История царствования императора Александра I и России в его время. т.4. (1869)

Богданович

опасенія, чтобы преобладаніе Франціи не заменилось столь-же опасным для

Австріи преобладаніем Россіи. Не менее того могло побудить Наполеона к

уступчивости общественное мненіе Франціи, истощенной безпреставными

войнами (38). Впрочем, заключая конвенцію 18 (30) іюня, обе стороны присвоивали

ей выгодное для себя значеніе. Союзники предоставляли посредствующей

державе право решать спорные вопросы, а Наполеон допускал только

безпристрастное соглашеніе обоюдных

требованій; венскій двор видел в этом

акте средство к исполненію обязанностей принятых им в отношеніи Союзных

держав, которыя, будучи уверены, что Наполеон не согласится на требуемыя ими

уступки, считали конвенцію залогом содействія Австріи в предстоявшем походе.

Невозможность соглашенія обоюдных домогательств явствует из наставленій,

полученных уполномоченными обеих сторон от своих дворов, при отъезде в

Прагу.

В инструкціи тайному советнику Анштетту, одобренной Императором

Александром, и совершенно согласной с данною прусскому министру, барону

Гумбольдту, было, между прочим, сказано:

„....Цель настоящих переговоров состоит в том, чтобы положить основанія общаго

мира, либо убедить венскій двор, что заключенію мира

111

препятствует Франція, и чрез то заставить Австрію вооружиться против сей

державы...." „В особенности-же того требуют отношения Россіи и Прус-

сіи к их союзникам, и наипаче к Англіи___"

„Настоящіе переговоры необходимы столько-же для приготовленія к войне, если

окажется необходимо продолжать ее, сколько и для заключенія в последствіи

общаго мира (d'une pais d'efinitive)...." „Должно избегать двух камней преткновенія:

нарушенія обязанностей в отношеніи к союзникам и затрудненія переговоров

излишними домогательствами, что моглобы подать Австріи повод упрекать Россію

и Пруссію в неосновательных требованіях. Да и в отношеніи к Франціи, где народ

желает мира, не следует выказать несговорчивость, которая послужила-бы

Наполеону ' предлогом к обвиненію Союзников в напрасном продолженіи

войны...."

Далее—было предписано: вести переговоры не прямо с уполномоченными

Франціи, а чрез посредство Австріи. Касательно-же объема требованій, министры

Союзных дворов хотели домогаться от посредника, чтобы, со стороны его, были

решительно поддержаны условія, сообіценныя графу Миттервиху, при отъезде его

в Дрезден и содержащаяся в рейхенбахской конвенціи 27 іюня.

„Еслибы переговоры приняли такой оборот, что Франдія согласилась-бы на эти

условія, то министры Союзных дворов легко могут убедить венскій кабинет в

невозможности ограничиться сими требованіями, и должны старатьея, чтобы он

сам дал им большее развитіе. Не говоря

уже о разительном противоречіи между

такими условіями и высказанными гласно намереніями Союзников, надлежит

решить: чтб может служить порукою для Пруссіи и Ав-

112

стріи в сохранены возвращенных им провинцій, когда их оборонительныя

средства весьма лишь мало усилятся? Не возобновить-ли Франція свои

покушенія, как только германскія ополченія будут распущены, a русскія войска

возвратятся в свое отечество? Не пріобретет-ли она сперва вліяніе, а потом и

господство над Пруссіею, и даже над Австріею, как было доселе? До какой

степени должны дойти сіи попытки, чтобы вызвать снова для противодействія им

такія необъятныя усилія, какія сделаны в настоящее время ? Да и возможноли

надеяться, чтобы удалось вторично набрать арміи столь многочисленныя, столь

щедро снабженныя всеми средствами, столь жаждущія сразиться с общим

непріятелем? Не говоря уже о непрочности подобнаго порядка вещей в будущем,

он был-бы невыноеим для Пруссіи и в настоящее время. Она получила-бы только

области, коих жители никогда не будут ей искренно преданы, области разоренныя

войною и могущія вовлечь в излишніе расходы, между тем как земли издревле ей

принадлежащія истощены борьбою предпринятою с благою целью — достиженія

лучшаго порядка вещей. Из всех четырех условій, совершенно

удовлетворительными могут считаться .только расторженіе варшавскаго

герцогства и увеличеніе Австрійской Монархіи. Но первое из них не есть уступка

со стороны Франціи, у которой это владеніе уже отнято силою оружія; a

возвращеніе Авсгріи иллирійских областей еще недостаточно для обезпеченія ея

самостоятельности.

„Из всего сказаннаго явствует необходимость расторгнуть Рейнскій Союз, в

особенности вредный тем, что состоящіе в нем владетели не могут выйти из

зависимости Наполеону; и к тому-

113

же самостоятельность и безопасность Пруссіи несовместны с присоединеніем к

сему Союзу мекленбургских и ангальтских владеній.

На основаніи этих доводов, уполномоченные Союзных дворов могут сделать

намёк посреднику, чему лодвергается Австрія в таком случае, когда Россія и

Пруссія станут продолжать войну без ея содействія. Ко они изъявят это не

прежде, как убедившись, что венскій двор не считает себя обязанным открыть

военныя действія против Наполеона, на основаніи конвенціи 27-го іюня. В

особенности-же они должны всевозможно стараться, чтобы французскіе

уполномоченные не могли заметить ни малейшаго разногласія между Союзниками