История кабаков в Росиии в связи с историей русского народа
Шрифт:
Слободские полки сначала пользовались полной свободой винокурения, и хотя по белогородскому окладу 1665 года на жителей была положена подать с винного котла по рублю, с пивного по четыре, но в 1670 году Алексей Михайлович дал грамоту полкам Сумскому, Харьковскому и Ахтырскому: «За осадное сиденье велеть им, вместо своего государева годового жалованья отдати оброки, которые на них довелось взять с промыслов и с шинков по белогородскому окладу, и впредь такими промыслами промышлять безоброчно и беспошлинно». В 1669 году городам Острогожского полка за оказанную верность во время черкаских смут дано право безоброчного и безъявочного шинкованья вином, пивом и мёдом, и, несмотря на то, что на следующий год острогожцы, вместе со своим полковником, изменили, данное им право всё-таки подтверждалось жалованными грамотами 1672, 1678, 1700 и 1716 годов. Но кабак уж был заведён по всем слободским полкам. В 1683 году в полках Северском и Белогородском торгуют на кабаке московские головы, которым в этом году предписывают сбирать прибыль мелкими серебряными деньгами.
Но в Харькове в 1684 году головами и целовальниками были русские люди, то есть малороссы, и казацкая старшина жалуется, что по указу царя вместо царского жалования пожалован им сбор различных пошлин и, между прочим, с котлов винных, и пивных, и с шинков, а теперь черкасы у них головы и целовальники, и кроме того торгуют приезжие из Малороссии из Сумского и Ахтырского полков. Просьба казаков была услышана, и в Харькове велено торговать казакам беспошлинно, и из других полков вина к ним
174
Сноска Прыжова: До сих пор великоруссы в Острогожском уезде составляют только одну сороковую часть всего населения.
Елизавета в 1743 году в грамотах всем полкам подтвердила «шинки держать, вино курить и шинковать беспошлинно». В 1764 году учреждена Слободско-украинская губерния, главный город — Харьков, и введён был подушный оклад с казённых войсковых обитателей: с тех, которые пользовались правом свободного винокурения, 95 копеек, а где курение вина было запрещено, по 85 копеек, с подданных же владельческих черкас по 60 копеек с души. Но ещё до этого народ жаловался на невиданные стеснения. В Белогородском уезде один сельский священник говорил другому: «Бог знает, что у нас в царстве стало. Украина наша пропала вся от податей, такие подати стали уму непостижимы, а теперь и до нашей братьи священников дошло, начали брать у нас с бань, с пчел, с изб деньги, этого наши прадеды и отцы не знали и не слыхали; никак в нашем царстве государя нет». Появилось корчемство и, распространяясь из слободских губерний, подрывало откупа белогородский и воронежский.
Ещё в 1648 году хотмыжский воевода Сенко Болховской прислал в Москву с хотмыжским казаком Стёпкою Мишуровым челобитную, в которой писал, что «польские и литовские люди с вином и табаком в хотмыжский гостиный двор не ставятся, а ставятся, не доезжая города версты за три, и за пять, и вёрст за десять, в лесах, в крепких местах и за лесами, и вина и табаку те литовские купцы у себя не сказывают, а сказывают те литовские купцы про вино хотмыжским людям тайно, и те служилые люди вино покупают тайными обычаи, и проживаютца. Да в нынешнем году, декабря 27, проехали с московской стороны дорогою к хотмыжским посадам, и с дороги переехали воровским тайным обычаем через заповедные места и через реку Ворскол по льду на шести телегах неведомо какие люди, и поехали к муравской сакме, [175] и те литовские люди (когда были пойманы), сказали, что они — города Гадеча торговые люди: Яцко Лучченко, да Яцко Булыга, да Степанка Матюшенка, да с ними челядников три человека; и у тех литовских людей на шти телегах восемь бочек вина да три пуда табаку». Задержав их, Болховской писал в Гадеч полковнику Станиславу Броневскому, и по требованию последнего люди эти были отпущены. Броневский поэтому отвечал Болховскому. «Пишу, — говорил он, — к твоей милости, княже Семионе Болховской, что твоя милость даешь мне знати о людях, которые будто не прямою дорогою ехали, и ваши ратные люди их поймали. А что ты пишешь, чтоб я заказал торговым людям непрямою дорогою не ездить, и я о том твоей милости объявляю, что не только заказать, чтоб непрямою дорогою не ездили, но закажу под смертною казнию всем тем торговым людям, которые есть в местностях моего милостивого пана (Конецпольского), чтоб в его царское величество не ездили ни с каким товаром. А ныне прошу, княже Семионе Волховской, отдай мою горелку, а имянно две тысячи».
175
Мурáвская сакмá, или Мурáвский шлях — путь от Перекопа до Тулы, пролегающий в то время большей частью по безлюдной степи; по этому пути крымские татары осуществляли свои самые крупные нападения на Московское царство в XVI–XVII веках.
Подобное же столкновение за вино вышло в 1649 году между вяземским воеводой князем Прозоровым и дорогобужским капитаном Храповицким. Коронные поверенные Хотмыжа, Карпова и Мирополья доносили, что воеводская канцелярия делает послабление корчемству; жители, «невзирая на данныя из канцелярии инструкции, на выемках везде служителей и поверенных бьют, и для обезопасения выемок просили дать Военной коллегии из отставных, с положенным жалованьем и мундиром из их кошту, при одном офицере рядовых двадцать человек». Напротив того слободская канцелярия представляла в 1772 году, что с 1765 года ни один человек в слободские присутственные места приведён не был, а забираются такие люди в великороссийские воеводские канцелярии, где и «следствия происходят, и налагают штрафы на одних воеводских обывателей, а великороссийские, живущие на том же месте, от этого изъемлются; а какие великороссийские люди пойманы будут в корчемстве в том же селении, где жительствуют слободские, то налагается и на слободских равный штраф, а при том и такие примеры оказались, что великороссийские люди одни другому вина подбросят, а штрафы за то равные с слободских войсковых обывателей, живущих с ними в одних селениях, взыскиваются, прописывая за несмотрение, а в самом деле и к смотрению великороссийские к себе слободских жителей не допускают, в содержании заставы никакого вспоможения не чинят, а через учрежденный от слободских обывателей караул пропускают насильствен». На это последовало замечательное решение.
Вообще слободские полки были отягощены незаконными поборами, а потому понятно, что появились люди, которые нарушали покой вредными толками, как, например, житель Ахтырки по имени Яготинец, сосланный в Сибирь. Указом 1783 года велено было винную продажу устроить в пользу городов с тем, чтоб магистраты давали отчёт правительству; в деревнях казённого ведомства велено было стараться об умножении казённых доходов посредством отдачи на откуп и содержания на вере, не делая однако никакого стеснения помещикам и казакам, «кои к сему промыслу право имеют, первые в деревнях и хуторах, а последние в домах своих». С обывателей, имеющих право
С 1751 года началось переселение в Новороссию австрийских сербов с их вольными корчмами. Новороссия доселе пользовалась свободой винокурения. Новопоселённым сербам указом 1751 года было предоставлено иметь торговые промыслы беспошлинно, а насчёт кабаков глава сербов — полковник Хорват, должен был представить свои соображения. По рассмотрении просьбы Хорвата, Сенат в 1754 году определил: подати с винных промыслов идут на полковые надобности, но в местах пребывания полковника доход с корчем следует на его обиход; винокурение свободно. Началось новое переселение сербов и болгар под предводительством полковника Шевича и, при рассмотрении их просьбы о вольном промысле вином, оказалось, что «в Бахмуте и во всей Бахмутской провинции, где находилась Славяно-Сербия, не было ни казённых кабаков, ни казённой продажи вина; в самом же Бахмуте продажа была вольная, но с платою по гривне с ведра, а в уезде были самые малые откупа». В Славяно-Сербии [176] было оставлено свободное винокурение с платою по гривне с ведра вина. В 1764 году из новосербских поселений учреждена Новороссийская губерния, опять с вольной продажей вина; но к 1775 году пошлина с вина возросла уже до 30 копеек с ведра, а в 1777 году в Новороссии был уже откуп, приносивший казне 20 100 рублей.
176
Славяно-Сéрбия, Славяносéрбия — автономная область, созданная в 1753 году в Малороссии для сербов, венгров и болгар, бежавших от турецкого ига. Для беженцев, принявших русское подданство, были созданы военные поселения на правом берегу Северного Донца, из них сформировали два гусарских полка под командованием Шевича и Прерадовича. Славяносербия с центром в городе Бахмуте подчинялась непосредственно Сенату и Военной коллегии; в 1764 году она была включена в только что созданную Новороссийскую губернию.
Глава XIX
Юго-западные корчмы в XVIII веке
Из Слободской и Московской Украин кабаки пытались перейти и в Малороссию, но укорениться здесь не могли: корчма и шинок до последней минуты остались коренным отличием южной Руси от северо-восточной, Малороссии от Великороссии. В 1710 году велено было у черкас (украинцев) киевских и в Азовской губернии «варниц винных и котлов не переводить, а быть у них варницам и котлам по-прежнему», а «перевесть котлы только у русских людей». Под этим именем, вероятно, разумели жителей Великороссии. Но явились усердные люди, которым хотелось завести кабаки и в Малороссии. Гетман Скоропадский в прошении, поданном в 1718 году в Коллегию иностранных дел, требовал в первом пункте, «чтоб киевский губернатор никаких указов о делах к нему, господину гетману, не присылал, от которых чинятся великие тягости; тако ж в Чернигове, в Нежине и в Переяславле тамошних жителей на дворах и ратушных землях велено построить кабаки, и по указу ль то учинено?» Незадолго до смерти Скоропадского — последнего гетмана с независимой властью, ибо власть его преемника Полуботка была уже связана Малороссийской коллегией, — Пётр послал ему указ (1722) о том, что полковники берут к себе казаков в подданство, чинят казакам и посполитым великие тягости «накиданьем для продажи своих, как питейных, так и съестных припасов, со всего малороссийского народа сбирают со всякой куфы по два рубли, которых надлежало было в сборе немалое число, и сколько тех в приходе в котором году было, и что из того числа и на какие дачи тые в расход, и за тем в остатке, о том нам неизвестно». Указ этот был подкреплён прибытием в Глухов бригадира Вельяминова с шестью штаб-офицерами, чтоб чинить там всё, как определено в договорах Хмельницкого. Скоропадский, получив этот указ, на другой же день поехал к адмиралу Апраксину посоветоваться с ним, «чинить ли отвѣть противъ монаршого листу», и Апраксин, «при зичливой своей перевазiи, совѣтовалъ ясневельможному просити черезъ писанiе свое о перѣмену милостивую того монаршого указу». Скоропадский листом, по- московски переписанным, отвечал, что всё донесение о беспорядках сделано «по ненависти», что козаки по-прежнему остаются козаками, и «въ подданство ни къ кому нейдуть»; что же, продолжал он, «оть куховъ вина в Малой Россiи, з волѣ вашого величества у шинкаровъ берется по два рубля денегъ, — то они идуть на войско и на разные войсковые надобности». Касательно же поборов, которые Пётр основывал на договоре с Хмельницким, то Скоропадский прямо говорил, что таких сборов прежде не было, а это только по смерти Богдана отмена учинилась при Юрии и Брюховецком; но потом он же, Алексей Михайлович, эти статьи отставил и восстановил договоры с Хмельницким, которые «знову Демьяну Многогрешному, а по ним наставшему Ивану Самойловичу еще с придатком милостиво подтверждени зостали, и до моего уряду гетманского ненарушимо были содержаны». Но Скоропадского не слушали. Пётр на его возражение отвечал лаконически: «Пункты вами подписаны, также и указ о сочинении для суда коллегии при вас».
Через два месяца Скоропадский умер. Указом 1723 года малороссийским обывателям оставлено было свободное винокурение, но, во-первых, «сборы с куф и казанов, которые прежде сего сбирались на полковников, сотников и прочую старшину, с казаков убогих и посполитых людей, а старшина и знатные казаки этих сборов не платили», теперь велено брать со всех, не выключая никого; во-вторых, малороссийским обывателям продавать вино в великороссийские города куфами, «с платежом кроме скатного по 20 и 25 копеек и покуфных денег, как берется с шинкарей вышинкованных куф». В то же время были отставлены разные «непотребные сборы», как например, «записное от казанов, что мед сытят». Но в 1726 году вышел новый указ, которым велено сбирать на Малороссийскую коллегию, кроме доходов с куф и казанов, и прочие тому подобные. В 1724 году в шинке кварта горилки стоила 4 гроша. В 1725 году в Сулаке ведро горилки продавали по 6 рублей, в Астрахани же мелкою мерою по 3 рубля. В 1726 году прислан в Малороссию указ продавать в кабаку вино по 1 рублю 40 копеек. Чихирь белый в государевом кабаке продавали по 8 гривен, а красный по рублю; половина куфы горелки оковитой стоила 21 рубль 16 алтын.
В 1727 году умерла Екатерина, и на престол вступил двенадцатилетний Пётр II. В этом году вышел указ Коллегии малороссийской, чтобы сборы, сбиравшиеся определением коллегии по доношениям Вельяминова, были отставлены; и велено сбирать только те, «которые подлежат по пунктам Богдана Хмельницкого, и какие за бытностию других гетманов собирались». Но этим милости не ограничились. Другими указами велено «к удовольствию народа учинить по- прежнему гетмана и прочих старшин», великороссийским людям запрещено покупать земли в Малой России; сделано распоряжение «о нечинении жадных (никаких) обид казакам и поспольству». В 1730 году скончался Пётр II, и наступило страшное время бироновщины… В 1736 году велено было собрать в Малороссии и слободских полках 525 537 четвертей разного хлеба, и пока он не будет собран, опечатать на заводах кубы и винокурение запретить в Севске, в Рыльске, в Путивле, в Трубчевске, в Орле, в Кромах, в Курске, в Воронеже и в других городах. Но оказалось, что с запрещением винокурения в Малороссии, в Великороссии явится недостаток в вине и упадут кабацкие сборы, и тогда дозволили курить в тех местах, откуда будет доставлена в магазин положенная часть провианта.