История Европы. Том 2. Средневековая Европа

Чубарьян Александр Оганович

Графы стояли во главе провинций и обладали административной, судебной и военной властью. Меринос управляли королевскими имениями, собирали налоги, им принадлежали и функции принуждения населения к выполнению повинностей в пользу государства. На судебных нормах и обычаях сказывалось влияние вестготского права. Вплоть до X в, и даже позже продолжали взиматься римские налоги. Иногда применялись нормы вестготских законов, но в целом господствовало обычное право, фиксировавшееся в особых грамотах — фуэрос. Как и в Итальянском королевстве, светские и церковные магнаты приобретали иммунитетные привилегии: право на сбор налогов и штрафов в свою пользу, судебные и административные функции по отношению не только к сервам и зависимым крестьянам, но и свободным людям,

проживавшим на территории их вотчин.

Преобладание кавалерии в мусульманском войске в X в. сделало необходимым ее рост и в войсках христианских государств, но лошадь мог купить далеко не каждый крестьянин. В этом случае одного конного воина должна была снаряжать группа свободных людей. В армии возрастала роль знати и богатых крестьян, уменьшалось значение крестьянского пешего ополчения.

Особенности раннефеодального развития Италии, Испании и Южной Галлии не в последнюю очередь обусловливались значительной ролью городской жизни уже в период раннего средневековья. Город в эту эпоху представлял собой, как и в V—VII вв., прежде всего административный, финансовый и военный, а также культурный и церковный центр. В центре города была башня. Вблизи башни — королевский двор, местопребывание правителя города — герцога или гастальда (в Италии), графа (в Испании и Южной Франции), назначаемого королем. Герцог или граф обладали судебной, административной и военной властью. Постепенно на протяжении IX—X вв. все главные функции управления и суда в городе переходят к епископам, и поэтому борьба горожан за самоуправляющуюся коммуну — это, в первую очередь, борьба с епископом. На площади перед церковью происходили общие собрания горожан, на которых обсуждались вопросы ремонта и восстановления городских стен, дорог, ворот и общественных зданий, распределялись налоги, разбирались торговые дела и мелкие происшествия в городе.

В Италии города, несмотря на разрушения, причиненные им лангобардским завоеванием, и заметный их упадок в VII в., не прекратили своего существования. Уже в VIII в. в Италии наблюдается некоторый подъем городской жизни. Документы VIII—X вв. упоминают городских ремесленников разнообразных специальностей, занятых на строительстве судов, на постройке общественных сооружений, церквей и монастырей, чеканкой монеты. Археологами найдены доказательства значительного развития в лангобардский период металлообработки — золота, серебра, бронзы и железа, изготовления оружия и украшений, фибул, золотых крестиков, сельскохозяйственных орудий, шедших и на продажу в страны Западной Европы.

Источники сообщают о наличии объединений ремесленников и торговцев, в чем-то близких к позднеримским коллегиям, но уже заметно отличавшихся от них. Наиболее важное значение в этом отношении имеет «Книга города Павии», датированная началом XI в., но свидетельства которой ученые относят к более раннему времени — IX—X вв. Там упомянуты объединения (министерии) монетчиков, золотодобытчиков, рыбаков, судовладельцев, кожевников и мыловаров Павии, Милана и Пьяченцы. Весьма явна их зависимость от королевской власти (подчинение королевским должностным лицам, королевскому суду, платежи в казну). Вместе с тем некоторые черты этих ассоциаций позволяют видеть в них зародыши будущих цеховых организаций периода развитого феодализма.

В VIII—X вв. существовали довольно широкие и интенсивные торговые связи как между странами Средиземноморья, так и этих стран с другими регионами Европы. В 629 г. в Париже была открыта ярмарка королем Дагобертом, на которую съехались лангобардские, испанские, прованские купцы. В Эдикте Лиутпранда идет речь о купцах и ремесленниках, занимавшихся своей деятельностью и в пределах королевства, и вне его. В законах Айстульфа от 750—754 гг. выступают купцы как социальный слой, имевший немалое влияние в обществе.

Внешнеторговые операции Лангобардского королевства в VII—VIII вв. осуществлялись главным образом в направлении с востока на запад и на север: через Альпийские перевалы, Марсель и Верден — в англосаксонские королевства и Скандинавию. Предметами ввоза с севера и запада

были оружие, меха и особенно рабы, с востока — пряности, предметы роскоши. Равенна и порты на р. По были центрами торговли с Византией, откуда поступали шелковые ткани, ювелирные изделия, соль, маринованная рыба, специи и другие товары. В VIII в. происходило перемещение путей торговли континентальной Европы с Востоком к Падуанской равнине и Адриатическому побережью, вызванное рядом причин, в том числе арабскими завоеваниями. Специи и другие восточные товары теперь привозились в Европу из арабской Испании через Францию или из Византии, либо же через Италию. Продолжался импорт в Европу одежд и тканей с Востока. Венецианцы и купцы Амальфи снабжали роскошными одеждами всю Северную Италию, вплоть до Генуи, и Юго-Восточную Германию. Рабы (главным образом славянского происхождения) продолжали быть одним из важнейших объектов торговли. На рынках Лиона и Вердена рабы продавались арабам в Испанию. В работорговле активное участие принимали Византия и Венеция.

Главной торговой артерией Италии была р. По с ее многочисленными притоками и каналами — позднеримскими и раннесредневековыми, соединявшими Милан, Брешию, Павию, Пьяченцу и другие города, а также эти города с Адриатикой. В IX—X вв. ежегодные и еженедельные ярмарки и рынки происходили в Пьяченце, Асти, Верчелли, Милане, Ферраре, Кремоне и др.

История городов Пиренейского п-ова, а также Южной Франции в VIII—X вв. имела свои особенности, связанные, в частности, с арабскими завоеваниями и последовавшим за ними перемещением торговых путей, которое ослабило их традиционные связи с западноевропейскими областями и Востоком. И все же в той или иной мере торговые отношения городов Испании (главным образом запада, юга и востока страны) с Византией и Востоком продолжались через посредство городов Южной Италии.

В VIII—X вв. происходил рост населения ряда испанских городов, которое превосходило население большинства городов Западной Европы этих же столетий. Так, Кордова, столица эмирата, в конце VIII в. насчитывала 5,5 тыс. жителей, в середине IX в. — 9,4 тыс., в конце X в. — не менее 250 тыс. (а по некоторым данным даже от 500 тыс. до 1 млн.), Толедо — 37 тыс., Альмерия — 25 тыс. жителей. В IX в. возникли новые города, ряд торговых центров на побережье Средиземного моря. Известно об изготовлении шелковых тканей, обработке металлов, производстве оружия, ювелирном деле.

Постепенно возрождались города и в христианских государствах. С IX в. в Леоне происходили еженедельные торги, куда постоянно доставлялись ткани из Византии, оружие из Франции и другие товары.

В VIII—XI вв. на территории Южной Франции большинство городов возродились на месте старых римских civitas (Марсель, Арль, Нарбонна, Тулуза и др.). Все эти города представляли собой важные пункты на торговых путях, были тесно связаны с Барселоной и Бордо. С конца VIII в. сюда приезжали арабские купцы, затем — норманны (с IX в. главным объектом их внимания стала Тулуза). Весьма важными предметами региональной торговли, как и в предшествующий период, были зерновые, вино, оливковое масло и оливки, мед, рыба и, наконец (но не последняя по значению в этой торговле), соль. Солеварни во Франкском государстве оставались королевской монополией, но король дарил их также церковным учреждениям.

Сохранение в VIII—X вв. (в той или иной степени) городской активности и в сравнительно широких размерах региональной торговли, связи поместий с рынком существенно воздействовали на процесс феодализации в Южной Франции и Испании, который во многом оказался сходным с генезисом феодализма в Италии. Здесь вотчина также характеризовалась отсутствием домена или очень небольшой его ролью и раздачей всей или большей части домена в держания свободным или зависимым крестьянам. Барщина в VIII—IX вв. также не занимала сколько-нибудь заметного места среди крестьянских повинностей. Исключением являлась лишь транспортная повинность. Оброки натурой составляли основную часть крестьянских повинностей. Однако, как и в Италии, денежные взносы и здесь играли не последнюю роль.