История философии
Шрифт:
Выражаясь современным языком, софисты были одновременно учителями, журналистами и интеллектуалами. Они распространяли знания и культуру среди народа, прежде всего среди политически активных граждан, способных оплатить их труд.
В той мере, в какой софисты были исследователями, они занимались эпистемологическими и этико-политическими вопросами. Софисты не занимали одну и ту же позицию по этим вопросам. Так, многие из поздних софистов склонялись к скептицизму в отношении эпистемологических вопросов («мы не можем знать ничего определенного») и к релятивизму в отношении этико-политических вопросов («не существует универсально общезначимой морали и права»). Многие софисты утверждали, что называемое правом и справедливостью всего лишь выражает то, что вынуждает принять произвольно сложившаяся традиция или случайные установления того или
Однако не только из-за этих релятивистских суждений софисты постепенно утратили уважение. Работа софистов, за которую они получали деньги, заключалась в обучении людей аргументации и ведению дискуссий. Софисты обучали искусству аргументировать в пользу или против одного и того же утверждения, как это делают опытные адвокаты. Ведь в зависимости от обстоятельств одни их ученики (или даже один ученик) могли быть заинтересованы в обосновании конкретного положения, а другие в его опровержении. Целью приобретенного у софистов умения аргументировать являлся выигрыш спора или судебного процесса, а не поиск правильного или справедливого ответа. Поэтому приемы аргументации, которым учили софисты, должны были быть приспособлены для достижения этой цели. Вот почему софисты чаще всего учили уловкам и хитростям, которые можно было использовать в спорах, чем искусству рациональной аргументации. В конце концов они превратились в изощренных игроков словами, то есть в «софистов» в современном значении этого слова.
Наиболее известными софистами были Горгий, Фрасимах и Протагор.
Жизнь. Горгий (Gorgias, ок. 483–374 до Р.Х.) известен как выдающийся оратор.
Труды. До нас дошло несколько отрывков из его работ. Поздний скептик Секст Эмпирик (Sextus Empiricus, вторая половина II— начало III вв.) упоминает произведение Горгия О природе, или О не существующем. Кроме того, Платон написал диалог под названием Горгий.
Вначале Горгий занимался натурфилософией, но стал скептически относиться к ней после знакомства с учением элеатов. В упомянутом труде, размышляя о парадоксах, связанных с движением и изменением [см. апорию Ахиллес и черепаха], он отрицает возможность истины. Если бытие есть то, что не имеет ничего общего с небытием, если изменение и движение причастны небытию, а все явления подвержены движению и изменению, то, используя данную аргументацию, мы не можем сказать, что какое бы то ни было явление есть бытие. Прибегая к крайним формулировкам, можно сказать, что Горгий утверждает: 1) ничего не существует; 2) если нечто и существует, то оно не может быть познано и 3) даже если знание возможно, то его нельзя передать другим.
Дискуссионным является вопрос о том, действительно ли Горгий мыслил таким образом или только использовал данные положения в качестве исходного пункта риторических упражнений, с помощью которых он, возможно, показывал, как риторика может убедить людей признать самые абсурдные утверждения. Скорее всего, исходя из элеатского способа мышления о бытии, небытии, изменении, а также нашей способности замечать изменения, он пришел к выводу, что философия наполнена противоречиями.
Если такая интерпретация верна, то эти три краткие положения вели к выводу о бессмысленности философии. Поскольку истинное знание оказывалось невозможным, Горгий рассматривал риторику как чистое искусство словесного убеждения. Рациональная дискуссия и рациональное переубеждение подвергались сомнению. Оставалось только словесное воздействие людей друг на друга.
Для Горгия искусство речи, риторика, были в основном средством словесного уговаривания, а не средством поиска доказательства и рационального переубеждения. Главной ее задачей, согласно Горгию, было заставить слушателей изменить их взгляды и позиции. Упрощая, можно сказать, что он не стремился сообщить слушателям истинное знание, которое, возможно, изменило бы их взгляды. Для него важным было не различение
Жизнь. Фрасимах был современником Сократа и родился, вероятно, около 470 г. до Р.Х.
Труды. Сохранилось несколько отрывков его произведений. Платон рассказывает о нем в диалоге Государство, где Фрасимах выступает одним из участников дискуссии.
Фрасимах известен своими взглядами на право и справедливость. Право есть то, что служит сильнейшим. Право есть сила. Противоречащее этому понимание есть лишь выражение глупой наивности.
Фрасимах резко выступает против мнения о существовании общезначимого правового порядка. Он истолковывает существующее (позитивное) право как выражение интересов сильнейших.
Эти утверждения Фрасимах высказывает в первой части платоновского диалога Государство. Далее мы увидим, каким образом Платон пытался их опровергнуть.
Протагор
Жизнь. Протагор (Protagoras, ок. 481–411 до Р.Х.) приобрел известность благодаря преподавательской деятельности в нескольких греческих городах, в частности, в Сицилии и Италии. В Афинах, помимо других, он общался с Периклом и Еврипидом (ок. 484–406 до Р.Х.).
Труды. Один из диалогов Платона посвящен Протагору и носит его имя. Наиболее известным утверждением Протагора из сохранившихся фрагментов является следующее: «Человек является мерой всех вещей, существующих, как они существуют, и не существующих, как они не существуют».
Тезис Протагора, что «человек есть мера всех вещей», может быть истолкован как эпистемологическое положение, а именно: вещи не обнаруживают себя перед людьми такими, какими они являются сами по себе. Перед человеком предстают всегда только определенные стороны или свойства вещей.
Попытаемся разъяснить это положение с помощью примера. Молоток в руках столяра — это инструмент для забивания гвоздей. Он может быть удобным или неудобным, тяжелым или легким. Для физика молоток в качестве объекта исследования предстает физическим объектом, который не является удобным или неудобным, но который имеет ту или иную молекулярную структуру, те или иные физические свойства, как-то: вес, прочность и т. д. Для продавца молоток на магазинной полке — это товар, обладающий определенной стоимостью и прибылью, которую принесет его продажа. Этот товар легко, а может быть, и сложно продавать и хранить. Такова наша интерпретация.
Если именно это имел в виду Протагор, то его тезис следует понимать так, что человек есть мера всех вещей постольку, поскольку вещи всегда предстают перед людьми той стороной, которая определяется обстоятельствами и конкретным способом их использования. Этот взгляд на вещи приводит к эпистемологическому перспективизму, согласно которому наше знание вещей всегда обусловлено перспективой их рассмотрения.
Из этого перспективизма вытекает эпистемологический плюрализм, утверждающий разнообразие (множественность) способов смотреть на вещи.
Подобный перспективизм также является релятивизмом: наше знание вещей определяется нашей деятельностью и ситуацией, в которой мы находимся. Знание оказывается ситуативно относительным (релятивным).
Значит ли это, что мы не в состоянии отличить истину от лжи? Положительный ответ на этот вопрос не согласуется с нашей интерпретацией тезиса о человеке как мере всех вещей. Действительно, при условии, что два столяра имеют приблизительно одинаковые руки и обладают почти одинаковой силой и т. п., они обычно легко придут к согласию, какой молоток лучше подходит для выполнения конкретной работы. Два ученых будут согласны в отношении удельного веса и твердости предъявленного им молотка и т. д. Другими словами, подобный тип перспективизма (плюрализма, релятивизма), связанный с разными ситуациями и профессиями, не влечет за собой стирания различия истины и лжи. Столяр в состоянии высказываться о молотке как истинно, так и ложно. Это же верно и для ученых, продавцов и т. д. Рассуждая в конкретной ситуации об объекте (например, о молотке), как он представлен в ней, мы утверждаем о нем истину до тех пор, пока говорим, что объект есть то, чем он является в этой ситуации. Мы говорим здесь именно о самом объекте, например, о молотке, а не о каком-либо воображаемом объекте.