История человечества. Восток
Шрифт:
Есть и другой аргумент против арийского происхождения шан-иньцев. У ариев не было развернутого культа мертвых. Так, иранские племена вообще старались отгородиться от мертвых, они клали тела своих покойников на особые ритуально нечистые «башни молчания» и оставляли их птицам-падальщикам. Арии Индии и Европы кремировали покойников, также считая, что мертвецы вредят миру живых. Погребения жен, еще реже слуг арийского вождя известны, но они связаны скорее с развитием рабства, поскольку встречаются в то же время и у неарийских народов. Напротив, сама идея того, что покойный правитель, находясь в гробнице, помогает живым, довольно часто встречается в культурах Средиземноморья, например, в Древнем Египте, вся жизнь которого была пронизана необходимостью обеспечения загробного существования. Но опять-таки нет никаких свидетельств о контактах египтян и китайцев в те далекие годы, и уж конечно у египтян никогда не было гадания по лопаткам жертвенных животных. К тому же заупокойные верования
Не доказывается арийская теория и на лингвистическом уровне. В то время как некоторые лингвисты находят параллели между языком сменившей Шан династии Чжоу и индоевропейским, сравнение, к сожалению, с шанским языком невозможно – от Шан сохранились лишь надписи на костях, тогда как от Чжоу сохранилась рифмованная книга песен «Шицзин» [31] . Есть и более простое объяснение арийского влияния на позднюю империю Шан и Чжоу. Дело в том, что к западу от Чжоу в эпоху Шан жило индоевропейское племя тохаров. В 1966 г. историк Э. Паллиблэнк предположил, что именно это племя могло быть посредником между Китаем и западной цивилизацией.
31
Чжоуский текст рифмованной книги песен «Шицзин» помог шведскому синологу Б. Карлгрену совершить великое открытие – расшифровать звучание раннечжоуских иероглифов.
Но все-таки даже происхождение Шан-Инь до сих пор остается загадкой. Согласно общепринятой среди китайских историков версии, племена Шан пришли из северных районов центрального Китая.
Археологи часто связывают формирование традиций династии Шан с более древними династиями, правившими в Эрлитоу и Эрлигане. Дело в том, что коллекция обнаруженных в Аньяне роскошных бронзовых изделий очень близка по манере исполнения с этими древними бронзами. Еще два важных момента сходства – техника гадания и царские гробницы. Письменность аньянского архива предстает перед нами в виде хорошо развитой системы иероглифов, сохранивших до наших дней свое начертание. Историки утверждают, что такая сложная иероглифическая система не могла возникнуть в краткий промежуток времени, а складывалась в течение многих столетий. Письменность более древних гадательных надписей практически не поддается расшифровке, значит, иероглифика, близкая к современной, сложилась между Эрлитоу-Эрлиганским периодом и династией Шан.
Что же представлял собой Китай в период Шан? Благодаря археологам мы знаем, что шанцам были известны пшеница и ячмень, знакомые китайцам еще с луншаньского времени, местные злаки – чумиза и рис, а также бобы и фасоль. Из этих злаков и бобов шанцы варили каши и похлебки. Дополнением к кашам были различные овощи и фрукты. В пищу также употребляли грибы, ягоды, коренья и травы. Конопля шла и на масло, и на ткани, однако ткани в то время уже умели изготовлять и из шелка. Основными домашними животными были свинья и собака. Видимо, собак, так же, как и позже, выращивали на мясо. Коровы и лошади, овцы и козы, куры, утки и гуси также были известны шанцам, но были довольно редки на столах того времени. Зато много ловили рыбы и дичи. Основными объектами охоты были кабаны, олени, тигры. Возможно, в то время китайцам удалось приручить обитавшего на юге Китая слона. Слонов не ели, а использовали для перевозки грузов и расчистки местности от завалов. Большое военно-хозяйственное значение имели лошади.
Простые шанцы жили в таких же хижинах-полуземлянках, что и их предшественники яншао и луншаньцы. Среди таких хижин величественно возвышались императорские дворцы, которые были построены уникальным, нигде в мире более не известным способом, носящим название «ханту». Отличие этого способа от приемов кирпичного или каменного строительства, распространенных в Средиземноморье и Междуречье, столь разительно, что не позволяет говорить о каком-то западном заимствовании. Дворцы и крепостные стены Китая, начиная с самых первых дворцов Эрлитоу и Эрлигана, возводили уникальным способом: в специальные длинные деревянные формы клали слои мокрой земли и глины, которые затем утрамбовывали каменными пестами. Когда получившиеся длинные лепешки высыхали, то их укладывали друг на друга. Такую толстую глиняно-земляную стену, снаружи напоминающую кирпичную кладку, изнутри укрепляли камнями и деревянными балками. Длинные лепешки ханту слегка напоминают кирпичи, но, во-первых, при производстве кирпичей не использовался обычный грунт, а во-вторых, получившиеся ханту не разрезали на
В шанском Китае впервые наглядно произошло разделение страны на два мира – мир крестьян и мир императорского двора. В столичной зоне, простиравшейся на несколько десятков километров, располагался один или несколько крупных городов. В столице жил император и его приближенные. Также в столице и соседних городах расселялись воины и чиновники, ремесленники и слуги. Здесь располагались дворцы и мастерские, амбары и склады, казармы и поля, принадлежавшие двору вана (правителя).
Император-ван, возглавлявший шанцев, был, как уже упоминалось, не только светским главой страны, но и царем-жрецом, он совершал ритуалы в честь шанди (покойных предков, живущих на небе). Он был символом благополучия и счастья всего шанского народа и подчиненных ему территорий. Он, и только он один («Я, Единственный», как он обозначал себя в гадательных текстах) мог быть посредником между миром живых и умершими. Интересно, что такими способностями, согласно верованиям тюркских племен, обладали шаманы. Шанди были наиболее почитаемыми богами при дворе шанского императора, они обладали высшей святостью и неоспоримым могуществом. Их оповещали обо всем, что происходило на земле с их наследниками-ванами и всем народом империи. Императоры обращались к ним за советом и содействием по любому поводу, будь то урожай, война или благополучные роды супруги вана.
Известно также, что шанцы поклонялись лесным духам, духам-покровителям животных и духам, превращавшимся в животных. Именно со времен Шан-Инь в китайский фольклор вошли легенды и сказки о лисицах-оборотнях. Такие оборотни, если верить сотням легенд, собранных древнекитайским историком Пу Сун Лином, способны превращаться то в лисиц, то в прекрасных девушек. В человеческом облике они сожительствуют с приглянувшимися им одинокими мужчинами и за это могут наградить сожителя богатством, славой и высоким социальным положением, однако они не прощают измены и приводят предателя к ужасному концу – бедности, краху торговли, падению с социальных высот и даже к опале и публичной казни. В религии шанских племен главную роль занимала богиня земли Она, иногда представлявшаяся в виде черной кобылицы. А вот мужское божество Неба не пользовалось у шанцев большой популярностью.
Вокруг столицы располагались «большие поля», о которых не раз императоры спрашивали у покойных предшественников с помощью гадательных надписей. На таких полях нередко работал даже сам император и его двор, а урожай предназначался как для ритуальных целей, так и для кормления двора. Эти поля были настолько священными, что простолюдин не мог подходить к ним, а когда становилось ясно, что император и его свита не могут засеять поля или убрать с них урожай, то для приглашения крестьян (чжун) на эти поля специально испрашивали разрешение у покойных императоров. Были ли случаи, когда покойники отказывались дать добро на приглашение крестьян, достоверно неизвестно, во всяком случае близ Аньяна археологи обнаружили склад, в котором хранилось 3500 казенных серпов, выдаваемых крестьянам для сбора императорского урожая. Возможно, что крестьяне попадали на эти обязательные работы по жребию или даже добровольно – за пропитание и одежду. Во всяком случае свидетельств, что в шанском государстве было много рабов, использовавшихся на уборке урожая или для других нужд, историки не находят.
Гадательные таблички не упоминают о привлечении к уборке урожая военнопленных или рабов, напротив, упоминались только свободные крестьяне. Впрочем, это совершенно логично для такой мистической династии, как Шан: император и его двор не могли есть зерно, собранное иноплеменниками или рабами, которые по определению нечисты. Нечистому человеку (рабу, иноплеменнику) запрещено было даже приближаться к священному полю вана. Предки вана (шанди) могли обидеться на него за то, что он кормит их нечистыми продуктами, а значит, всю страну могли ожидать большие несчастья, эпидемии и природные катаклизмы. Кстати, с больших полей кормился не только сам император и его двор, но и многочисленный чиновничий аппарат. Также в императорские зернохранилища и склады поступали многочисленные налоги от подвластных земель.
Вокруг императорских полей располагались обширные охотничьи угодья – луга и непроходимые леса, охотиться в которых разрешалось только вану и его свите, а возможно, и особым императорским охотникам, поставлявшим дичь ко двору вана. Такая зона нетронутой природы служила своего рода ритуальным и физическим буфером между двором правителя и простыми людьми.
Основной административной единицей шанского Китая была «И». Самым удачным переводом иероглифа «И» служит слово «местность», поскольку в гадательных табличках он обозначает и крестьянские деревни, и города, и столичный округ, в котором находилась резиденция императора. Крестьянская община каждой «И» была обязана следить за порядком в своей местности. Это включало и работы по, так сказать, благоустройству территории – строительство мостов, дорог, прокладывание каналов. Крестьяне по жребию определяли тех, кто должен был идти на такие государственные работы. Опять-таки дороги и мосты не могли быть построены руками «нечистых», а значит, строить их приходилось крестьянам.