История философии
Шрифт:
Хорошая жизнь является гармоничной реализацией присущих нам способностей, в результате чего мы становимся добродетельными. Мы должны сбалансированно актуализировать наши потенции. Именно в силу этого мы должны избегать крайностей, проистекающих из чрезмерного развития одних наших качеств в ущерб другим или возникающих при выходе как за границы наших врожденных способностей и возможностей, так и за пределы природных ресурсов. (Экологические следствия подобной позиции являются достаточно очевидными. Экспоненциальный рост являлся бы здесь основным примером разрушительного безумия). Исходя из этой позиции, Аристотель приписывает искусству функцию восстановления духовного равновесия. Знакомясь с творением искусства (например,
1) Искусство является катарсисом в том смысле, что оно помогает нам «выпустить пар» [От греч. kathairein — очищать.]. Переживая драму с ее героями, негодяями и большими чувствами, мы освобождаемся от подавляемых страстей и неконтролируемых эмоций, приобретаем гармонию и продолжаем нашу жизнь в соответствии с идеалом сбалансированной «золотой середины». Это — терапевтическая интерпретация в духе медицинской терапии, базирующейся на учении о флюидах. Обладающие исключительно сильными и интенсивными переживаниями могут освободиться от них с помощью искусства и, следовательно, испытать своего рода духовное кровопускание. (А обладающие слишком слабыми чувствами могут их эмоционально усилить).
2) Искусство является катарсисом в том смысле, что мы как человеческие создания очищаемся и воспитываемся благодаря нашему приобщению к искусству. Главное здесь не в избавлении от некоторых эмоций (как в случае духовного кровопускания!), а в том, что с помощью наших переживаний мы облагораживаем наш ум (дух). Здесь нашей целью является, следовательно, личностное совершенствование, выходящее за пределы обыденного.
Согласно Аристотелю, искусство для человека, который переживает произведение искусства, является добром (или целью) само по себе. Для художника или артиста творческий процесс также может быть добром самим по себе. В то же время творческий процесс завершается созданием произведения искусства. Следовательно, творческий процесс предопределен целью, которая находится вне самого процесса [В этом смысле художественное творчество может быть охарактеризовано как пойезис, в противоположность праксису [см. параграф «Праксис» — разумные действия].].
В этой связи естественно упомянуть аристотелевское понимание риторики как средства добиться слушания. Аристотель обнаруживает более позитивное отношение, чем Платон, как к риторике, так и к искусству в общем. По Аристотелю, риторика может занять принадлежащее ей место в публичных дискуссиях [Ср. место риторики в университетской традиции, Гл. 6.].
Аристотель известен и своей работой Поэтика. В ней он обсуждает, помимо прочего, классическое условие, согласно которому драма должна характеризоваться требованием единства действия, времени и места.
Глава 5.
Поздняя античность
Обеспечение личного счастья
Платон считал, что общество может быть объектом рационального изучения и разумного управления. В свою очередь, Аристотель полагал, что общество это взаимосвязь свободных, морально равноправных членов, что оно должно управляться в соответствии с законом и что управление им следует основывать на свободной дискуссии, а не только на одной власти.
В качестве идеала эти воззрения сохранились и после ассимиляции греческих полисов эллинистической империей. Однако возникновение империи сделало еще более трудным воплощение этого идеала.
Аристотель и Платон понимали, что предпочитаемый ими вид политики соответствует относительно малому обществу. Аристотель полагал, что полис должен иметь разумную величину, не слишком малую — чтобы не быть зависимым от других, и не слишком большую — чтобы его жители лично знали
На протяжении всей эллинистическо-римской эпохи, приблизительно с 300 гг. до Р.Х. до 400 гг. после Р.Х., существовали географически и численно большие государства, включавшие различные в культурном, религиозном и языковом отношениях народы. Локальные сообщества, в жизни которых могли участвовать все их граждане, были слабыми. Но города и в эллинистическую, и в римскую эпохи могли иметь определенную степень внутреннего самоуправления и иногда утверждали себя в качестве политически самостоятельных. В больших государствах власть концентрировалась в руках определенных центральных органов, будь то единоличный правитель или республиканское правительство. С целью «поддержания единства» государственной мозаики, состоявшей из различных и недружественных этнических групп, правитель для усиления власти центра иногда изображался богоподобным.
Исчезновение относительно независимых в политическом смысле малых обществ и тенденция к концентрации власти привели к возрастанию политического бесправия народа. В таких государствах, в дополнение к лишенным какой-либо власти свободным мужчинам и женщинам, существовали на грани физического выживания полностью бесправные рабы.
Значительная часть написанного в эллинистическо-римскую эпоху утрачена. Поэтому известно относительно мало о том, что на самом деле думали отдельные авторы и школы. В силу этого изложение материала в данной главе носит характер гипотетической реконструкции.
С учетом этой оговорки можно, видимо, утверждать следующее. Политическое бесправие людей в эпоху раннего эллинизма нашло свое интеллектуальное выражение в общей тенденции к отказу от философского осмысления общества. «У нас нет никаких возможностей для его изменения! Поэтому следует сосредоточиться на том, как человек может достичь личного счастья». Так, несмотря на все различия эпикуреизма и стоицизма в целом, а также их многочисленных ответвлений, разумеется, с известной долей упрощения, можно сказать, что эти философские направления, во многом доминировавшие в эллинистическо-римскую эпоху, вращались вокруг одного вопроса: Как обеспечить личное счастье? Ответы были различными, но вопрос оставался по сути одним и тем же.
В качестве основной гипотезы мы примем допущение о всеобщем изменении предмета философских изысканий. В их центре оказался изолированный, частный индивид, а не человек-в-сообществе.
Греки рассматривали человека как органическую и неотделимую часть общества. Можно сказать, что для античных греков самодостаточным был город-сообщество, а не изолированный человек или изолированное государство. В эллинистическо-римскую эпоху, напротив, в качестве самодостаточного рассматривался индивид. Иначе говоря, античные греки думали, что природа человека реализуется в городе-государстве, которое является независимым фактором. Но эллинистическо-римское понимание индивида как самодостаточного вело к приписыванию человеку внутренней природы, не зависящей от его социального окружения.