История двух калош
Шрифт:
– Я принял смелость, княгиня, беспокоить вас, знал всегдашнюю любовь вашу к музыке...
– К музыке? Да, я люблю музыку. Да теперь времени у меня нет думать о ней: вечером я должна быть в свете, а утром у меня дела. Больные, сироты надоели мне до крайности: отнимают все время, а делать нечего!
"Странная благотворительность!" - подумал Шульи;.
– Чем могу я быть вам полезна?
– продолжала княгиня.
– Мне советуют дать музыкальное утро. Я надеялся, что вы, княгиня, по прежней благосклонности ко мне,
Княгиня немного нахмурилась, но отвечала с своею холодною учтивостью:
– Я вам должна признаться, что всегда отказывала подобным просьбам. Но вам, по старому знакомству, я отказать не могу. Зала на будущей неделе к вашим услугам.
Княгиня позвонила. Вошел слуга.
– Прикажите этому несносному настройщику перестать и приходить, когда меня нет дома. Теперь я занята. Кроме княгини Варвары Васильевны, не принимать никого.
Шульц встал. Он хотел спросить о Генриетте и не мог собраться с духом. Княгиня молчанием своим указывала ему дверь. Он это почувствовал, извинился, поблагодарил и вышел.
В сенях он нашел настройщика, который его дожидался.
– Дана вам зала?
– спросил он.
– Дана, - отвечал мрачно Шульц.
– Ну, теперь пойдемте к артистам, которые вагд должны помогать. Концерта одному дать нельзя.
– Да они меня все знают, и все отказали в помощи.
– Не бойтесь, не бойтесь. Ступайте со мной.
Они пришли к первой скрипке, той самой, которая более всех напугала Шульца в его первом предприятий.
Первая скрипка сидела в халате в покойных креслах и едва привстала при виде посетителей. Рот ее сжался отрицательным знаком, а на губах зашевелилось: "Что вам угодно?"
– Мы сейчас от княгини Г***, - сказал развязно настройщик.
Первая скрипка сделалась милостивее и просила их садиться.
– Княгиня Г***, - продолжал настройшик, - непременно хочет, чтоб приятель мой, Карл Шульц, дал музыкальное утро в ее зале.
Скрипка улыбнулась Шульцу.
– Княгиня Г*** знала приятеля моего, Карла Шульца. еще в Вене, где он был в большой моде.
– Право?
– сказала скрипка.
– Княгине Г*** будет очень приятно, если вы согласитесь участвовать в концерте, который будет дан в ее зале. Зала прекрасная для концертов.
– Я очень рад, г-и Шульц, быть вам полезным.
Шульц не говорил ничего. Он был похож на мученика.
– Я сам скоро намерен дать концерт, - подхватила первая скрипка, - и надеюсь, что господин Шульц не откажет сделать мне честь... будет в нем участвовать.
– Очень рад, - отвечал Шульц.
Они встали; скрипка провожала их до передней и нкзко кланялась.
Покровительство княгини Г*** была цель всех ее желаний, но, с тех пор как княгиня от музыки перешла к благотворительности, она потеряла уже надежду на эту полновесную подпору. Теперь путь был открыт:
скрипка торжествовала.
На улице Шульц начал упрекать своего товарища.
–
– отвечал он.
– г Ты овца между волками; хочешь успеха? Брось совесть.
– Неужели, - сказал музыкант, - мы живем в веке до того развращенном, что, кроме эгоизма, нет более никакого чувства, нет никакого, хоть невольного, доброго движения? Неужели все люди презрительны и низки? Машинально схватился он за карман: в кармане лежала табакерка - подарок Мюллера. Он вынул ее, посмотрел на нее - и душе его стало легче.
В эту минуту два пальца протянулись к его табакерке.
– Позвольте-с! Надворный советник...
Шульц поднял голову. Перед ним стоял маленький чопорный господчик в голубых очках, с носом вверх, с видом весьма самодовольным. Господчик протягивал руку к табакерке, приговаривая: "позвольте-с", а потом, указывая на себя, повторял с гордостью: "надворный советник..."
Шульц никак не понимал, отчего надворный советник имеет более другого права нюхать табак.
– Цто Вам угодно?
– сказал он наконец..
– Табачку-с... надворный советник...
– Я не нюхаю, - отвечал хладнокровно Шульц и положил табакерку в карман.
Лицо господчика переменилось.
– Странно!
– забормотал он.
– Странно! Неучтиво! Очень неучтиво! Князь Борис Петрович, граф Андрей Ильич, князь Василий Андреевич мне сами всегда говорят: "Любезный! Не хочешь ли моего?.."
Шульц был уже далеко.
Господчик пошел сердито по улице и ворчал себе под нос:
– Неучтиво, очень неучтиво!.. Князь Борис Петрович, князь Василий Андреевич... Очень неучтиво!
– Вдруг он весь изменился: по улице шел какой-то вельможа и кивнул ему головою. Господчик согнулся крючком, опустил шляпу до земли; лицо его просияло отблеском какого-то невыразимого чувства.
КОНЦЕРТ
Через несколько дней петербургские охотники до афиш читали следующее объявление:
"С дозволения правительства в среду, 16-го апреля, в зале ее сиятельства княгини Г *** Карл Шульц, фортепьянист из Вены, будет иметь честь дать большое инструментальное и вокальное музыкальное утро.
Часть 1
1. Увертюра Моцарта.
2. Концерт Бетховена (Г-и Шульц).
3. Ария из Фрейшюца (Г-и Н ***).
4. Концерт Вебера (Г-и Шульц).
Часть 2
5. Соло с колокольчиками для скрипки (Г-и X ***),
6. Дуэт из Нормы (Г-да Г *** и Г ***).
7. Концерт Мендельсона-Вартольди (Г-и Шульц).
Цена билетам 10 рублей
Билеты получаются в музыкальном магазине г. Пеца и у настройщика, живущего в Малой Морской, в доме под No 42, а в день музыкального утра при входе в залу".
Цену назначил настройщик вопреки мнению Шульца, который находил ее весьма высокою. Настройщик утверждал, что о достоинстве артистов заключают по цене их билетов, и потому спустить цену - значит поставить себя ниже других.