История инакомыслия в СССР
Шрифт:
В атмосфере революционных лет произошло отдаление массы верующих от РПЦ. Те, кто исповедовал православие лишь по традиции или из конформизма к государственной религии, не только забыли путь в церковь, но и равнодушно отнеслись к ее разгрому новой властью. Аресты священников, закрытие, а то и разрушение храмов, происходившее по всей стране, лишь в единичных случаях вызывало сопротивление. Из 8 тысяч человек, зачисленных в мартиролог РПЦ за советский период за мученичество лишь незначительную часть составляют оказавшие активное сопротивление разрушению церкви и ее поруганию; большинство приняли мученичество безропотно.
Во второй половине 20-х годов на фоне натиска властей на традиционную православную церковь произошел заметный всплеск обновленчества.
В основе этого движения
Видя провал обновленчества, власти перестали его поддерживать и направили усилия на приручение староправославной церкви, к этому времени уже очень ослабленной пережитыми гонениями. Несколько лет поисков среди высшего духовенства людей, готовых на компромисс с властью, и физическое устранение противников такого компромисса дали результат к 1927 г., когда митрополит Сергий выступил с программой примирения РПЦ с новой властью, надеясь спасти этим церковь от гонений. Он заявил о полной лояльности церкви по отношению к атеистическому правительству и его идеологии:
«Мы хотим быть православными, и в то же время сознавать Советский Союз нашей гражданской родиной, радости и успехи которой - наши радости и успехи, а неудачи - наши неудачи».
Сергий от имени церкви соглашался на главное требование властей, которое до тех пор церковь отвергала, - на регистрацию всех ее служителей органами власти. Значительная часть духовенства пошла за Сергием, хотя не сразу и не без сильного давления властей, безжалостно загонявших непокорных иерархов и священников в лагеря, где многие из них погибли.
Лишь небольшая часть духовенства публично отказалась от «приспособленчества», как называли тогда сергиевское направление. Отколовшиеся образовали несколько групп, так и не объединившихся между собой. Их общим названием стало название одной из групп - «истинно-православная церковь» (ИПЦ); иногда их называли «тихоновцами» (по имени патриарха, умершего в 1925 г.) или «непоминающими», так как все эти группы роднил отказ поминать в молитве власти страны и отказ вступать с ними в какие-либо отношения, в том числе отказ от регистрации. Среди отколовшихся преобладали тяготевшие к крайне правому крылу православного духовенства, но были среди них и люди, не имевшие какой-либо политической позиции, а лишь непримиримые в вопросах чистоты веры, готовые на мученичество. Трудно сказать, какова была численность отколовшихся в 1928 г. и какова она сейчас. После войны большинство «непоминающих» вернулось в сергианскую церковь; ИПЦ, которая с момента возникновения и до сих пор находится под запретом, сейчас представляет собой секту без иерархии, и ее деятельность почти не проявляется вовне. Зачастую идеология нынешних приверженцев катакомбной церкви носит апокалиптический характер.
Приспособленчество не спасло РПЦ от притеснений и массовых арестов священнослужителей в 30-е годы. К 1938 г. трое из 8 членов патриаршего Синода были расстреляны, из архиереев на свободе были лишь четверо. Число патриарших приходов по всей стране не превышало сотни. [2]
В годы войны произошел поворот в политике советского государства по отношению к религии. Для РПЦ этот поворот ознаменовался тем, что 4 сентября 1944 г. Сталин принял трех митрополитов-примиренцев - Сергия, Алексия и Николая. 8 сентября 18 архиереев, наспех собранных по лагерям, избрали патриархом митрополита Сергия.
С тех пор назначение на эту должность и на все высшие должности
После смерти Сергия Собор, собравшийся в 1945 г., избрал патриархом Алексия, стоявшего во главе РПЦ до 1971 г.
Возобновление патриаршества означало как бы заключение своеобразного «конкордата» между атеистическим государством и РПЦ, и этот негласный «конкордат» соблюдался до конца жизни Сталина. Московская патриархия исполняла свою сторону соглашения молчанием по поводу унизительного подчиненного положения церкви и прямым сотрудничеством с внешней политикой СССР вплоть до публичной лжи об отсутствии притеснений церкви в советском государстве и заверений, что у нас нет узников-христиан; государство - открытием 22 тысяч православных храмов, прежде им закрытых, двух духовных академий и 8 семинарий, какого-то числа монастырей, хотя многие православные священники продолжали оставаться в лагерях и вышли оттуда лишь по амнистии после смерти Сталина. Хрущев нарушил этот «конкордат». В 1960-1964 гг. более половины недавно открытых храмов вновь были закрыты, как и большинство семинарий и монастырей. Из 30 тысяч православных священников, имевших приходы в 1959 г., к 1962 г. сохранили их только 14,5 тысяч. [3]
К 1975 г. в СССР действовали лишь 7500 православных церквей. [4]
Но наиболее разрушительные для РПЦ последствия были достигнуты не прямым насилием государства, а проведены по указке государственных чиновников руками высшего церковного руководства.
В июле 1961 г. на Архиерейском соборе было принято изменение приходского устава. [5] Новый устав поставил священника в полную зависимость от приходского совета из 20 мирян, в подборе которых решающую роль играют местные власти и уполномоченный Совета по делам религий и культов. В результате православных священников лишили возможности руководить жизнью прихода, они оказались на положении наемных работников. С тех пор священник не может без разрешения местной власти или уполномоченного навещать своих прихожан, даже умирающих, ни у них дома, ни в больнице, не может совершить отпевание на дому. Ему запрещено пускать в храм детей, причащать и исповедовать их; священник должен требовать документы у родителей, принесших крестить ребенка, и у молодой пары, желающей обвенчаться, а потом он обязан по первому требованию уполномоченного отдать ему списки совершивших крещение, венчание, отпевание, и тем стать в положение доносчика по отношению к своим прихожанам, так как часто эти сведения используются для преследований обращавшихся в церковь людей на работе, по месту учебы и т.д.
Священников, в чем-либо нарушивших эти жесткие требования, уполномоченный немедленно лишает регистрационной справки, что ведет к утрате прихода, а патриархия не склонна ни заступаться за оказавшихся таким образом безработными священников, ни назначать их в новый приход. Распоряжение регистрационной справкой фактически дает возможность уполномоченным цензуровать проповеди каждого священника, и опять-таки патриархия не отстаивает право священника хотя бы в храме свободно говорить со своей паствой. В результате проповеди в РПЦ стали редким явлением. Как правило, для них выбирают не связанные с интересами верующих темы. К тому же очень низкий уровень преподавания в духовных учебных заведениях не способствует подготовке хороших проповедников, не развивает у священников вкус к проповедничеству, и деятельность большинства священников свелась к требоисполнительству.
Архиерейское собрание 1961 г. приняло новый устав как временный, до следующего Собора. Ссылкой на временность Совет ДРК, навязавший этот документ архиереям, и архиереи, принявшие его, оставили себе возможность легкого отказа от него в случае, если его введение вызвало бы слишком бурное сопротивление: созвав собор, можно было легко смягчить это постановление или даже отменить его (как это было на съезде Всесоюзного Совета Евангельских христиан-баптистов в 1963 г. с «Новым положением ВСЕХБ» и «Инструктивным письмом старшим пресвиретам», введенным было в 1960 г.
– См. главу «Евангельские христиане-баптисты», стр. 142-146).