История человечества. Россия
Шрифт:
Врачи прибыли на место трагедии раньше спасателей и испили горькую чашу человеческих мук до дна. Раненых свозили не машинами «скорой помощи», а грузовыми, автобусами и даже самосвалами. «Из них – крики, стоны и кровь, просто ведрами лилась на землю кровь. Открываешь дверь автобуса – оттуда вываливаются окровавленные люди с поврежденными конечностями. Чья нога, чья рука – не поймешь. Оторванные конечности, переломанные. В том числе уже мертвые… – вспоминает исполняющий в то время обязанности главврача Ара Михайлович Минасян. – Знаете, я раньше никогда не плакал… Ну, есть люди, которые не могут плакать. Но тут не удержался. Убежал в кабинет, заперся и пять минут громко плакал. Думаю, так и другие. Потом мы справились с шоком и начали работать. Тяжело смотреть на людей и детей с аппаратами Илизарова и
Еще более страшное зрелище являл собой городской стадион: тысячи трупов, накрытых чем попало и ждущих часа быть опознанными, и тысячи гробов. Гробы стояли и вдоль центральной улицы Орджоникидзе… Только за первые три дня из-под руин извлекли более 1700 живых и свыше 2000 мертвых. Возможно, что спасти можно было больше людей, но в то время никаких служб спасения, никаких МЧС еще не существовало. Не были отработаны методы борьбы со стихийными катастрофами, отсутствовали специально подготовленные кадры, техника. А когда первые иностранцы, прилетевшие на место трагедии, спрашивали: «А кто у вас занимается спасением людей?» – наши даже не понимали, о чем идет речь, и отвечали: ну, исполком, ну, райком, ну, милиция…
Следует сказать, что именно на части МВД и армейские подразделения легла вся ответственность за спасательные работы, наведение порядка, создание атмосферы надежности, которая очень нужна людям. Именно военные и милиция навели порядок с распределением поступающих грузов и в борьбе с мародерами (однако нужно подчеркнуть, что таких преступников были единицы). Огромную помощь оказали и 130 спасательных отрядов, созданных комсомольскими активистами из всех республик. Среди добровольцев были даже выпущенные на время из тюрем заключенные.
Весь тогда еще существующий Союз и мировая общественность пришли на помощь пострадавшей республике. Со всех сторон шла помощь. В сутки разгружали сначала 800, потом 1200, 1600 вагонов гуманитарной помощи, лекарственных препаратов и строительных материалов. Кроме того были самолеты: 170 в Ереване и 130 в Ленинакане ежесуточно… Повсюду проводился сбор гуманитарной помощи. Медикаменты, продовольствие и одежда поступали и из-за рубежа. Для восстановления разрушенного в Армению приехали 45 тысяч строителей. Очень многое в сложившейся ситуации зависело от организации спасательных и срочных восстановительных работ. И надо отдать должное, люди сделали все от них зависящее, вынося на своих плечах десятикратную нагрузку, работая день и ночь. Так, начальник станции Спитак, железнодорожник с 40-летним стажем, А. Б. Асатрян, похоронив сына и невестку, друзей и сослуживцев, собрал живых и немедленно организовал восстановительные работы.
Даже те, которые до сих пор поливают грязью «коммунистический строй», признают, что наибольший объем работы взяли на себя партийные и комсомольские работники. Спитакский районный штаб возглавил неутомимый Норайр Мурадян, секретарь Спитакского райкома, человек большого мужества и целеустремленности. Симпатичный молодой человек с густой черной шевелюрой в один день поседел, постарел на глазах у людей. «До разлома» у него была большая семья, много друзей, единомышленников. Бывший директор швейной фабрики, сделавший ее конкурентоспособной среди многих зарубежных фирм (это в 80-е годы!!), став секретарем райкома, все силы отдал любимому Спитаку. В этом маленьком городе была не только промышленность республиканского, союзного и международного значения – лифтостроительный завод, мукомольная фабрика, мощный элеватор, швейная фабрика, – здесь, благодаря горячей инициативе Мурадяна, был известный на всю республику детский сад, образцовая школа и много-много другого. За 30 секунд это все было уничтожено. Тогда и потерял секретарь всю семью – 11 его близких родственников погибли. Не все могут выдержать такие удары. Это на пределе человеческих сил, человеческой психики. Норайр Мурадян выдержал: живя в палатке, питаясь кое-как, засыпая изредка, одетым, он с первых минут беспрерывно работал – ездил по объектам, говорил с людьми, отдавал распоряжения, работал со спасателями,
И еще три человека стали объектами мгновенно вспыхнувшей, горячей, истинно всенародной благодарности, возникшей в эти дни, – премьер СССР Николай Иванович Рыжков (ему в Спитаке был поставлен памятник), Шарль Азнавур и сын тогдашнего президента США Буша. Слезы этих людей и жажда помочь были настолько искренними, что секундные телекадры сделали свое дело: народ поверил…
Спитакская трагедия проверила людей на душевную чистоту. Вот один эпизод: американский пенсионер на другой стороне планеты отдал свои сбережения, чтобы на них купили одноразовые шприцы, югославские летчики их доставили и погибли при приземлении, а на следующий день шприцами торговали армяне на главном проспекте Еревана! Все мыслимые нравственные границы преступили члены террористической организации «Карабах», потребовав в ночь после землетрясения в Армении изгнать всех азербайджанцев из села Гурсалы, также серьезно пострадавших от подземных толчков. Трагедия не спасла два народа от межнациональной вражды.
Еще одна трагическая, почти не описанная в печати ситуация – это разрушения мелких селений на большой территории. Дело в том, что гигантские разрушения трех городов зоны – Спитака, Кировакана, Ленинакана – заслонили все. О провинциях как бы просто забыли. Не умышленно, просто не пришло сразу в голову, что и там тряхнуло. Хватились только на третий, а где-то и на четвертый день. А уже 7 декабря сразу оборвалась всякая связь, прекратилась подача электричества, разрушились скотоводческие здания, погубив часть людей и скота. Люди ничего не могли понять, растерялись,
были подавлены. «Я подумал, что пришел конец света, – говорил старый скотник, – самый настоящий. По Библии. скотина воет страшно: одни от боли, раненые, другие – от голода, третьи от страха, общей паники. Вспоминаю, где должны были люди остаться. Стою, как сумасшедший, во дворе фермы среди этого ужаса. Уже вечер. Света нет и ясно, что не будет. Темнота. Конец света. Но если я – Ной, Бог должен мне дать какой-то разум, какое-то знание, какие-то силы. А ничего нет…»
В общей сложности более полумиллиона людей остались без своих квартир и домов, и до сих пор некоторые жители, чьи дома были разрушены при землетрясении, живут в железных вагончиках. Вернуть города и поселки в их первоначальный вид не удалось ни руководителям СССР (рабочие со всего Союза были отозваны в 1992 году), ни армянским властям, хотя тогдашний президент Армении Роберт Кочарян перед своим избранием и обещал восстановить разрушенные районы. Для нормализации жизни в зоне бедствия потребуются еще десятки лет. А душевная боль останется в сердцах поколений навсегда.
Последний рейс «Адмирала Нахимова»
Крупнейшее кораблекрушение ХХ века на Черном море произошло в 1986 году. Один из крупнейших в Советском Союзе кораблей – круизный теплоход «Адмирал Нахимов» при выходе из порта Новороссийска столкнулся с океанским балкером «Петр Васев». В результате трагедии погибли 423 человека, 65 – значатся пропавшими без вести.
Все трагические рейсы пассажирских кораблей начинаются более или менее одинаково. Ничто не предвещает беды – пассажиры отдыхают и веселятся, команда исправно ведет корабль. Но наступает момент, когда нечто внезапно прерывает веселье, и тогда крики радости сменяются воплями ужаса.
Так было и с теплоходом «Адмирал Нахимов». Когда корабль вышел в плавание, никто и предположить не мог, что его ждет катастрофа. Круизный теплоход шел по сотни раз хоженному маршруту Одесса – Батуми – Одесса с заходом в Новороссийск и Сочи. Был конец лета, на черноморском побережье начинался бархатный сезон. Именно это благодатное время многие используют для отдыха на море, тем более, если погода совсем не напоминает осень. Конец августа 1986 года был очень жарким, температура воды в Черном море поднялась до +27 °C. Желающих отдохнуть в круизе было достаточно, тем более что теплоход принимал так называемых «палубных» пассажиров, которые путешествовали на небольшие расстояния, например между Новороссийском и Сочи или Батуми и Одессой.