История Канады

Данилов Сергей Юльевич

Действия неуловимых террористов на улицах монреальского мегаполиса ошеломили страну. Службы безопасности советовали крупным предпринимателям покинуть город. После тщетных поисков заложников и похитителей монреальский муниципалитет и провинциальное правительство обратились к Оттаве с просьбой о вмешательстве. Полиция уверяла, что у боевиков должно быть много взрывчатки. Необычайно активизировались вожди Квебекской партии. Они предложили себя в качестве посредников на переговорах с террористами, но потребовали министерских портфелей. В довершение всего 3 тыс. монреальских студентов провели демонстрацию солидарности

с Фронтом, поддержав цели его борьбы, но не методы.

Крупный капитал и правящие круги США требовали от Канады принять радикальные контрмеры. Ту же позицию заняли провинциальные премьеры. Премьер Онтарио публично объявил в Торонто: «Нам объявлена тотальная война. Не уступать, а бороться!» Настаивали на применении силы органы безопасности — Королевская конная полиция и квебекская «Сюртэ». С ними солидаризировались многие федеральные политики — Лалонд, Маршан, Ричардсон, Тернер. Армейское командование по указанию премьер-министра стало стягивать войска к долине Святого Лаврентия и готовилось приступить к реализации плана «Эссе» — подавления массовых городских беспорядков.

Шестнадцатого октября правительство ввело Закон о мерах военного времени, отменив на неопределенное время конституционные гарантии. Трюдо в телеобращении к канадцам сообщил об угрозе мятежа и государственного переворота. В таком положении, подчеркнул он, слабость недопустима, иначе его кабинет разделит участь правительства Керенского в России 1917 г.

Военные перекрыли автострады и вступили в Монреаль, Квебек-Сити и Оттаву. На перекрестках появились бронемашины, проволочные заграждения, снайперы в масках. На одно из предместий Монреаля армия высадила вертолетный десант. Под прикрытием 12 тыс. солдат полиция занялась массовыми обысками и задержаниями. На остальной территории страны армия демонстративно занялась маневрами.

За несколько дней было обыскано около 3 тыс. жилищ и заключено под стражу примерно 500 человек — главным образом франкоязычных интеллектуалов и студентов. Впрочем, под горячую руку попали и несколько украинских националистов. Многих в буквальном смысле слова волокли по улицам в наручниках. Задержанным не предъявляли обвинения по статье закона и не позволяли связаться с адвокатом.

В занятом войсками Монреале были запрещены все митинги и демонстрации. На стенах многих зданий кто-то по ночам делал надписи огромными буквами: «Квебекская партия — это Фронт». Лидеры партии собирались перейти на нелегальное положение, тем более что у многих из них не было депутатской неприкосновенности.

Каверзные вопросы репортеров о причинах нарушения в мирное время прав и свобод выводили премьер-министра из себя. Интервью премьер-министра стали напоминать ожесточенные фехтовальные поединки — или свары на коммунальной кухне:

— Сэр, что значат все эти вооруженные граждане вокруг?

— А вы не знаете?

— Знаю, но зачем вы их вызвали?

— Что вас беспокоит?

— Я не беспокоюсь. Обеспокоены вы.

— Ну уж если вы не беспокоитесь, то я тем более.

— Тревожно находиться в городе, кишащем солдатами.

— Почему это? Они вам что-то сделали? Толкнули или что? Тут полно переживающих, вот что я вам скажу. Переживайте на здоровье, а мне доверьте поддерживать правопорядок.

— Но как далеко вы намерены пойти в ограничении гражданских свобод?

— Смотрите и увидите.

На

карательные меры боевики ответили убийством Лапорта. Они задушили его цепочкой медальона. Мертвое тело подбросили на автостоянку.

Канада свыше ста лет не знала политических убийств. Теперь репрессии властей стали казаться населению оправданными и неизбежными. Трюдо в новом телеобращении с холодным гневом заклеймил террористов, ни во что не ставящих человеческую жизнь и законность.

Убийцы жестоко просчитались. Даже сепаратистски настроенная часть квебекцев, сначала солидаризовавшаяся с идеями боевиков, отшатнулась от них. Опросы общественно мнения показали, что поддержка федеральных властей возросла до невиданно высокого уровня — 87%.

Остатки Фронта, оказавшиеся в полной изоляции и преследуемые по пятам, были вынуждены освободить дипломата в обмен на право немедленно покинуть страну. (Их согласилось принять кубинское правительство.) Ранее арестованные сообщники были приговорены к длительным срокам заключения. Почти все взятые под стражу в дни «октябрьского кризиса» через 4–5 месяцев были освобождены ввиду отсутствия улик.

Решительное вмешательство Оттавы во внутриквебекские политические события оказало серьезное влияние на дальнейшую судьбу провинции и страны. Самые опасные враги законности, демократии и федерализма — анархо-террористы получили жестокий удар, утратили симпатии общества и сошли со сцены. Умеренные сепаратисты Рене Левека смягчили требования о суверенизации и обязались действовать только в рамках законности. Начинающий государственный деятель Трюдо за несколько недель обрел репутацию маститого руководителя крупного калибра. Его популярность перешагнула этнические, религиозные и классовые рамки.

В борьбе с террором Трюдо проявил себя решительным и последовательным защитником статус-кво. А ведь он шел к власти в качестве реформатора. Он и его сторонники планировали целый ряд преобразований, выполнение которых должно было превратить Канаду в «справедливое общество».

Правительство Трюдо снизило возрастной ценз на выборах с 21 до 18 лет, что устранило последние пережитки цензового избирательного права и увеличило избирательный корпус страны сразу на 20%.

Трюдо продолжил демократизацию партии, начатую Пирсоном. Партийные съезды стали проводиться раз в два-три года, а не в 10–20 лет, как ранее. Были введены тайное голосование по всем вопросам и отчетность лидера перед делегатами съезда. Штаб-квартира либералов призывала местные отделения партии выдвигать молодежь и женщин. В полной мере оно стало осуществляться в 80–90-х годах.

При Трюдо впервые в истории канадского либерализма председателем партии была избрана женщина — интеллектуалка из Британской Колумбии Иона Кампаньоло. Он же впоследствии назначил Жанну Совэ первой в канадской истории генерал-губернаторшей. В правительстве Трюдо одно время насчитывалось три министра-женщины (при Дифенбейкере и Пирсоне — только по одной).

Хорошо понимая механизмы развития современной политической демократии, Трюдо способствовал активизации диалога правительства с партийной фракцией, общественностью и парламентской оппозицией. Депутатов-либералов кабинет начал заранее извещать о содержании всех законопроектов. Правительство ввело в 1969 г. выплаты всем парламентским партиям на «исследовательские цели».