Шрифт:
Очень интересно описана дуэль на саблях в романе венгерского писателя Кальмана Миксата «Черный город», написанного в конце XIX в. Хотя произведение художественное, но автор, несомненно, разбирался во всех тонкостях фехтования:
"…Первым делом нужно решить, — начал Миклош Блом, — будем ли мы драться по саксонским правилам или по венгерским?
… — Мне совершенно безразлично. Уступаю право выбора своему противнику.
— Пусть будет по саксонским правилам, — с легким поклоном отвечал Дердь Гергей.
Саксонские правила поединка были наиболее благоразумными и, хотя во многом походили на современные, не
…Миклош Блом отломил от старого дуплистого дерева длинный прямой прут.
… Прутом он смерил рост Фабрициуса, как вызванного на дуэль, отрезал от прута лишнее и с помощью своей мерки нарисовал на земле два одинаковых круга один подле другого.
Противники встали каждый в свой круг и начали бой, приняв к сведению, что первый из них, кто выйдет в азарте наступления или под натиском противника за черту круга будет считаться побежденным.
…Однако и у саксонского способа дуэли были свои недостатки: явное преимущество фехтовальщика с длинными руками, разрешение наносить любые, даже противоречащие правилам удары, за исключением колющих, — одним словом, «руби, не щади». Финты, обманные удары и прочие уловки не только допускались, но даже рекомендовались.
…Гергей же, обучавшийся сабельной рубке у отца, дрался на венгерский манер, поворачивая руку только в запястье.
…Прием Грибе состоит в том, что саблю направляют в грудь противнику, и тот, естественно, готовится парировать удар, в это мгновение нападающий делает молниеносный поворот руки в запястье, сабля описывает полукруг вниз, с огромной силой, уже снизу, ударяет по вражескому клинку и неизбежно выбивает его…"
В XVIII и XIX вв. сабля по-прежнему оставалась на вооружении в кавалерии. В пехоте использовались ее укороченные варианты: полусабли и тесаки, техника боя на которых практически ничем не отличалась от сабельной. Тяжелая и средняя кавалерия — кирасиры и драгуны — были вооружены палашами, манера боя на них имела некоторые отличия от боя на саблях. Разница обусловливалась большим весом палаша, что исключало активное применение кистевых ударов, а его прямой и более длинный клинок был удобен для нанесения уколов.
Результат фехтования на коне зависел не только от умения владеть клинком, но и от умения управлять лошадью.
«Немецкий гусар и французский кирасир, выбравшись из толпы после схватки, встретились на поле битвы в виду наших линий. Гусар потерял свой кивер, и кровь струилась из его головной раны. Однако это не помешало ему кинуться на своего противника, закованного в железо, и он скоро доказал, что искусство в управлении лошадью и умение владеть саблей более значат, нежели предохранительное вооружение. Превосходство гусара можно было заметить, как только он скрестил оружие. После нескольких нападений сильный удар заставил француза покачнуться в седле, и все его старания воспротивиться быстрым нападениям противника остались тщетными; наконец второй удар повалил его на землю. Третий гусарский полк жадно следивший за этим отчаянным поединком, шумно аплодировал победителю, принадлежащему к этому полку» (86).
При фехтовании верхом надо было постоянно помнить о том, что во
Кавалерист Нолан дает следующие рекомендации:
"Главное внимание следует обратить на голову, заднюю сторону шеи, на руки и ноги. Азиатцы, которые хорошо понимают эту необходимость, с особенным старанием закрывают эти части, а потому имеют полное преимущество перед теми из своих противников, которые пренебрегают подобными предосторожностями.
Иррегулярные турки носят чалму, которая лучше предохраняет голову всадника, нежели медные и стальные каски. Колени их защищены глубокими седлами, а ноги — широкими железными стременами. Рукава их одежды подбивались волосом, и дурные клинки европейских сабель едва ли могли испортить их одежду, сделанную из чистого шелка, или из шелка пополам с бумагою. Одежда русских и австрийских солдат далеко не представляла собою такого сопротивления турецким саблям или легким и коротким ятаганам.
…Обыкновенная привычка сейков направлять удары в затылок принесла так много вреда в сражении 2 ноября, что наши офицеры принуждены были изыскивать особенные средства для предосторожности. Некоторые из них обматывали кругом кивера холстину с целью образовать трудно проницаемые складки, и это действительно служило некоторой защитой.
…Для защиты рук необходимо употреблять такие рукавицы и нарукавники, которые не препятствовали бы свободно и ловко владеть эфесом сабли — например, вроде тех, какие обыкновенно употребляют все индийские наездники. Они выделывают их из мелких блях или стальных колец и надевают на руку вплоть до самого локтя. Это имеет ту важную выгоду, что руки, будучи подняты кверху, могут отражать удары, направленные в голову и в туловище. Рукавицы не тяжелы, а руки остаются совершенно свободными, вследствие чего получается возможность хорошо и ловко владеть своим оружием" (86).
Для того, чтобы правильно наносить удары, оружие должно быть хорошо сбалансировано. Барбазетти считает, что у идеального клинка центр тяжести должен находиться приблизительно в 5 см от гарды. Больше значение имеет правильная форма рукояти эфеса; лучше ее делать не круглой, а овальной (в разрезе), чтобы плотно лежала в ладони бойца, не будучи слишком толстой или слишком тонкой.
«Эфес должен быть плоский (овальный — В. Т.); иначе его нельзя твердо сжимать, а вследствие вращения в руке сабля может иногда совсем не производить удара» (86).
Имеется в виду, что, если у эфеса рукоять круглой формы, то при затяжной сабельной рубке она будет вращаться в ладони. Всадник наносит удары не прямо, а под углом и даже плашмя. Боец в этом случае вынужден постоянно перехватывать эфес, возвращая его в нужное положение, тем самым ослабляя хват оружия и рискуя его выронить при ударе по клинку.
Нолан часто сетует на плохое качество европейских клинков, их закалку и заточку. В сражении под Гейльсбергом (1807 г.) в схватке между прусскими уланами и драгунами с французскими кирасирами, прусский офицер — капитан Гебгард получил двадцать ударов и остался жив. Бой он вел обломком пики и при этом умудрился выбить из седел нескольких кирасир; а один из французских офицеров в этом же бою получил 52 ранения и также остался жив.