История лаборатории №27
Шрифт:
И вот темнота сменилась непроглядной тьмой, которая бывает только ТАМ.
Секунды тянуться как мед, уже с месяц стоящий в открытой банке и порядком засахарившийся. Можно подумать, что время вовсе не движется. Даже медленнее, чем деформируется стекло, по миллиметру в столетия.
Но вот появилась едва различимая белая точка.
И настоящий мир заполнил все вокруг.
Уже немолодой и невысокий мужчина, не столько грузный, сколько внушительный, хоть живот у него тоже имеется, сидел около пульта управления "Машиной-02" и наблюдал за тем, как Ивик освобождает себя от ремней.
– Что-то случилось, господин Хенеус?
– Сколько раз тебе повторять, что я уже давно не твой учитель, так что и звать меня тебе стоит просто Хеном, - хоть и прозвучало оно довольно жизнерадостно, лицо господина Мергольта оставалось серьезным. Если приглядеться, на нем можно было обнаружить даже грусть.
– Эм...
– Ивик несколько замялся. От подобных привычек отвыкаешь с трудом и эти "вы" вырываются как-то сами собой.
– Хен, что-то случилось?
В ответ господин Мергольт лишь вздохнул.
– Что-то плохое?
– продолжал допытываться Ивик.
– Ты садись, выпей кофе, - вместо ответа произнес господин Мергольт.
Продолжил он лишь после того, как Ивик сел и отпил уже давно остывший кофе:
– Крав умер.
– Вот как....
– Да... дела, а ведь он младше меня лет на... на 16 лет, вот оно как бывает. А ведь во всем виноват лишь какой-то маленький сосуд.
Господин Хенеус говорил еще что-то, но Ивик его уже не слушал. Нельзя сказать, что это было неожиданностью. По большому счету, все уже были готовы к этому, хотя знахари как всегда говорили, что надежда еще есть, что они сделают все, что могут и так далее. Но толку от их обещаний, когда сделать ничего нельзя.
Зеланский Краавтис умер то ли от тромба в мозгу, то ли кровоизлияния, то ли еще чего-то в этом роде. Ивик не был силен в медицине.
– Когда это случилось?
– спросил он не столько потому, что это действительно было ему интересно, сколько потому, что так было положено.
– Говорят, что уже под утро, -
– Он ведь так и не пришел в себя. Только бормотал что-то под нос.
Ивик даже не был уверен, когда умер господин Краавтис - этой ночью или 4 дня назад, на его руках. Ведь именно Ивик был тем, кто помогал главе лаборатории N 27 надеть шлем и застегнуть ремни на ногах, как оказалось, в последний раз. И он же подхватил своего начальника, когда тот обвис на ремнях.
Поначалу Ивик не понял, что произошло что-то непоправимое. Обмороки при работе с "Машиной"... нет, нельзя сказать, что они были нормой, но случались, и не раз, в том числе и у него самого. Дрожь пробрала его только тогда, когда он заглянул в глаза Краавтиса, все еще открытые, хоть он и потерял сознание. Они были багрово-красные. Не просто налиты кровью, как бывает, когда просидел за книжкой до утренних петухов.
Глазное яблоко было налито багрово-красным, переходящим в черный. И уже тогда Ивик почувствовал, что господин Краавтис не жилец на этом свете.
– Хоронить господина Краавтиса будут в парке, господин Хенеус?
– Должны, но не уверен, что так будет, - вздохнул господин Мергольт, настолько занятый своими мыслями, что даже не обратил внимания на то, как назвал его Ивик.
– У него ведь нет семьи, насколько я знаю. Родители, наверное, уже умерли. Я знаю, что он откуда-то из провинции... а с женой разведен и почти не общается. Не думаю, что она будет рада, если его похоронят рядом с ее семьей.
А ведь понять, что что-то не так он должен был, но не понял. Дело в том, что за пару минут до того как господину Краавтису стало плохо, Ивик заметил что-то необычное в показаниях приборов. Скачок на шкалах. На секунду можно было подумать, что к Машине подключен еще кто-то, кроме господина Краависа. Но он не придал этому значения, лишь напомнил себе в очередной раз, что нужно сказать Каспу, что бы тот почаще проверял датчики. Они вечно сбиваются.
– Понимаешь, тут такое дело... Крав, он ведь не получал каких-нибудь медалей, да и премий, и проработал преподавателем не так уж долго, а последние несколько лет... сам знаешь ведь...
– Но как же "Машина"?
– спросил Ивик, уже зная ответ.
– Работа ведь еще не завершена, да и не распространялся он о ней особо. Не больше того минимума, который требовался для того, чтобы нас не закрыли.
– Знаю...
Прошло несколько мучительно долгих секунд. Наконец Хенеус произнес:
– Ты ведь еще не совсем разобрался, с чем хотел. Если надо, то я могу еще посидеть...