История четвертая. Гарри и Тремудрые тайны
Шрифт:
Крам вчитался в текст, посмотрел на колдографии (особенно его заинтересовала та, где Гермиона делала на метле обратное сальто, и где мы позировали командой), хмыкнул и сказал:
– Интересно.
– Может, когда-нибудь я буду судить Чемпионат мира по бейсболу на метлах, - ухмыльнулся я.
– Придержу билетик в ложу, обращайся! А если хочешь посмотреть вживую, приходи в выходной на стадион, мы с ребятами будем тренироваться.
– Если разрешат, - степенно ответил Крам, покосившись на Каркарова. Тот уже поглядывал в нашу сторону с явным неудовольствием.
– Тебе отдать?..
–
– Сам понимаешь, чем больше народу узнает, тем лучше. У нас игра мягкая, как раз подойдет тем, кто боится в квиддич играть, а начинать можно хоть с первого курса. Если с метлы не навернешься, то травму не получишь… Поэтому бейсбол квиддичу не конкурент, а так… младший братец!
Я жестом обозначил рост малыша лет пяти, и Крам неожиданно ухмыльнулся. Честно, я впервые видел его улыбку, поэтому оторопел.
– Мы придем, - пообещал он.
– Посмотреть.
«А где «посмотреть», там и «полетать», - философски подумал я и откланялся. Буклет уже исчез где-то в недрах красной мантии Крама.
Я хотел подвалить и к Делакур, но не вышло: ее вниманием завладел Седрик, а тут и директор подошел.
– Позвольте представить вам мистера Олливандера, - обратился к чемпионам Дамблдор, заняв место за столом судей.
– Он проверит ваши палочки, дабы убедиться в их готовности к турнирным сражениям.
«Ой… - подумал я.
– Ведь заложит, как пить дать, заложит, что палочек у меня многовато! Ладно, скажу, что пользуюсь только одной, а остальные дома оставил. Не забыть бы передать их Гермионе на сохранение, а там видно будет…»
– Мадемуазель Делакур, начнём с вас, если не возражаете.
Мистер Олливандер вышел на середину класса. Флёр лёгкой походкой подошла к нему и протянула палочку.
– Хм-м, - протянул Олливандер, повертел её в длинных пальцах, как дирижёрскую.
Из палочки посыпался сноп розовых и золотых искр. Мастер поднёс её к глазам и внимательно рассмотрел.
– Ясно, - сказал он спокойно.
– Девять с половиной дюймов, не гнётся, розовое дерево. Боже милостивый! Содержит…
– Волос с головы вейлы, моей гран-маман, - с достоинством произнесла Флёр.
– Да… да,- сказал Олливандер.
– Я никогда не использовал для палочек их волос. Слишком уж они получаются темпераментные. Но каждому своё, и если она вам подходит…
Мистер Олливандер пробежал пальцами по палочке, проверяя, нет ли царапин или каких неровностей.
– Орхидеус!
– воскликнул он, из палочки выскочил букет орхидей, и мастер протянул их Флёр.
– Мистер Диггори, ваша очередь.
Флёр порхнула на своё место, по пути одарив Седрика улыбкой.
– А-а, узнаю своё изделие,- заметно оживился мистер Олливандер, беря палочку Седрика.
– Прекрасно её помню. Содержит один волос из хвоста уникального экземпляра жеребца-единорога - около двух метров в холке. Чуть не проткнул меня рогом, когда я дёрнул его за хвост. Двенадцать с четвертью дюймов, ясень, хорошая упругость. Регулярно её чистите?
– Вчера вечером полировал, - улыбнулся Седрик.
Я посмотрел на свою: ее чисть, не чисть, она все равно с виду
Тем временем Олливандер выпустил из палочки Седрика серебристую спираль дыма на весь класс, остался ею вполне доволен и пригласил на середину комнаты Крама.
Виктор встал, повёл плечами, ссутулился, вразвалку подошёл к мастеру, протянул палочку и, сунув руки в карманы, нахмурился.
– Хм-м. Ежели не ошибаюсь, творение Грегоровича? Прекрасный мастер…
Олливандер поднёс палочку к глазам и тщательно рассматривал её, вертя так и этак.
– Да… саксаул и сердечная жила дракона?
– метнул он взгляд на Крама.
Тот кивнул.
– Толстовата, довольно жёсткая, десять с четвертью дюймов… Авис!
Палочка из саксаула выстрелила как ружьё, из дула выпорхнула стайка щебечущих птичек и вылетела в окно навстречу солнцу.
А я вспомнил неприличную теорию Дадли о соответствии размеров палочек достоинству волшебника, и едва сдержался.
– Отлично. Кто у нас ещё остался?.. По…
– Гхм!
– громко произнес Дамблдор.
– Подойдите, Эванс, - быстро поправился Олливандер. Ну спасибо, его хоть предупредили.
– Хм… Вижу, вы определились с выбором?
– Ага, - ответил я.
– Эта лучше всех.
– Ель и сердечная жила дракона, тринадцать дюймов, - кивнул он.
– Не тяжеловата ли для такого юного волшебника?
– Если не упражняться, мышца не нарастет, - ответил я афоризмом кузена.
Олливандер поджал губы и попытался выпустить из моей палочки фонтан вина. Она, однако, оказалась непьющей и зафонтанировала огнем.
– Своенравная, - вздохнул мастер, потушив мантию и вернув мне палочку, - явно слушается только хозяина, но тут придраться не к чему, я предупреждал об этом. Она в идеальном состоянии.
– Благодарю всех, - сказал стоящий за судейским столом Дамблдор.
– Возвращайтесь на занятия. Хотя, пожалуй, можете идти обедать, урок вот-вот кончится…
– А снимки, Дамблдор, снимки!
– заволновался Бэгмен.
– Всех судей и участников! Что скажете, Рита?
– Да, конечно. Сначала всех вместе, - она опять впилась в меня взглядом, - а потом по отдельности.
Фотографу пришлось-таки изрядно потрудиться. Мадам Максим заслоняла всех, какой ракурс ни возьми. В конце концов ей пришлось сесть, а все остальные встали вокруг. Каркаров наматывал на палец козлиную бородку, чтобы получился ещё один завиток (предложить ему хагридово средство для укладки бороды, что ли?). Крам, хоть и привык фотографироваться, занял место позади, он вообще был нелюдим, это я уже заметил. Меня, как самого младшего, поставили впереди, у колена мадам Максим. Что я могу сказать… духи у нее приятные. А в декольте потеряться можно, так что Хагрида я понимал! Боюсь, улыбка на фотографиях у меня вышла дебильная, но… я был не властен над собой.