История Малакандской действующей армии
Шрифт:
Я прошу читателя извинить меня за то, что я так много места посвятил описанию эпизода, бывшего всего лишь незначительной стычкой. Картина войны на границе вся складывается из отдельных мелких деталей, и получить впечатление о ней можно лишь изучая эти детали.
22 и 23 сентября были одна за другой захвачены и уничтожены деревни Даг и Танги, но, поскольку сопротивления нам почти не оказывали и ничего необычного в ходе этих операций не произошло, я не буду утомлять читателя их описанием.
В результате этих операций жители Мамундской долины были сурово наказаны. Если у них и был повод ликовать после сражения 16 сентября, то теперь радоваться было нечему. Бригада показала, что в ее силах занять и сжечь любую деревню по собственному выбору и
Ситуация, однако, осложнялась близостью афганской границы. Западная сторона Мамундской долины ограничивается хребтом Хинду Радж, по вершинам которого идет демаркационная линия с владениями эмира, установленная Дурандом. По ту сторону границы расположился с большими силами Голам Хайдер, афганский главнокомандующий. Его войско в тот момент, который я описываю, насчитывало девять батальонов, шесть эскадронов кавалерии и четырнадцать горных пушек. Во время атаки на Загай на склонах дальних холмов были замечены многочисленные фигуры в униформе цвета хаки. Было похоже, что одна из этих групп направляла действия туземцев.
У меня недостаточно свидетельств, чтобы судить о причастности эмира к восстанию на границе. Верно лишь то, что в течение многих лет афганцами проводилась политика поддержки патанских племен, для которых собиралось и производилось оружие, предназначенное для возможного восстания. Преимущества, которые эмир мог бы извлечь из ссоры с британцами, далеко не очевидны. Кажется более вероятным, что он только старался укрепить дружеские отношения, в которых так заинтересовано правительство Индии, в надежде на продолжение или увеличение выплачиваемой ему субсидии. Возможно также, что он пытался продемонстрировать нам, каким опасным врагом он мог бы стать в том случае, если бы не был столь полезным союзником. Это вопрос деликатный и трудный.
Я не думаю, что те факты, которые я привел, как-то уменьшают или увеличивают возможность причастности эмира к этим событиям. То, что люди готовы были отдать жизнь за дело, которому сочувствовали, лишь делает им честь. Именно благодаря таким людям возможно развитие человечества. Я говорю это для того, чтобы объяснить, с какими трудностями столкнулась в Мамундской долине 2-я бригада Малакандской действующей армии, почему незначительные деревушки защищались многими тысячами туземцев и почему на вооружении нищих крестьян оказались великолепные ружья Мартини-Генри.
Теперь сами мамунды горячо желали мира. Их долина находилась в наших руках, с их деревнями и урожаем мы могли поступить как нам угодно. Однако их союзники, ничего этого не испытавшие, были готовы продолжать борьбу. Они захватили значительную часть ружей, принадлежавших солдатам, убитым 16 сентября, и не желали их возвращать. С другой стороны, ясно было, что британские власти не могут допустить подобного отношения. Мы настаивали на том, чтобы ружья были возвращены, и престиж Империи, этот дорогостоящий фактор, требовал, чтобы мы продолжали операцию до тех пор, пока мы их не получим, чего бы это ни стоило. Сами ружья стоили немного. Офицеры и солдаты, которых мы потеряли, представляли большую ценность. Это была неразумная экономика, но империализм и экономика так же часто вступают в противоречие, как честность и своекорыстие. В этих неблагоприятных условиях начались переговоры. Их открытие, однако, никак не повлияло на военную ситуацию. Солдаты каждый день отправлялись за фуражом, туземцы по ночам продолжали обстреливать лагерь.
Теперь читатель должен отправиться со мной в лагерь 3-й бригады в Навагае, в двенадцати милях от нашего лагеря в Мамундской долине.
Глава XII
Навагай
Читатель, наверное, поражен в рассказе о сражениях в Мамундской долине той энергией, с которой туземцы преследовали отступающего врага и наседали на отдельные отряды. В войне это разумная, практичная политика. Туземцы следуют ей
Если читатель будет иметь это в виду, он сможет оценить ситуацию, описанную в этой главе.
Стратегическая и политическая ситуация, с которой сэр Биндон Блад столкнулся в Навагае 17 сентября, была трудной и опасной. Он вошел во вражескую страну. Перед ним собирались мохманды, откликнувшиеся на призыв Хадда-Муллы остановить дальнейшее продвижение неверных. Единственная бригада, которая имелась у генерала, не в силах была форсировать Бедманайский перевал, удерживаемый противником. 2-я бригада, на которую он рассчитывал, была целиком занята в двенадцати милях от него в Мамундской долине. У 1-й бригады, стоявшей почти в четырех дневных переходах у Панджкоры, не хватало транспорта для передвижения. Тем временем дивизия генерала Эллеса пробиралась через труднопроходимую местность к северо-востоку от Шабкадра, и ожидать ее можно было только через несколько дней. Таким образом, сэр Биндон Блад оказался в изоляции, а позади него была паутина ущелий и оврагов, отступление через которую было делом крайне сложным и опасным.
Помимо всего этого, его коммуникационным линиям, растянутым на шестьдесят миль по вражеской территории, или по территории, которая в любую минуту могла стать вражеской, угрожало неожиданное восстание в Мамундской долине. Хан Навагая, могущественный и влиятельный вождь, оставался лояльным только благодаря присутствию бригады сэра Биндона Блада. Если бы бригада выступила, как советовало правительство Индии, на соединение с бригадным генералом Джеффризом в Мамундской долине, этот могущественный вождь бросил бы против британцев все свои силы. Пламя Мамундской долины, соединившись с пламенем перевала Бедманай, вызвало бы сильный пожар. Баджаур поднялся бы весь как один. Сват, несмотря на только что понесенное наказание, был бы также взбудоражен. Дир сверг бы своего правителя и присоединился к коалиции. Весь горный район был бы охвачен пламенем.
Сэр Биндон Блад решил остаться в Навагае, чтобы отрезать силы Хадда-Муллы от туземцев Мамундской долины, чтобы протянуть руку генералу Эллесу, чтобы проход оставался открытым, а хан вел бы себя лояльно. Навагай был ключом ко всей ситуации. Но удерживать этот ключ было очень опасно. Поэтому сэр Биндон Блад послал приказ Джеффризу поспешить с операцией против туземцев Мамунда, уверил навагайского хана, что правительство ему доверяет и готово «защитить» его от всех врагов, передал гелиографом сообщение генералу Эллесу, что он будет ждать его в Навагае, укрепил свой лагерь и ждал.
Ждать пришлось недолго. Туземцы, чей тактический инстинкт развивался в условиях непрерывных войн, тянувшихся веками, очень быстро поняли, что присутствие 3-й бригады в Навагае ведет к крушению всех их надежд. Они, соответственно, решили напасть на нее. Суфии и Хадда-Мулла употребили все свое влияние, чтобы убедить доверчивых последователей. Первые взывали к надеждам на будущее райское блаженство. Всякий гази, кто падет сражаясь, будет сидеть над Каабой у самого подножия трона, и в этом возвышенном положении все его страдания будут компенсированы созерцанием небесных красот в двойном размере. Хадда-Мулла давал еще более определенные обещания. Для тех, кто бросится на врага, стволы вражеских ружей окажутся заткнутыми. Пули не нанесут им вреда, они будут неуязвимы. Это обещание оказалось более весомым, поскольку среди последователей Хадда-Муллы убитых и раненых было раза в три больше, чем кандидатов на райское блаженство.