История лица. Мастерская физиогномического психоанализа

Тараненко Владимир Иванович

Если же желобок глубокий, но узкий – то мы имеем дело с предельной специализацией по переработке входящей, ситуативной и более, информации. Проще говоря, человека интересует лишь что-то одно. И он очень глубоко копает в этом направлении. Так ведь можно и докопаться.

Мелкий, или неглубокий желобок передает лишь поверхностную, то бишь, чисто внешнюю информацию. Своего рода, оперативный режим «фаст-фуда». Хотите что-либо захватить или проглотить, – пожалуйста, вот, все перед вами, на выбор! Нос, по сути, здесь выполняет лишь номинальную наводку на цель. Видимо, ни рот, ни губы в такой поддержке не нуждаются, и вполне обходятся своими возможностями. Работают исключительно в утилитарном режиме. Понятное дело, от людей с неглубоким желобком мощного и точного предвидения развития ситуации ждать не приходится. «Будет, как будет, главное – вовремя среагировать!». Еще подмечено, что неглубокий, но весьма широкий желобок характерен для личностей истерического склада. У них все бурно, захватывающе, эмоционально и широко, но как-то поверхностно и неглубоко. В общем, связь между силой, глубиной и экспрессией

чувств и характеристиками носогубного желобка прослеживается отчетливо в прямой корреляции. По сути, сила чувственной мотивации и есть глубокий и широкий желобок. Чем более он плоский, тем «поверхностнее» эмоциональное проявление. Ведь нос проникает и «наводит» нас не только в пространстве, но и служит проводником и активатором в чувственно-эмоциональной сфере. Простите, но «вынюхать» своего партнера можно только с помощью носа. Губы лишь тактильно подтвердят факт, что «это и есть то самое». Ну а рот, естественно, тут же захочет «это иметь». Так что люди с «выраженным» желобком весьма деятельные натуры. Особенно, если носогубный желобок имеет четко очерченные края (см. 8.1.г). Граница желобка, как обрыв каньона или крутого берега реки. Информация, идущая от носа к губам и ко рту, в данном случае не размывается. Посторонние шумовые эффекты на нее не могут воздействовать. Чем-то напоминает защиту для передачи данных от одного специализированного органа к другому. Ведь кожа осуществляет неспецифические контакты. Вот желобок и «старается» как-то анатомически и морфологически обособиться, чтобы не было помех со стороны. Чем резче края желобка, тем конкретнее мотивационное поведение человека. Здесь вполне уместна аналогия с четким контуром губ. «Я знаю, чего хочу разведать и захватить!» – вот девиз тех, у кого носогубный желобок обособлено выделяется. Эмоции и чувства определены, а поведение и стратегия принятия решения всегда конкретно мотивированы. Что же касается чувств и эмоций, то чем четче края желобка, тем резче и явственнее они проявляются. Поведенчески такой индивид более реактивный, то есть, эмоционально целеустремленный. Другими словами, ведет себя более решительно. Призывные стимулирующие слоганы современности вроде «сделай это!», «ты можешь!», «поднимайся и действуй!» для данного психотипа в самый раз. Лишь бы не закончить карьеру под клич: «марш, марш, – левой! марш, марш, – правой!». Впрочем, большой нос и развитые губы смогут помешать удовольствию от такой слишком предопределенной конкретности жизнеутверждения.

Размытый желобок имеет плохо очерченные наружные края. Он как бы сливается с кожей окружающего неструктурированного междугубного пространства. Такой человек ведет себя зачастую слегка неопределенно и, так сказать, неструктурированно. Он пребывает в иррациональном континуальном потоке ощущений и взаимосвязей между носом, ртом, губами и контактной кожей. В итоге – множество ассоциаций, ощущений, предчувствий, поисков и переживаний. Размытость желобка, равно как и неконтурные губы, отчасти предопределяют психологическую невротичность индивида. В том смысле, что размыта категоричность ощущений и предчувствий, а вот ассоциативные процессы, наоборот, усилены. Любая неопределенность, как известно, способствует проявлению невротических процессов. Но в этом есть и сильная сторона. Размытый желобок дает шанс индивиду ощутить всю гамму ощущений в их одновременно целостности и диалектике взаимосвязей. Отсюда – непредвиденные возможности прочувствовать то, мимо чего равнодушно и самоуверенно прошли другие. Неструктурированный поиск – это все тот же размытый желобок и неконтурные губы. Прибавьте к этому богатство ассоциаций. Вы уже поняли, такие люди в современном «мультимедийном пространстве» смогут найти себе достойное профессиональное применение. Ведь даже плоские до идиотизма комиксы, и те нуждаются в разбавлении каким-то иррациональным началом. Не говоря уже о рекламе, где утверждать категорично, – значит, терять своего потенциального симпатика.

И, наконец, пожалуй, о самом важном параметре носогубного желобка – его длине (см. рис. 8.1.а). Об этом стоит поговорить особо.

8.2. КАК ДАЛЕКО УШЕЛ НОС, или АДАПТАЦИЯ ПО-ВОЛЮНТАРИСТКИ

Вот бы мне посмотреть,

С кем отправился в путь,

С кем рискнул помереть,

С кем затеял рискнуть.

Из песни Владимира Высоцкого «Побег «на рывок»

Увеличить в пять раз поголовье скота за три года пятилетки.

Из протокола партсобрания колхоза

Чем ниже нос, тем лучше продавец.

Подмечено на Кавказе

Длина носогубного желобка, как уже говорилось выше, – насколько далеко нос отстоит ото рта с губами. Безусловно, длинный крючковатый нос будет нависать надо ртом. А вот курносый носик, наоборот, визуально покажется расположенным гораздо выше. Так что учитывайте подобного рода оценочные артефакты. Но вот расстояние между самым низом ноздревой перегородки и верхней границей губ – величина всегда постоянная. Образно говоря, «платформа» носа не имеет свойства перемещаться туда сюда. Рот тоже никуда не продвинется и не отдалится. Это чисто генетическая характеристика. И она показывает насколько тесно нос, рот и губы взаимосвязаны.

В психодиагностическом аспекте длину носогубного желобка можно рассматривать как индекс адаптивности или волюнтаризма. Автор не оговаривается ради эффектного словца. Именно так. Адаптивность (от лат. adaptatio – приспособление) здесь понимается в буквальном традиционном психофизиологическом

и кибернетическом ключе, т. е. способность приспособляться посредством эффективной обратной связи. В данном случае, речь идет не о привыкании, а прежде всего о выработке эффективной поведенческой тактики и стратегии индивидуумом в новых, изменчивых, либо непредвиденных условиях. Волюнтаризм также надо понимать в его первоначальном философском смысле, без марксистско-ленинской осуждающей подоплеки. Термин происходит от латинского voluntas – воля, и означает примат воли в качестве высшего принципа бытия и жизнеутверждения. В более обиходном смысле, волюнтаризм, то же самое, что и своеволие, когда субъект принимает решение и действует, не считаясь с объективными факторами внешней среды и особенностями происходящих процессов. Проще говоря, человек действует по принципу: «я так хочу – и все!», «пусть будет по-моему!», «прорвемся!», «я это сделал!» и т. д. и т. п.

Так вот, чем дальше отстоит нос ото рта, тем сильнее проявляется своеволие, или волюнтаризм личности. Должно быть понятно, почему. Рот просто оказывается в полном «отрыве», словно сам по себе, и волен делать, что хочет. Для верности скажем так: почти все, что хочет. Нос ему не указ. Он далеко. И потому сигналы «наводки» будут зачастую игнорироваться. Примат кооперации «рот + челюсть» более очевиден, нежели «нос + рот». Все, авантюрность поведения и характера обеспечены. Такой человек действует решительно не в силу, скажем, своей смелости, а только потому, что ему неведомы размеры истинной опасности или проблематики. Отсутствие обратной связи со средой порождает порой безрассудное бесстрашие. Особенно, если отключена или запаздывает оперативная и стратегическая прогностическая функция, которую и осуществляет наш нос. Впрочем, неведение всегда дает некий шанс на прорыв. Новичкам в карточной игре всегда везет именно в силу указанных причин. До тех пор, пока профессиональные игроки не перестроятся под стиль, простите, «гениального дурачка». Вообще, любая авантюра сходит с рук, если только она не превращается в систему. Как говорится, все же лучше разовое невезение, чем разовое везение. Но авантюрный склад характера всегда пытается найти «шару», или поймать удачу за хвост. Бывает, везет по-крупному, чего и пожелаем.

Учтем также, что длинный, но узкий и глубокий желобок гораздо менее «авантюрен», нежели таковой широкий и плоский. Узкая сконцентрированная специализация не дает бросаться куда попало, очертя голову.

Короткая длина желобка означает, что нос почти нависает надо ртом. Поэтому в акциях захвата и присвоения, оба эти органа участвуют одновременно. Нос «наводит», а рот следует по указке. Туда, где ожидается добыча. Опять же, хорошо налаженная обратная связь позволяет тактически безукоризненно производить сам захват и присвоение. В чувстве ситуации таким индивидам не откажешь, плюс еще хорошее предчувствие и упреждающее поведение. Неплохо, да? Но в любой бочке с медом всегда может оказаться маленькая ложка дегтя. В данном случае – чем ниже нос надо ртом, тем меньше риска. Больше коварства и хитрости, но меньше смелого безрассудства. В итоге шампанского попить, может, и не доведется. Будет некое благополучие, а вот большой победы так и не удастся достичь. Нос ведь осторожничает, в том смысле, что хорошо чувствует «где, что и как». А потому безрассудству храбрых здесь попросту нет шансов проявиться. Хотя вожделенные цели будут достигаться, и еще как! В чувстве реализма и прагматической направленности таким индивидам, ну никак не откажешь.

И еще: чем ниже нос, тем шире и глубже должен быть желобок. Чтобы передать всю гамму ощущений и предчувствий рту. Ведь захватывать придется ему. Если желобок короткий, но узкий, то мы сталкиваемся с чрезмерной специализацией. На уровне ограниченного утилитарного подхода.

8.3. ФИЗИОГНОМИЧЕСКАЯ МАСТЕРСКАЯ, или ЧЕМ ДАЛЬШЕ В ЛЕС, ТЕМ ГРОМЧЕ ДЯТЛЫ

Нет ничего хуже, чем ждать и догонять. А еще возвращаться с полдороги.

Компетентное житейское мнение

Рискните рискнуть!

Посвящается гурманам рыбы фугу

Авантюрность, а то и беспечность далеко отставленного носа резко повышается, если сам нос коротковат и вздернут. То же самое, если у него отчетливо просматривается горбинка. Риск и гордыня – неразрывные друзья-братья. Нависающий длинный нос, наоборот, пытается приблизиться ко рту и обеспечить его своевременной «наводкой».

При круглой голове далеко отставленный нос создает очень опасное сочетание «чувства ситуативности + склонности к риску». Именно такой физиогномический типаж составлял костяк армий Чингиз-хана, Батыя и Тамерлана. В тактическом бою им не было равных на протяжении нескольких столетий. Нависающий нос у круглоголовых индивидов еще больше усиливает способность мгновенно адаптироваться к новым изменениям. По сути – уникально эффективные ситуационисты.

При выраженной долихоцефалии (заметно удлиненная голова) отставленный нос только усугубляет тенденцию к абстрактному поведению без должной обратной связи на то, что же все-таки происходит «под носом». Персональный волюнтаризм проявляется и торжествует вовсю. Нависающий нос, наоборот, дает шанс длинноголовому субъекту прочувствовать «что и как», а не загонять ситуацию в прокрустово ложе «логически-системного» видения.

Мощная челюсть, особенно треугольного типа и далеко отстоящий нос при большом рте – почти полный портрет человека, который попрет напролом сквозь стену. Саморефлексии о возможных последствиях того или иного резкого шага не предвидится. Равно как и неврозов из-за возникших на пути неудач. Прорваться или «сделать» – и все тут. Во всяком случае, поведение и предполагаемые действия будут откровенными.