История гестапо
Шрифт:
Эти связи, поддерживаемые политическим прошлым Гейдриха, привели его в НСДАП. Партия приобрела в его лице полезного члена. Его образование, военная подготовка и специальные знания делали из него весьма ценного сотрудника. Гейдрих вступил в СС, потому что это было средство для определения его позиции. Вскоре он уже возглавил кильскую группу СС, не очень большую по численности. В этот период его заметил Гиммлер. Он сумел разглядеть исключительные способности своего скрытного подчиненного. 1 августа 1931 года он назначил Гейдриха штурмфюрером, к осени повысил до штурмбаннфюрера (майора) и включил в состав своего штаба в Мюнхене.
В июле 1932 года Гиммлер решил реорганизовать службу безопасности СС и, зная компетентность Гейдриха в данной области, поручил ему эту работу, произведя в штандартенфюреры. После создания СС в каждой воинской части имелись 2–3 человека, занятые
В 1931 году Гиммлер отделил работников разведки от остальных подразделений СС и создал закрытую службу безопасности. Новая организация была окрещена им службой безопасности рейхсфюрера СС (СД). Она осталась органом СС, отвечающим за безопасность самого Гиммлера и эсэсовцев вообще.
Возглавив эту новую службу, Гейдрих решил осуществить на практике то, чему его научили в морской разведке. Он построил новую организацию на военный лад, а ее сотрудникам предоставил техническое образование. Он создал разведывательные картотеки, которые существовали на тот момент в неполном виде, однако не смог дать службе должное развитие из-за нехватки кадров. Зато после взятия власти он заполнил ее пробелы, используя собственные методы. Довольный его работой, Гиммлер в 1933 году назначил Гейдриха своим представителем в руководстве баварской полиции, а в 1934 году поставил во главе центральной службы гестапо. Гейдрих не принадлежал к «ветеранам» движения, но имел достаточно солидный партийный стаж, когда утвердился в Берлине, где возглавил гестапо, оставаясь в то же время шефом СД.
Этот человек с бурным прошлым, который в скором времени заставит трепетать многих немцев, имел вид вполне безобидный: высокий офицер-ариец, хорошо воспитанный, белокурый, гладкая жестковатая шевелюра разделена на две неравные части точнейшей ниточкой пробора и отливает легкой рыжиной. Он был статен, хорошо сложен, обладал «отличной военной выправкой», высоко ценимой в те времена. Очень характерным было лицо Гейдриха. Необыкновенно высокий лоб нависал над маленькими, глубоко посаженными голубыми глазками, которых почти не было видно из-за пухлых век. Его раскосые глаза были похожи на глаза азиатов, намекая на его отдаленных предков, вступавших в близкий контакт с кочевниками Чингисхана или Аттилы. Этих нескромных признаков вполне было достаточно, чтобы свести к нулю все расовые теории Гиммлера, если бы он дал себе труд задуматься над ними. Лицо Гейдриха имело овальную, очень удлиненную форму с крупными ушами, у него был длинный прямой нос, широковатый у основания. На этом мужественном лице ярким пятном выделялся рот: широкий и красиво очерченный, с крупными губами. Для такого мужчины, как Гейдрих, его голос был на два тона выше: голос женщины, вырывающийся из широкой груди атлета. Женственными были и его руки: белые, тонкие, холеные и живые, в них, как и в его лице, жила экспрессия. Если лицо Гиммлера представляло собой бесстрастный лик Будды, Гейдрих никак не мог совладать со своим темпераментом холерика. Когда он выступал, его речь была порывистой и резкой. Часто он не успевал закончить фразу, слова сталкивались друг с другом, теснимые слишком быстрой мыслью. Гиммлер маскировал отсутствие мысли, прибегая к командному тону, не давая собеседникам возможность разобраться в его намерениях. Гейдрих же, казалось, более всего боялся быть плохо понятым.
Гейдрих был светским человеком. Превосходный кавалер и бретер, один из лучших в Германии фехтовальщиков, он был также большим поклонником искусства. Талантливый скрипач – в этом была одна из причин его большой заботы о руках, – он любил устраивать у себя вечера камерной музыки для избранных, когда его нередко награждали аплодисментами за действительно превосходное исполнение. Однако этот джентльмен и тайный поклонник всего английского иногда изменялся из-за взрывов темперамента, обычно тщательно скрываемого. Человек сексуально неуравновешенный, он находился в состоянии постоянной гонки за удовольствиями, любил организовывать ночные экспедиции в злачные места с несколькими наиболее близкими друзьями. Даже в те времена, когда Гейдрих занимал очень высокие посты, он не отказался от прогулок, которые начинались обходом берлинских ночных заведений, славившихся тогда разнообразием, продолжались всю ночь и заканчивались в притонах,
Особенно отличительной чертой была абсолютная жестокость Гейдриха. Самые безжалостные палачи гестапо трепетали перед ним, познав его в «деле». Женоподобный зверь побил самых свирепых убийц на их собственном поле. Эти чисто нацистские «качества» опирались на незаурядный ум, железную волю и непомерное тщеславие. Со свойственной ему хитростью он умел скрывать свои аппетиты и показывать себя дисциплинированным, а это была черта, наиболее ценимая Гиммлером. Однако под безобидной внешностью таилась наглая самоуверенность. После прихода нацистов к власти, когда положение Гитлера как вождя партии еще не было прочным и в ней бурлили интриги, Гейдрих сделал попытку собрать документы о сомнительном происхождении фюрера, о чем его близкие друзья осмеливались говорить лишь намеками. Занятная подробность о навязчивой генеалогической идее, владевшей этими людьми, обнаружилась в рассказе Канариса: после смерти Гейдриха нашлись доказательства его собственного еврейского происхождения!
Этот человек, чудовищные обязанности которого требовали железных нервов, легко выходил из себя. С ним часто случались настоящие припадки гнева, когда он рычал, брызгал слюной, угрожал своим подчиненным. Однако он позволял себе такие выходки только у себя, внутри своих владений. В личной жизни он был невероятно ревнив. Он ревновал свою жену, холодную красавицу, которая толкала мужа на «повышение», надеясь, что он достигнет самых высоких должностей и это позволит ей купаться в роскоши, без которой она не могла обходиться. Он подстерегал ее, устраивал за ней слежку, чтобы убедиться в ее верности. Он завидовал не только успехам своих противников, но и успехам друзей; он жаждал власти, могущества, почестей, денег, он хотел быть первым и ради этого был готов на все.
Его любимой фразой было высказывание: «Все зависит от вожака». Чтобы легче властвовать, Гейдрих натравливал друг на друга своих сотрудников. Он умел их использовать, выжимать из них максимум возможностей, а потом, добившись своего, безжалостно отбрасывал. Так же он действовал и в отношении тех, чьи достоинства казались ему слишком большими, а амбиции грозили превратить их в его соперников. Чтобы нейтрализовать этих людей, он организовал взаимную слежку в нацистском стиле.
Гейдрих умел настраивать друг против друга даже великих монстров режима, и результатом таких манипуляций оказалось множество непримиримых врагов.
Однажды он сказал Гизевиусу, которого, кстати, не выносил: «Я могу преследовать своих врагов до могилы». Это не просто громкая фраза, в ней была частица истины. Он ненавидел Канариса, Боле, Риббентропа и в конце концов вступил в противоборство со своим шефом Гиммлером. Но вся эта лютая борьба велась скрытно. Склонность к насилию сочеталась у Гейдриха с пристрастием к секретности. Его страстная любовь к таинственности шла, возможно, от комплекса неполноценности.
Подчиненные Гейдриха почти никогда не произносили его имени, а называли странным прозвищем «С», понятным только посвященным в тайны ложи. Он не мог смотреть собеседнику прямо в глаза, но, несмотря на свой дикий нрав, не мог ударить врага по лицу. Гармоничное сочетание его сокровенных чувств с нацистскими принципами сделало его идеологом, теоретиком, распространителем расовых принципов и методов деятельности СС. Для него начальник, отдающий команды и берущий на себя всю ответственность, был добрым гением. Характерно, что СД, которой он руководил, было поручено не только присматривать за «хорошим поведением» эсэсовцев, но и за их идейной верностью доктрине. Убийца надел личину моралиста.
Из своего кабинета на Принц-Альбрехт-штрассе, 8 Гейдрих терпеливо плел гигантскую паутину, которая впоследствии покроет всю Германию. Для этого хватило пяти лет, поставивших страну на порог войны, которую проницательные умы видели на горизонте уже в том, 1934 году.
С самого начала Гитлер четко определил пределы полномочий гестапо. «Я запрещаю всем службам партии, всем ее секторам и примыкающим ассоциациям проводить расследования и дознания по делам, находящимся в ведении гестапо. Сегодня, как и раньше, обо всех инцидентах, подведомственных по своему характеру политической полиции, следует немедленно ставить в известность соответствующие службы гестапо без ущерба для информации, передаваемой по партийной линии… Я особо настаиваю на том, чтобы все сведения о заговорах или государственной измене, полученные партией, сообщались государственной тайной полиции. Партия не обладает правом проводить по собственной инициативе изучение и расследование дел в этой области, каков бы ни был их характер».