История Лоры Виттеншлегер
Шрифт:
Новость об ужасной трагедии в тот день молниеносно облетела Киев. Газеты уже строчили на эту тему злободневные материалы, обвиняя в происшествии городские власти, телеведущие готовились к шокирующему телеэфиру, кто разрешая гримерам пудрить свои лысины, а кто – подправлять развившиеся от дождя локоны.
Обежав вместе с женой территорию от киевской консерватории и почти до Софиевского собора, Игорь сдался и в отделение милиции написал письменное заявление: «Пропал ребенок».
Ксения, развалясь в бархатном коричневом кресле в гостиной, смолила ментоловую
– Ты, Люси (Ксения делала ударение на последнем слоге на французский манер), подвержена инстинктам. У тебя в голове одно: с кем бы где того… встретиться, так сказать, время провести, и это…
– Я ж не с кем попало, а с Васей, – мило улыбнулась Люська и протерла журнальный столик уже в тысячный раз.
– С Васей, с Васей… Вот если бы ты училась много… тогда бы думала о более высоких вещах.
– Вон, Игорь Дмитрич много учились, доктором стали… Я , конечно, не его имею в виду, так, к слову пришлось, я хочу сказать… вот учится кто много, в школе там, например, потом в институте или в академии, философию, науки другие всякие-разные, то в конце концов все-равно его жизнь сводится к одному : с кем бы там встретиться… скажем прямо, с кем бы там трахнуться и где бы заработать побольше.
Маргарита поморщилась.
– Трахнуться, – повторила она брезгливо, – слово-то какое… впрочем, Люси, ты, пожалуй, права. Надо вещи называть своими именами. А чего ж прятаться, облагораживать. Ты права, девочка, ха-ха! Хоть и цинично, зато справедливо. Хватит уже протирать несуществующую пыль, садись сюда, поближе, посмотрим что сегодня в новостях брешут.
Просмотрев вечерние телевизионные новости, Ксения в ужасе произнесла:
– Этого не может быть, тебе не показалось, Люсичка, что в кадре несколько раз мелькнула наша Маргарита?
– Я не знаю, Ксения Эммануиловна…
– Надо им позвонить! – Горячо заключила Ветковская и набрала телефонный номер сына.
После пятиминутного пустого ожидания у аппарата, Ксения встала, прошлась по комнате и закурила новую сигарету.
– Вы не волнуйтесь, Ксения Эммануиловна, Маргарита наверняка гуляет с Анечкой.
– В том-то и дело, что…гуляет.
Ксения дозвонилась до сына лишь поздно вечером и, узнав о происшедшем, безжизненно опустилась на диван, спрятала в ладонях лицо.
– Что случилось, мама?! – Трясла ее за плечо Элеонора, – что с тобой?!
Ксения открыла как-то сразу постаревшее лицо, уставилась на дочь «прозревшими» глазами и, раскачиваясь медленно вперед-назад, кивая головой, отчетливо сказала:
– Это карма. Я знала, что все будет если не так, то еще страшнее.
– Что страшнее? Страшнее чего?!
– Эту девочку в семье никто не ждал, а она – эта грешная душа – пришла на Землю для испытаний. Вот они и начались, – размышляла вслух Ксения.
Элеонора, отчаявшись услышать от матери что-то, чтобы прояснило ситуацию, сама бросилась к телефону, набрала номер брата, потом, выслушав его, положила трубку
– Надо что-то предпринять, – сказала она, – не думаю, что милиция сидит, сложа руки.
– Ты-то чем поможешь, а? – Устало спросила ее мать, – молись, может Бог тебя услышит.
– Услышит, непременно услышит, – уверенно сказала Элеонора, – весь наш владимирский приход молиться за нее станет, – но нам надо листовки расклеить по Киеву. Ты же знаешь – так делают.
– Мы сделаем все, что в наших силах. Но вряд ли что поможет.
– Ну почему ты такая пессимистка, мама? Карма – при чем здесь карма? Я этому твоему Лазареву не верю и читать его не собираюсь. Но из того, что ты мне рассказывала об этих всяких теориях… лишь теориях, слышишь, я поняла также и то, что душа сама выбирает родителей, прежде чем отправиться жить на землю, так?
– Что? – Не сразу поняла ее Ксения, отрешенно думая о своем. – Ах, это… да, да…странно, что ты запомнила это, Нора. Ну и что?
– Потом ты говорила также о реинкарнации и о том, что грешная душа, та, которой далеко до духовного совершенства, придет, скорее всего к матери-одиночке из Урюпинска или в семью алкоголиков и что в порядочные, высокоинтеллигентные с материальным достатком семь вроде нашей или Игоревой приходят дети с душой из более высоких уровней, что им не приходится в жизни переносить столь много лишений. Так ведь Аннушка наша пришла к нам, именно к нам, то почему же у нее все должно быть плохо?
– Потому что она пришла сюда к нам, Ветковским, по ошибке, понимаешь? Или же она вообще не должна была приходить! Или для того, чтобы своим исчезновением проверить нас всех на прочность. Возможно, это испытание мы должны пройти. – Ксения машинально схватила с журнального столика несколько экземпляров „Burda“ и принялась их рассматривать с неподдельным интересом.
– Да нет никакой реинкарнации, – сказала Элеонора, – церковь против этого. – Все эти теории изобретены людьми, такими как этот Лазарев и с верой ничего общего не имеют. Но каждый может исповедовать ту религию, какая ему ближе, – убежденно произнесла дочь, чтобы не вовлекать мать в возможный идейный конфликт.
Однако, Ксения и не думала спорить.
– Будем искать, конечно, и надеяться, – сказала она.
В последующие за этим две недели пропавшую девочку искали всем городом – и не нашли.
Ксения, пока Игорь был на работе, навещала Маргариту, чтобы не оставлять ее одну.
Она несколько раз предлагала сыну убрать кроватку, в которой спала внучка, из детской, переставить мебель, а то и заново отремонтировать комнату. Но он, будучи солидарен с женой, повторял: «Оставим все, как есть. Она найдется, обязательно отыщется».
Когда наступил сентябрь и семья снова собралась в квартире Игоря и Маргариты, то вопрос поисков Аннушки стоял первым на повестке дня. Но жизнь продолжалась. И Элеонора рассказывала о музыке, ее брат – о развивающейся гомеопатической науке, Ксения подумывала вернуться на работу в институт генной инженерии, чтобы не сойти с ума.