История Халифата. Том 1. Ислам в Аравии, 570—633
Шрифт:
Рис. 5. Район Мекки в начале VII в.
Смысл ритуальных действий, связанных с поклонением священным объектам на участке от Арафата до Мина, после победы ислама очень скоро совершенно забылся. Возможно, как предполагают некоторые исследователи, при этом паломничестве разыгрывалась целая мифологическая мистерия, связанная с борьбой света и тьмы [+30]. Курайшиты считали для себя необязательным посещение Арафата, лежащего за пределами
Группа племен, объединявшихся по принадлежности к культу Ка'бы, носила название хумс («истовые [в вере]», ед. ч. ах-мас). В нее кроме курайшитов входили все остальные кинаниты, хуза'а и амир б. са'са'а. К числу внешних отличий в обряде поклонения Ка'бе ахмаситов относилось, в частности, то, что они совершали ритуальный обход Ка'бы (таваф) в своей одежде, а остальные паломники при первом посещении святыни должны были брать одежду у кого-нибудь из ахмаситов или совершать таваф без одежды. Впрочем, сведения мусульманских авторов по этому поводу очень туманны, с явной склонностью к смакованию языческих безобразий. Ясно только то, что одежда лица, впервые совершавшего таваф (если он не принадлежал к ахмаситам), не подлежала выносу из священного места, ее полагалось бросать между ас-Сафа и ал-Марвой [+31].
Особая причастность этой группы племен к культу Ка'бы, несомненно, должна была иметь глубокие корни, хотя мусульманские авторы связывают появление некоторых обрядовых новшеств для курайшитов и появление ахмаситов с приобретением курайшитами особого ореола в глазах окружающих племен после гибели в Мекке войска эфиопского царя Абрахи (см. ниже).
Обряд поклонения Ка'бе заключался в семикратном обходе (таваф) по часовой стрелке и прикосновении рукой к священным камням. В обряд «малого паломничества» (умра) кроме тавафа и питья воды из священного колодца Замзам входила семикратная пробежка от ас-Сафа до ал-Марвы по специальной дорожке между ними (ал-Мас'а). Паломничество заканчивалось жертвоприношением у ал-Марвы, бритьем головы и стрижкой ногтей. Малый хаджж можно было совершать в любое время, но предпочтительным считался месяц раджаб.
«Большое паломничество», собственно хаджж, было строго определено во времени. После обряда умры паломники отправлялись 8 зу-л-хиджжа (последний месяц года) через Мина к Арафату, затем оттуда шли вечером к Муздалифе и с рассветом быстро шли или ехали к Мина, чтобы оказаться в ней к моменту появления солнца; здесь проводили два или три дня, завершая все празднество жертвоприношениями [+32].
Многие племена, совершавшие паломничество в Мекку, не считали обряд поклонения законченным без посещения своих племенных святынь. Так, жители Йасриба на обратном пути из Мекки посещали святилище Манат в ал-Мушаллале около ал-Кудайда и только после этого брили головы [+33].
Вступая на священную территорию, паломники надевали чистую белую полотняную одежду (ихрам) [+34], которая налагала на паломника ряд ограничений. В частности, от хумси, надевшего ихрам, требовалось половое воздержание, и входить и выходить из жилища он должен был через пролом в стене. Наконец, курайшитам удалось сформировать представление, что в хараме нельзя есть пищу, принесенную с несвященной территории [+35]. В сочетании с предоставлением за плату одежды для первого тавафа не хумси это давало курайшитам дополнительный доход.
Впрочем, в те времена право на расходы ценилось порой выше, чем возможность получения дохода, так как все почетные обязанности хранителей мекканских святынь, так или иначе, требовали расходов. Для покрытия расходов, связанных с оказанием помощи паломникам,
Все функции, связанные с религиозно-политическим руководством Меккой, примерно до середины VI в. оставались в роду одного из сыновей Кусаййа, Абдаддара. Бану абдаддар были хранителями ключа от Ка'бы, пользовались привилегией поить и кормить паломников, председательствовать в Дар ан-надва и нести знамя курайшитов. Это вызвало недовольство разросшегося и экономически могущественного рода Абдманафа, заявившего свои права на эти функции. Мекканцы раскололись: бану абдманаф поддержали близкий им род асад, а также зухра, тайм и ал-харис; вокруг абдаддар образовалась коалиция из сахм, джумах, махзум и ади [+36]. После каких-то столкновений, видимо без жертв, стороны пришли к компромиссу: абдманаф получили право поить паломников, асад — кормить их, а за абдаддар сохранились руководство советом, право нести знамя и хранить ключ от Ка'бы. Впоследствии, видимо, происходили новые перераспределения почетных функций [+37].
Несмотря на их почти жреческую причастность к мекканским святыням, курайшиты поклонялись также другим святыням и другим божествам, особенно трем богиням — ал-Лат, ал-Уззе и Манат, хотя, казалось бы, культ белого камня в Таифе, в котором воплощалась ал-Лат, должен был уже просто из политико-экономического соперничества быть неприемлемым для курайшитов. Однако характерное для язычества признание всех богов, отличавшее религиозную жизнь Средиземноморья до христианства, было характерно и для арабов. Любому мало-мальски критически мыслящему курайшиту должен был прийти в голову вопрос: если наша святыня самая важная и ей приходят поклоняться издалека, то почему же мы должны признавать другие божества и святыни? Но такой естественный для нас вопрос мог родиться в ту пору только в незаурядной голове, а они появляются нечасто.
Нормальное отправление культа требовало соблюдения определенных календарных сроков. В мекканском культовом кругу наблюдение за календарем было прерогативой племени фу-кайм из группы кинана. Их обязанностью было приведение года из 12 лунных месяцев (354 суток) в соответствие с солнечным годом из 365,25 суток. Как часто производились временные вставки (нисй) и какой они были величины — мы не знаем. Мусульманская историческая традиция не сохранила ничего, кроме их осуждения. Даже само существо этих вставок в IX–X вв. было непонятно [+38].
Судя по названиям месяцев, начало года приблизительно совпадало с современным календарем, так как третий и четвертый месяцы назывались раби' («весна»), разделяясь на «первый» и «второй». Естественно думать, что конец одного и начало другого года определялись зимним солнцеворотом. Если оказывалось, что по окончании «месяца паломничества» (зу-л-хиджжа) солнцеворот не произошел, то время от времени вставлялся дополнительный месяц. Об этом событии объявляли паломникам, собравшимся на хаджж.
Кроме двух священных месяцев в конце года (зу-л-ка'да, зу-л-хиджжа) священными считались первый месяц года, мухаррам, и седьмой, раджаб — месяц «малого паломничества», жертвоприношений и поста [+39]. Как соотносился лунный календарь с солнечным в начале VII в., мы не знаем. Возможно, что многие наши даты, устанавливаемые по синхронистическим таблицам, расходятся с действительностью не на один месяц [+40]. Единственным подспорьем в датировке являются указания на события вне узкого круга мекканской истории. Но их мало, и они не всегда надежны.