История Франции т.2
Шрифт:
25 октября вопрос о стачке обсуждался на чрезвычайной сессии палаты. Социалисты требовали отставки кабинета, а Гед предложил предать суду премьер-министра за злоупотребление армией. Бриан защищался, ссылаясь на необходимость национальной обороны, и патетически восклицал: «Посмотрите на мои руки — они не запятнаны ни единой каплей крови» [992] . Он, однако, не упомянул о многочисленных беззаконных арестах. Бриан получил большинство в 146 голосов. 2 ноября он подал в отставку, а на следующий день уже составил новый кабинет. Но второе министерство Бриана, в котором явно усилились правые, оказалось недолговечным и 27 февраля 1911 г. было опрокинуто. Таким образом, ренегаты социализма накануне войны возглавляли буржуазные правительства и проводили политику французской монополистической буржуазии.
992
«Annales de la CLambie des Deputes, 10 Legislature. Debats parlementaires. Session extraordinaire de 1910», t. unique. Paris, 1911, p 99, 113, 124, 126.
Неудача стачки железнодорожников привела к предвоенному кризису синдикализма. Часть лидеров ВКТ во главе с А. Жуо стала проводить политику «исправления прицела» и начала переходить на сторону реформизма. Но стачечное движение продолжалось особенно в связи с резким ухудшением материального положения рабочего класса. С 1910 г. начали значительно повышаться цены на хлеб, мясо, сахар и другие продукты первой необходимости при сохранении номинальной заработной платы на прежнем уровне [993] . На 1 мая 1911 г. ВКТ назначила демонстрацию, однако новое правительство радикала Мониса (2 марта — 23 июня 1911 г.) силой помешало ее проведению. Летом того же года началось движение крестьян-виноделов в Шампани, куда в связи с этим направили войска, которые были выведены лишь несколько месяцев спустя. Обострение классовой борьбы проявлялось, как отмечал В. И. Ленин, — «в особенно бурных, резких, частью прямо революционных взрывах, когда затаенная ненависть пролетариата к его угнетателям вырывается с внезапной силой» [994] .
993
«Юманите» опубликовала в это время ряд статей о росте цен и тяжелом положении пролетариата («L’Humanite», 1; 2; 14; 21.1; 9.II; 21.III; 6; 12; 23–27.VIII; 12.IX 1910).
994
В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 17, стр. 181.
Внешняя политика Франции
Французская дипломатия, заключив договор об Антанте с Англией, предприняла меры к тому, чтобы содействовать ускорению заключения англо-русского соглашения. Во время совещания генеральных штабов в 1906 г. русский генерал Палицын задал вопрос, может ли Россия рассчитывать на помощь Франции в случае войны с Англией, как это было установлено на предыдущем совещании генеральных штабов в 1901 г. Французский представитель генерал Брен уклонился от ответа. Но на этот вопрос ответил новый министр иностранных дел Франции Леон Буржуа, когда в беседе с Нелидовым сказал: «При существующих ныне между Францией и Англией дружеских сношениях и при явном стремлении лондонского кабинета к сближению с Россией нет оснований для обсуждения мер, которые отнюдь не оправдывались бы обстоятельствами» [995] .
995
АВПР, ф. Секретный архив, д. 374, л. 186–187.
Альхесирасская конференция, как говорилось выше, показала сотрудничество России и Франции с Англией. В годовом отчете министерства иностранных дел России за 1906 г. отмечалось, что на этой конференции «впервые проявилась новая группировка Европейских держав (России, Англии и Франции), при которой Германия с Австро-Венгрией остаются в изолированном положении» [996] .
Эта новая группировка окончательно оформилась 31 августа 1907 г. с подписанием англо-русского соглашения по урегулированию разногласий обеих держав в Персии, Афганистане и Тибете.
996
АВПР, ф. Отчеты, 1906 г., д. 136, л. 12.
Теперь окончательно определились два враждебных блока держав. В. И. Ленин замечал по поводу русско-английского соглашения 1907 г.: «…делят Персию, Афганистан, Тибет (готовятся к войне с Германией)» [997] .
Действительно, это было так. Клемансо, давая 28 июля 1908 г. инструкции
997
В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 28, стр. 669.
998
Жорж Луи. Записки посла. М., 1925, стр. 15.
В эти годы продолжались демонстрации укрепления франкорусского союза, как это было, например, во время посещения президентом Фалльером Ревеля в 1908 г. и в период пребывания в 1909 г. в Шербуре царской четы. Во Франции, как писал в 1910 г. министру иностранных дел Сазонову поверенный в делах Неклюдов, «все понимают, что русско-французский союз — особенно при наличности нашего соглашения с Англией — есть единственная база, на которую может опираться французская политика и которая обеспечивает Франции безопасность и сохранение мира без ущерба ее достоинства» [999] .
999
«Материалы по истории франко-русских отношений за 1910–1914 гг.». М., 1922, стр. 18.
Политику всемерного укрепления франко-русского союза продолжал проводить и бывший министр иностранных дел Извольский, назначенный послом в Париж в 1910 г. Правда, Извольский, по мнению французов, был слишком жаден к личному успеху, слишком любил закулисные дипломатические комбинации и, «может быть, даже не был безразличен к финансовому влиянию», как осторожно пишет П. Ренувен [1000] . Но его назначение расценивалось в Париже как факт особого внимания России к своему союзнику.
1000
P. Renouvin. Histoiie des relations internationales, t. VI, Paris, 1955, p. 174, 175.
После Альхесирасской конференции французская дипломатия предприняла ряд мер к овладению Марокко, в результате чего в сентябре 1908 г. возник франко-германский инцидент в Касабланке. Но два месяца спустя германская дипломатия согласилась передать разбор конфликта в гаагский трибунал, который решил дело в мае 1909 г. в основном в пользу Франции. 9 февраля 1909 г. в Берлине было подписано Жюлем Камбоном и германским дипломатом Кидерлен-Вехтером соглашение о Марокко. В нем говорилось о независимости Марокко и о равенстве договаривающихся держав в отношении коммерческой и промышленной деятельности в этой стране. Но за Францией признавались «особые политические интересы, тесно связанные с укреплением порядка и внутреннего мира». Проникновение Франции в Марокко продолжалось.
В мае 1911 г. французские войска вступили в Фец. Первые недели германская дипломатия хранила молчание. Зато немецкие газеты решительно требовали либо прямого раздела Марокко, либо компенсации за счет других колоний Франции.
Во Франции были обеспокоены. Жозеф Кайо, министр финансов в кабинете Мониса, попытался начать тайные переговоры с Германией. Действуя через доверенное лицо, директора пароходной компании в Конго Фондера, Кайо предложил Германии в качестве компенсации часть французского Конго. Начались длительные закулисные переговоры [1001] . Тем временем 1 июля 1911 г. в Агадир вошла германская канонерская лодка «Пантера».
1001
«История дипломатии», т. II, стр. 704–707; France. Ministere des Affaires Etrangeres. Documents diplomatiques. Affaires du Maroc. VI 1910–1912. Paris, 1912, doc. N 399; «Die grosse Politik», Bd. XIX, № 10578.
Этот неожиданный «прыжок „Пантеры“» произвел ошеломляющее впечатление. В Англии его расценили как прямую угрозу. Английский флот в Средиземном море и часть «внутреннего флота» получили условный приказ: «Будьте наготове». 21 июля министр финансов Д. Ллойд Джордж произнес речь, в которой сделал серьезное предупреждение Германии [1002] . Французская пресса горячо приветствовала речь Ллойд Джорджа. Газета «Журналь де Деба» писала, что она «имеет такое же значение, как посылка крейсера в марокканские воды». Зато пангерманская печать бесновалась.
1002
«British Documents on the Origins of the War», t. VIT The Agadir Crisis. London, 1932, N 412, p. 391.