История Ирэн. Отрицание
Шрифт:
Когда все успокоились, Ирина рассказала, что собирается подать на получение «привилегии» и для этого ей нужны деньги.
– Ты понимаешь, что денег понадобится очень много? – Ирина впервые услышала такую длинную фразу от отца Ирэн
Ирина понимала, но и отказаться от того, чтобы «присвоить» права на изобретение не могла.
– Что же делать? – Ирина пристально посмотрела на мужчину и заметила, что выглядеть отец стал лучше. Длинная седая борода, которая так неприятно поразила Ирину в первый раз, теперь
– Всё-таки я его вытащила «из раковины». Ну может пока не до конца, но начало положено.
Немного помолчав, отец ответил:
– Ты можешь предложить партнёрство кому-нибудь со средствами. Есть фабрикант, который с радостью ухватиться за это изобретение. Такого ещё никто не делал.
– Ты поможешь? – Ирина не ожидала, что со стороны отца придёт поддержка и очень обрадовалась, но как оказалось рано.
– Я не собираюсь выходить в свет, но могу тебя представить, – голос отца снова стал невнятным и глухим.
– Ну спасибо хоть на этом, – Ирина никак не могла понять, почему этот, в общем-то явно не глупый и образованный человек, так себя распустил. Что такого должно было произойти, чтобы человек так сломался? Неужели потеря жены, матери Ирэн так повлияла?
Вслух же сказала, – С радостью познакомлюсь. Как его имя?
Фабрикантом оказался Голдеев Михаил Григорьевич, учился за границей, очень богат, владеет несколькими заводами.
То что нужно! – Ирина прямо сейчас была готова бежать со своими спичками на встречу с Голдеевым. Но так, здесь, в этом неспешном мире дела не делались.
Зато из деревни приехал староста Емеля с продуктами и привёз с собой Тимоху. А у Тимохи был готов… стетоскоп.
Ирина, увидев заветную трубочку, чуть не начала прыгать и сразу пожелала испытать. Когда Пелагея привела к ней Тимоху она как раз играла с Танюшей в детской, в последнее время не получалось уделять девочке много времени, к тому времени как Ирина приходила из своей спичечной «лаборатории», Глаша уже укладывала Танечку, и Ирине оставалось только целовать маленький лобик. А к девочке она привязалась. Она не могла сказать пока, что полюбила её, у Ирины никогда не было своих детей, но Танюша была таким маленьким ангелочком, да ещё спокойная и улыбчивая, и Ирина поняла, моё, никому не отдам, буду растить и защищать.
Вслед за Тимохой в детскую забежали мальчишки, и испытания провели весело. Ирина сказала, что она доктор, а они все пришли к ней на приём, и начала всех по очереди слушать. Трубочек было три и все из разных пород дерева, но лучшей, через которую все услышали, как стучит сердечко у Танюши, была трубочка из орехового дерева. Этот экземпляр и был признан Ириной годным к дальнейшим испытаниям.
Ирина порадовалась, что не ошиблась в Тимохе, парень оказался очень талантливым. Сходу понял, что она хотела и сделал очень быстро и красиво. Трубочка была тщательно отполирована и благодаря коричневатому цвету самой древесины смотрелась достойно.
Тимофей получил заверение, что он теперь будет принят личным деревщиком к барыне, когда барыня сможет выделить место и деньги под мастерскую, ещё Ирина дала ему целкач, в качестве премии. Тимофей чуть
Пока он вместе с дядькой отправлялся обратно в деревню с заданием изготовить небольшие деревянные коробочки, в которые Ирина планировала укладывать спички.
***
С утра Ирина велела запрягать и поехала в Никольский. Пелагею оставила дома, хотя та и была весьма энергичной, но Ирине было жалко пожилую женщину. Она видела, что той хватает забот в доме, поэтому взяла с собой одну из горничных, мало ли что-то барыне понадобится.
Ирина уже грузилась в карету, когда вышел отец и передал ей свёрнутую в трубочку бумагу.
– Письмо для Голдеева. У него дом в центре Никольского, найдешь, – и, опустив голову повернулся, чтобы уйти,
– Отец, –Леонид Александрович оглянулся, – спасибо!
Он замер, будто хотел ещё что-то сказать, но потом всё-таки, не оглядываясь больше, ушёл обратно в дом.
До Никольского Ирина добралась без происшествий. Как и в прошлый раз, сразу велела ехать к больнице. Но сегодня решила зайти через «белое» крыло, иначе снова застряла бы в «чёрном». Она понимала, что невозможно сразу всё изменить, но здесь она попытается. Начнёт вот с того же доктора Путеева. Раз он так заинтересован в стетоскопе.
Ирина решила назвать прибор не стетоскоп, а тоноскоп. Накануне, когда они, шутя и играя испытывали прибор, слушая сердечко Танюши и мальчишек, Ирина вспомнила, слово «тоны сердца» и в голову сразу пришло название. Пусть стетоскопом в будущем назовут настоящий, который будет изготовлен с мембраной и специальными наушниками, а она назовёт свой прибор «тоноскоп».
В «белом» крыле было всё так же чинно и спокойно, Ирину встретил дворецкий на входе и проводил к кабинету Путеева, попросил обождать, сказал, что «дохтур приём вядёт».
Вскоре дверь отворилась и из кабинета Путеева выплыла, да-да, именно выплыла дама, которую, всегда язвительный Путеев, провожал с милой улыбкой на своём носатом лице.
Ирина даже вздрогнула, так у неё не вязался образ улыбающегося человека с доктором Путеевым.
Увидев Ирину, доктор расплылся в ещё более широкой улыбе, хотя Ирине казалось, что ещё чуть-чуть и узкое лицо Путеева просто треснет, и произнёс, – госпожа Гайко, позвольте вам представить, баронессу Вилен…
Ирина резко перебила Путеева, встала и представилась сама, – Ирэн Лопатина, дочка дворянина Леонида Александровича Лопатина.
Дама остановилась, и строго взглянула сначала на доктора, потом на Ирину,
– Так баронесса или дочка?
– Дочка, – уверенно ответила Ирина
– Болеешь? – голос мадам Гайко не содержал и капли сочувствия, а нос свой она прикрыла белым кружевным платочком.
Ирина заверила мадам, что она просто по делу, болезнь уже отступила. И мадам Гайко «поплыла» вниз, сопровождаемая доктором Путеевым, который кивнул Ирине, чтобы дождалась.
Когда Путеев вернулся, Ирина спросила у него про мадам Гайко. Оказалось, что это супруга наместника Никольского Гайко Прасковья Валуевна. Наместник в Никольском – это первый человек в уезде, а его супруга… Ну вы поняли!