История Франции т.1
Шрифт:
Особенностью коммунистической теории Морелли является ее подчеркнутый рационализм [306] . Общество, построенное на частной собственности, представляется ему неразумным, и он разрабатывает, по его словам «образец законодательства, согласно с намерениями природы» [307] . В реальности или осуществимости своего «кодекса» он не сомневался; при этом, далекий от мысли о революции, он возлагал все надежды на абсолютизм, заботящийся о благе своих подданных. Но строй, основанный на началах общественной собственности и обобществленного труда, представлялся ему демократией.
306
См.:
307
Морелли. Кодекс природы… М. 1956, стр. 209-24§.
Для Мабли таким идеальным общественным строем является коммунизм; но, в отличие от Морелли, он исходит не из рационалистических построений, а из учения о страстях. Он уверен в том, что частная собственность — источник всех «дурных страстей общества», но именно эти «дурные страсти», по его мнению, делают теперь, т. е. в XVIII в., невозможным построение бесклассового общества. При этом, по его мнению, не только собственники никогда не откажутся от своей собственности, но и народ «слишком развращен» вековой привычкой подчиняться.
Особенностью Мабли по сравнению с другими мыслителями XVIII в. является то, что он отчетливо представлял себе необходимость и неизбежность насильственного изменения существующего строя. В произведении «О правах и обязанностях гражданина» (1789) он писал: «Гражданская война является благом, когда общество без помощи этой операции подвергается гибели от гангрены и… риску погибнуть от деспотизма» [308] . Эту мысль высказывали, кроме него, только ныне полузабытые Гудар и Лабомель.
308
Г. Мабли. Избранные произведения. М.
– Л… 1950, стр. 266.
Историки общественной мысли Франции XVIII в. отмечают и других утопистов: Леже-Мари Дешана (1716–1774), Шарля-Франсуа Тифэня Делароша (1729–1774), Никола-Эдма Ретифа де-ла-Бретон (1734–1806) и Луи-Себастьена Мерсье (1740–1814). Но первый из них оставил свои основные положения в рукописи, по-видимому, оставшейся недоступной его современникам и поэтому не оказавшей влияния на общественную мысль эпохи. Остальные же изложили свои идеи в беллетристической форме и восприняты были больше как художники, чем как мыслители.
Необходимо знать, что идеи буржуазных просветителей, эгалитаристов и утопистов отнюдь не просто укладывались рядом, а вступали в ожесточенную борьбу: так, Морелли протестует в «Кодексе природы» против учения Монтескье о трех основах государственного строя, а Вольтер в книге «Век Людовика XV» яростно выступает против «людей, достаточно безумных, чтобы утверждать, будто термины „мое“ и „твое“ — преступление» [309] . Кружок энциклопедистов тоже с некоторым опасением присматривался к тому, как «полуобразованная молодежь», по их словам, склоняется к «анархии».
309
Voltaire. Oeuvres completes. 1785, t. 25, p. 500.
Художественная литература эпохи Просвещения, как и изобразительное искусство, отражает эту борьбу идей. Лучшие и наиболее заметные произведения французской литературы XVIII в., от «Похождений Жиль Власа де Сантильяна» Алена-Рене Лесажа (1668–1747) до «Безумного дня, или Женитьбы Фигаро» Пьера-Огюстэна де Бомарше (1732–1799), в той или иной форме полны духа протеста; далеко не случайно действие обоих названных произведений, отражающих общественные отношения Франции XVIII в., было перенесено их авторами в некую условную Испанию, чтобы не возбудить
Цензурный гнет подчас приводил к тому, что значительнейшие произведения эпохи не могли быть своевременно опубликованы: так, антиклерикальная повесть Дидро «Монахиня», разоблачавшая преступления и разврат церковников, была опубликована впервые в 1798 г., а Вольтер, осмелившийся бороться с цензурой, выпускал свои произведения то анонимно, то под псевдонимом и постоянно отрекался от них. Самая боевая и самая острая из его философских повестей «Кандид», несомненно, была написана с оглядкой на цензуру и с намерением обойти ее бдительность: отсюда вытекали сама композиция повести, сжатость ее изложения и краткость, позволившая опубликовать ее маленьким томиком in 12°, удобно скрываемым от полиции. Известно, впрочем, что уже через три дня после появления книги в подпольной продаже в Париже полиции было предписано принять меры «для прекращения распространения столь скандальной брошюры и обнаружения авторов» [310] .
310
С. Lanson. Note sur Candide. — «Annales de la Societe Jean-Jacques Rousseau», t. 7. Geneve, 1905, p. 132.
Говоря о французской литературе XVIII в., следует упомянуть забытого ныне писателя Анри-Жозефа Дюлорана (1719–1793). Представитель плебейского крыла французского Просвещения, автор антирелигиозных поэм, романов и философских очерков, он широко использовал в своем творчестве народную лексику, легенды и песни. Важнейшее его произведение — роман «Кум Матье, или Превратности человеческого разума» (1766). Интересен также его памфлет против власти денег «История моего кузена Омвю», — история о человеке из золота и о всеобщем преклонении перед ним. В 1766 г. Дюлоран был схвачен церковными властями и осужден, как автор «кощунственных» произведений, на пожизненное заключение. Судьба Дюлорана, сошедшего с ума и умершего в монастырской тюрьме, — показатель отношения реакции к Просвещению [311] .
311
О Дюлоране см.: Л. С. Гордин. Некоторые итоги изучения запрещенной литературы эпохи Просвещения (вторая половина XVIII в.). — «Французский ежегодник. 1959», М., 1961; К. Schnelte. Aufklarung und klerikale Reaktion. Der Prozess gegen den Abbe Henri-Joseph Laurens. Ein Beitrag zur deutschen und franzosischen Aufklarung. Berlin, 1963.
Даже в книгах писателей XVIII в., не связанных с просветительским движением и не ставивших перед собой задач непосредственной пропаганды просветительских взглядов, все же отражено разложение французского абсолютизма: так, в известном романе Антуана-Франсуа Прево д'Экзиль (1697–1763) «История шевалье де Грие и Манон Леско», опубликованном в 1731 г., мимоходом показано всевластие откупщиков, жертвами которых оказываются герои романа, а в романе в письмах «Опасные связи» (1782) Пьера-Амбруаза-Франсуа Шодерло де Лакло (1741–1803) моральное разложение и деградация привилегированной верхушки общества составляет основное содержание книги.
Близкие явления — смену и борьбу направлений — мы находим и в других видах французского искусства XVIII в. Со смертью Людовика XIV холодное величие придворного классицизма перестало удовлетворять даже близкие ко двору круги. Если эпоха Регентства, а затем Людовика XV характеризуются изнеженным искусством рококо, то к концу века сама королева Фоанции Мария-Антуанетта переселяется из пышного Версаля в «уютный» дворец Малого Трианона, где пытается «приблизиться к природе» в соответствии с заветами Руссо.