История и легенды древнего Рима

Алферова Марианна Владимировна

«А третий путь? — стали пытать старика. — Разве нельзя оставить римлян в живых, но унизить и связать обязательствами?» «Это самое глупое решение, — услышали в ответ. — Нрав у римлян таков, что, потерпев поражение, они уже не ведают покоя. Нынешнее безвыходное положение вечно будет огнем жечь их души, и не будет им успокоения, покуда не отомстят вам стократ». Такие слова Тит Ливий вложил в уста мудреца Геренния. Неведомо, говорил их старец или нет, но характеристика римского характера дана в них очень точно.

Однако самниты решили, что мудрец советует что-то больно заумное, и как всегда выбрали третий путь, то есть самый неудачный.

Тем

временем, оказавшись в безвыходной ситуации, римляне отправили послов к самнитам обсудить условия сдачи. Впрочем, обсуждать было нечего. Победитель диктовал условия. Римлянам было приказано безоружными и без верхней одежды выйти за вал. Самниты взяли заложников, дабы римляне потом не могли нарушить договор. С консулов сорвали палудаментумы — плащи полководцев, отделанные золотой бахромой, — и консулы, униженные и полураздетые, первыми прошли под ярмом. Позорный обряд. Унизительнее для свободных граждан нет ничего. Под ярмом надо проходить, низко сгибаясь. Легионеры отворачивались, дабы не видеть позора своих полководцев. Потом настал черед легатов и трибунов, за ними — центурионов. И, наконец, простых солдат. Под градом насмешек без оружия и верхней одежды один за другим проходили римляне под яркой из трех копий. Тех, кто не демонстрировал должной униженности, избивали или даже убивали.

Так вырвались они из ущелья — опозоренные, без оружия, без одежды, без обоза. Какой позор! Прежде триумфы — теперь ярмо. В ближнюю дружественную Капую стыдились войти. Ночевали в окрестностях города. Прятались. Пищу и одежду приняли, домой шли молча, стиснув зубы, опустив головы. Известие о позоре их опередило, и весь Рим надел траур. В Город войско вернулось под покровом ночи. Все разбрелись по домам, и на улицу — ни ногой.

Да, самниты совершили роковую ошибку. На то римляне и придумали коллегию фециалов, чтобы иметь возможность всегда вести войны — и как они утверждали — только справедливые. Стали сенаторы думать, что же делать, как расторгнуть унизительный договор. Да проще простого, решили тут же: самниты заключили мир с консулами, а не с римским народом, священными клятвами мирный договор не подтвержден. Выдадим консулов и трибунов, с которых взяли клятвы, самнитам. И мирный договор будет расторгнут. Так и сделали.

Фециал привел связанных консулов и трибунов в Кавдий Гаю Понтию. Вот, забирай, они твои пленники. Поскольку после этого пленники перешли под юрисдикцию самнитов, то бывший консул пнул фециала, то есть оскорбил посланца римлян, и тем самым объявил Риму войну.

Понтий возмутился: «Обманщики! Ваша законность только видимость!» И пленников не принял. Однако римляне упрямо твердили: договор расторгнут, значит, быть войне. И воевали после этого весьма успешно, больше в Кавдинское ущелье не забирались.

Нападая на самнитов, римляне кричали: «Это вам не Кавдинское ущелье!».

Портрет рода в римском интерьере

Читая страницы истории Тита Ливия, нельзя не отметить следующую деталь: необычайное сходство представителей одного и того же рода. Каждый представитель обладает собственной индивидуальностью, но при этом общие черты, несомненно, прослеживаются.

Клавдии — непременно консерваторы и гордецы, трудно представить людей надменнее. Они могут быть героями или подлецами, но практически никогда не считаются с общественным мнением.

Манлии — также,

несомненно, храбрецы, но не чуждые жестокости, грубости. Сын грозит за отца народному трибуну ножом. Отец казнит сына за нарушение воинской дисциплины. И опять же представитель этого рода убеждает сенат после поражения при Каннах не выкупать у Ганнибала пленных. Как бы себя ни вели себя попавшие в плен воины (может, в самом деле, страх на время взял в их сердцах верх), но это решение жестокое. Большинство склонялось к тому, чтобы выкупить пленных. Но Тит Манлий Торкват убедил милосердных, что быть жестокими — необходимо.

Фабии — неплохие полководцы, склонные, впрочем, к импульсивным действиям, непредсказуемости — вспомним поступок Фабиев-послов, решивших вдруг воевать, вместо того, чтобы вести переговоры. И ли начальник конницы, который ослушался диктатора — ведь это тоже Фабий. Не столь надменные, как их собратья-патриции, Фабии не заносились перед плебеями. Марк Фабий Амбуст выдал дочь замуж за плебея, долгие годы поддерживал борьбу народных трибунов за право плебеев избираться в консулы, не без его поддержки получил консульскую должность первый плебей. В знатных семьях по наследству передавались не только имена и имущество, но и политические взгляды.

Валерии — по своему складу близки к Фабиям, не чужды либерализму. Тогда Валерий получил прозвище Публикола, что значит — «Почитатель народа». В конфликте плебеев и патрициев патриций Валерий встал на сторону плебеев. О родовом портрете плебеев Семпрониев Гракхов речь впереди.

Это потом, в эпоху империи, когда умрут традиции, все смешается. И продавать, и предавать, и являть примеры мужества будут уже независимо от того, кто какое имя носит.

Храм Венеры Милостивой

Курульный эдил [32] Квинт Фабий Гургит взыскал с матрону уличенных в прелюбодеяниях, штрафы, и на эти деньги построил храм Венеры Милостивой (295 г. до н. э.)

Глава 13

Аппий Клавдий Слепой

Его дорога и Пиррова победа

343–279 гг. до н. э

Каждый человек — кузнец своей судьбы

Римская пословица

32

Эдилы — первоначально были помощниками народных трибунов. Во второй половине V в. до н. э. получили статус самостоятельной магистратуры; занимались наведением порядка и благоустройством Города.

Это время долгих и кровавых Самнитских войн, которые шли с переменным успехом. И не всегда римляне побеждали. Но, потерпев поражение, они возвращались, пока не добивались своего.

Три Самнитских войны (343–341 гг., 326–304 гг., 298–290 гг. до н. э.) следовали одна за другой.

312 г. до н. э. — год цензорства Аппия Клавдия, знаменитый тем, что Аппий провел первую мощеную дорогу из Рима в Капую (та самая Аппиева дорога) и построил водопровод, о котором написал Фронтин в своей работе «О водопроводах». Длина водопровода около 18 километров, большую часть пути вода текла под землей, и на небольшом участке по акведуку возле Капенских ворот.